Центр официоза с консульствами европейских держав, расположившихся здесь еще в XIX веке. Есть здесь и российское консульство: вывеску сложно увидеть, но зато бросятся в глаза русские газеты и журналы, продающиеся в соседних киосках.
Политический центр: здесь и консервативный Галатасарайский лицей, и штаб-квартира коммунистической партии Турции, которая активно заклеивает студенческие кварталы города антинатовскими листовками.
Но это все так, для общей картины. А запоминаются мелочи. В 2005 году я зашел в лавку старьевщика с кипами старых журналов «Нэшнл Джеографик» и ворохом открыток с видами османского еще Стамбула. Причем сзади открыток были надписи на французском типа «Любимой Аннет от Поля. Мои мысли всегда с тобой». Под чернилами текста стояла дата: 1907 год.
Я постеснялся купить ту открытку – все-таки это невольное подглядывание за чужой жизнью. А понравилось бы Аннет и Полю, что их письма продавались бы любому за полторы лиры?
Теперь я не могу найти эту лавку. И для Пера это нормально. В этот раз, например, я не нашел ресторана «Реджанс» – символа белой эмиграции Стамбула. В этом ресторане пел Вертинский, пил Ататюрк и, возможно, играл на тараканьих бегах булгаковский Чарнота. Но пару месяцев назад ресторан был объявлен банкротом и закрылся.
На самую знаменитую стамбульскую улицу мы помчались в первый же рабочий день. Леше требовались картинки людей на улицах: гуляющих, торопящихся, отдыхающих и усталых. Все эти планы мы потом использовали в заставках и начальных кадрах. Конечно, и мне пришлось пройтись, разглядывая дома и прохожих.
Работать мешал агрессивный стамбульский бомж: сперва он просто болтался под ногами, не обращая внимания на наши увещевания. Затем стал ругаться, плеваться и пытался пнуть камеру. В результате Сеня ухватил местного жителя за шиворот и выставил с площадки. Бомж перетрусил и тихонечко удалился, опасливо оглядываясь.
А я подумал, что все географы таскают на себе рюкзаки и глобусы, поэтому, конечно, обрастают приличными мускулами. А это значит, что подерись мы с Сеней из-за сценария фильма, то еще и неизвестно, кто получил бы в глаз. Ему-то можно и с синяком ходить, но мне-то в кадре работать!!!
Примерно через год, на съемках другой части «Планеты футбола», я разодрал веки, так что Илье пришлось меня еще гримировать каждое утро перед съемками. Страшное дело.
Автомобильное движение по проспекту Истикляль запрещено. Единственное исключение сделано для маленького красного трамвая, курсирующего между верхней станцией Тюнеля и площадью Таксим. Трамвайные пути проходят по самому центру проспекта. Внешний вид этого старого, но тщательно отреставрированного трамвая – самый трогательный штрих в европейском облике Пера. Причем штрих винтажно-европейский.
Главная черточка, довершающая чудо-картинку Парижа на Босфоре. Трамвай-«Желание», который может отвести хоть в бэкпекерскую юность, хоть в параллельный мир, где Османская и Российская империи до сих пор живут и здравствуют. Надо только очень захотеть.
На трамвае гроздьями висят мальчишки. Мне предстояло закончить свой рассказ, развернуться, догнать проезжающий мимо трамвай и запрыгнуть на подножку. Затем еще и что-нибудь сказать: радиомикрофон прикреплен к куртке, так что фраза обязательно бы записалась. Главная сложность была в том, что в случае неудачи пришлось бы ждать минут 20, пока трамвай добренчит до конца улицы и поедет обратно.
Каждый из членов съемочный группы получил строгие инструкции. Илья следил за трамваем и давал отмашку, Леша гнался за мной с камерой, Сеня бежал перед оператором, чтобы люди уступали дорогу, а Джахиде отправилась сторожить наши вещи, сложенные возле одного из магазинов. Налегке мы вышли на исходные позиции.
– Готов! – скомандовал Илья.
Мы понеслись.
– Вот-вот начнется матч «Галатасарая» и «Фенербахче», – затараторил я.
– Какого «Фенербахче», «Бешикташа»!!! – застонал наш автор сценария.
20 минут.
– Готов!
Снова забег.
– До начала стамбульского дерби 20 минут…
Бах! Мы врезались в группу любопытных школьников. Это Сеня слишком внимательно вслушивался в текст, чтобы я опять не начудил, поэтому забыл следить за дорогой.
20 минут.
– Пошел!
– …времени совсем немного, но мы успеем!!!
Я отлично отработал свою часть, рванулся вперед и подвернул ногу. Несмотря на острую боль в голеностопе, сделал отважную попытку догнать трамвай, и хромая, позорно отстал. Выглядело все это довольно смешно.
20 минут.
Вдруг трамвай проехал мимо нас, пока мы озадаченно смотрели друг на друга.
– Илья!!! Ты чего не предупредил?
– Да я задумался!!!
Все получилось на 6-й или 7-й раз. На подножке трамвая ведущий прибыл на площадь Таксим, где традиционно собираются фанаты «Галатасарая» перед матчем.
17:30. Площадь Таксим и набережная Бешикташ
Вообще-то мы приехали на Таксим за три дня до матча и обнаружили там плотные ряды спецназа. Дело было не в футболе, ожидалась какая-то политическая демонстрация накануне Первомая: в этот день чрезвычайно активны профсоюзы и левые партии. Так что тот момент, где мы показываем полицейских, якобы ожидающих фанатов (тссссс!) – фейк, они собрались там совсем в другой день и по другому поводу.
Правда заключается в том, что в день дерби полиции и спецназа там было раза в три больше. Нам повезло: мы успели снять и фанатов «Беша», и болельщиков «Галатасарая», а потом сделали параллельную нарезку.
Леша с Ильей раньше на футболе не работали, так что увиденное их, конечно, поразило. Фанаты «Беша» начали с пива и сдержанного скандирования, а затем перешли к диким песням, прыжкам и танцам. Зрелище настолько мощное, что наши операторы увлеклись и около получаса провели в толпе вопящих и беснующихся людей.
Когда на набережной остановили и стали раскачивать автобус, заинтересовался даже я. Тем удивительнее было, как четко разобрались в ситуации два полицейских, моментально угомонивших толпу. В отличие от Измира, здесь силы порядка вели себя незаметно, хотя и решительно.
Мне все это больше напоминало латиноамериканский карнавал. Весело, но могут и дать по морде, если что. Правда, «если что» должно быть очень серьезное. Даже когда человек сорок вдруг резко рванули через идущую вдоль Босфора автотрассу и сорвали с проходящего бедняги шарф «Галатасарая», сделано это было как-то добродушно. Вражеского болельщика никто не пнул, не ударил. В Аргентине или Сербии отъемом атрибутики дело бы не ограничилось.
На площадь Таксим мы вернулись, чтобы увидеть, как болеют за «Галатасарай». Здесь людей было не меньше, но вели они себя сдержанно: просто сидели и ждали, когда разрешат двигаться к стадиону. Как только дали сигнал и спецназовцы образовали живой коридор, красно-желтая толпа стройными рядами двинулась к стадиону. Мы устремились следом. Улочки, по которым мы спускались к набережной, тряслись от песен и кличей.
