Галлиполийская операция проходила с апреля 1915 года по январь 1916 года и была попыткой войск Антанты обеспечить контроль над Дарданеллами. После неудачи морской бомбардировки было принято решение высадить десант. 25 апреля на юг укрепленного полуострова высадились английские войска, а на западный берег – тот самый АНЗАК. Со стороны турок войсками на этом участке командовал молодой подполковник Мустафа Кемаль.
Атака была отбита, началась окопная война. Еще несколько штурмов закончились неудачами, и через 9 месяцев Антанта отступила. В земле Галлиполи остались лежать около 100 тысяч человек.
Эта операция не стала решающей в войне, однако она серьезно повлияла на жизни сразу нескольких стран. Мустафа Кемаль стал героем турецкого общества и, возможно, поэтому побежденный в войне народ пошел за ним, когда он объявил о создании на обломках Османской империи нового государства – Турецкой Республики. Мустафа стал ее первым президентом.
А проигравшие в сражении австралийцы и новозеландцы прочитали в газетах всего мира о доблести и героизме своих солдат и неожиданно осознали себя нациями. Особенно это сказалось на австралийцах. Получив фактическую независимость от Британии в 1901 году, первые 15 лет своей самостоятельной жизни Австралия прожила скорее как конфедерация, сборище вчерашних колоний, которые не могли договориться между собой ни по одному вопросу.
И вдруг они читают о героизме австралийцев. Не сиднейцев или мельбурнцев, не новоюжноуэльсцев или квинслендцев, а именно австралийцев. Неудивительно, что с тех пор день 25 апреля, день поминовения погибших в том сражении, который на Зеленом континенте называют День АНЗАК – главный праздник страны. Ведь это краеугольный камень ее государственности.
В этот день еще до рассвета начинается заутренняя молитва о павших. Люди собираются и в молчании слушают горниста. Потом читают молитву. Это делают в каждом городе Австралии. Делают это и в Галлиполи.
Полуостров превращен в военно-исторический парк, усыпанный мемориалами и кладбищами. Кто здесь только не похоронен: англичане, французы, турки, гуркхи, сенегальцы. И, конечно, воины АНЗАКа.
На 25 апреля с Зеленого континента на полуостров приезжает огромное количество паломников (а как еще назвать людей, приехавших с другого конца света, чтобы поклониться мемориалам и вспомнить здесь павших). Они собираются сюда еще 24-го на концерт и некоторые памятные мероприятия. После чего спят на том самом пляже, где произошла высадка АНЗАК, и читают заутреннюю молитву.
По окончании заутренней длинная людская вереница ползет в гору. На вершине холма расположен плацдарм Лоун-Пайн (одинокая сосна), где проводится официальная церемония: речи, молитвы и возложение цветов к памятнику погибшим австралийцам.
В Лондоне я наблюдал церемонию по случаю Дня памяти погибших на войне (в Британии он проходит 11 ноября, в день окончания Первой мировой войны) – стилистика очень похожа. Даже символ один и тот же – красные маки. Но в данном случае это еще более оправданно, ведь маки растут прямо под ногами. Апрель – сезон их цветения.
В партере действа сидят официальные лица. Много военных, как австралийских, так и турецких.
Даже во время кампании стороны вели между собой джентльменскую войну (едва ли не последнюю в истории – до химической атаки на реке Ипре оставалось совсем немного). Ну а после заключения мира антагонизм и вовсе исчез. Знамениты слова Ататюрка: «Для нас нет различия между Джонни и Мехметом, ибо они лежат рядом в нашей земле».
По окончании церемонии все идут на место следующей: турецкой. А потом – к новозеландской.
Помню, весной 2004 года я спросил встреченного в Турции австралийца, собирается ли он на день АНЗАК в Галлиполи. «Парень, если я туда не поеду, меня потом дома на порог не пустят», – с улыбкой ответил он.
И все же большинство австралийцев прибывает на день АНЗАК в рамках организованного тура. В Турции они проводят всего несколько дней: 2 дня – в Галлиполи, 2 дня – в Стамбуле – и обратно на Родину. Отсюда и одинаковые желтые толстовки, делающие толпу оззи похожими на футбольных фанатов: их выдает туроператор.
Многие «паломники» выглядят довольно нелепо. Видно, что у них нет опыта путешествий, а потому не знают, как паковать вещи, и ходят обвешанные пакетами. Обязательная деталь экипировки – спальник. Некоторые так и ходят, завернувшись в него, становясь похожими на беженцев. А вообще все это сильно напоминает ватагу старшеклассников на загородной экскурсии.
В турецкой церемонии доминирует красный цвет, везде висят государственные флаги. Она проходит у мемориала 57-го полка, который полностью погиб в тот день. Австралийцы почтительно замирают и у могил своих некогда противников.
Про ANZAC мне впервые рассказал наш научный руководитель, а до того я пребывал в безмятежном невежестве касательно кровавых столкновений австралийцев и новозеландцев с турками столетней давности. После съемок в окрестностях Галлиполи на пару лет знаменитая битва забылась, но жизнь, как водится, любезно напомнила о делах давно минувших дней.
В июне 2014 года я сидел на лавочке в аэропорту бразильского города Сан-Паулу и отчаянно боролся со сном. Вообще тот мировой чемпионат – лучшее, что только можно придумать на уровне сборных (о Бразилии речь еще впереди), но работать было непросто. Каждые три дня – самолеты, переезды, такси, гостиницы и бессонные ночи.
До рейса Сан-Паулу – Рио осталось еще часа два, и я развлекался единственным доступным мне способом: таращил глаза на проходящих мимо фанатов.
Некоторым кажется, что чемпионаты мира по футболу – это про спорт. Ничего подобного. Это фестиваль болельщиков, многолюдный и красочный, на котором к тому же еще играют сильные сборные мира. Весь мир следит по телевизору, а вокруг стадионов оттягиваются болельщики: фанаты, тиффози, баррабравас, торсидорес и простые любители футбола и обычные туристы. Их много. Вот пробежали две девушки в шлепках и майках с надписью «US Soccer». Затем по залу ожидания растеклось озеро в красно-белую шашечку. Хорваты.
– Sretno, Hrvatska!!! – не выдержал российский журналист.
– Braaavo!!!!
Еще 10 минут, и стекла дрогнули от многоголосого скандирования.
– Сhi-Chi-Chi!!! Le-Le-Le!!! Vivа Chile!!!!!!
Чилийцы приехали в Бразилию многотысячными толпами, больше было разве что аргентинцев (не считая самих бразильцев, конечно). С ними было связано немало интересного, чего стоит только прорыв сотен фанатов в пресс-центр стадиона «Маракана», но на подробный рассказ не хватит десятков книг. Флаги проплыли мимо меня, голоса стихли во внутренностях «Боинга», и я начал вроде как дремать. И вдруг сквозь сон услышал другое скандирование, более слаженное и напевное, чем диковатый и задорный чилийский рев.
– Aussie, – выводил один голос.
– Ой! – откликались десятки других.
– Aussie!
– Ой!
