Убирая смартфон в сумку, я подумала, что не буду объясняться с шефом, лучше на время затаюсь. Сама распутаю дело о пропаже алмаза и появлюсь в офисе победительницей. Тогда никто не посмеет упрекнуть меня из-за какого-то там участка.
Я проходила мимо темной подворотни, когда вдруг кто-то дотронулся до моего плеча. В тот же миг в памяти всплыло злобное лицо худого бомжа и его угрожающий голос: «А не боишься, что подкараулим и прирежем…» Я похолодела от ужаса и, резко обернувшись, чуть не вскрикнула от неожиданности – передо мной возвышался давешний участковый.
– Добрый вечер, вот, решил вас проводить, – приветливо улыбнулся он. – Круглов и компания ребята мстительные, а вы их здорово разозлили.
– Спасибо за заботу, но зачем же так пугать? – сердито буркнула я.
– Я как-то не подумал, что вы испугаетесь, – потирая горбатую переносицу, смутился мой собеседник. – Такая отчаянная девушка ничего не должна бояться. Кажется, вас Берта зовут?
– Берта.
– А я Андрей Сергеевич Ласточкин, местный участковый.
– Я помню.
– Да ладо вам дуться, Берта! Хотите, в «Гамбринусе» поужинаем?
– Спасибо, я не голодна.
– Тогда, может, прогуляемся по Чистопрудному бульвару? Смотрите, какая красота!
– Что-то не хочется.
– А давайте, я покажу вам катакомбы?
– Какие катакомбы?
– Самые настоящие. Про которые бомжи рассказывали. Здесь, прямо под нашими ногами, на много этажей вниз уходят подземные ходы. Пойдемте, посмотрим! Очень интересно. Не пожалеете.
– Как-нибудь в другой раз, сегодня я очень устала.
Участковый Ласточкин с сожалением покачал головой и ласково мне улыбнулся.
– Какая вы упрямая. Счастливо, Берта. Рад был повидаться.
Смешной он, этот Андрей Сергеевич. И глаза необычные. Очень внимательные. Смотрит так, как будто пытается заглянуть мне в душу. И что ему там надо, в моей душе?
Я брела по пустой улице, мимо арки проходного двора, не отрывая взгляда от сверкающих вдали огней метро, и вдруг рывок – и сумка сдернута с моего плеча, и только убегающие шаги слышны в подворотне. Ну вот, ни ключей от дома, ни денег, ни смартфона. Куда мне теперь идти? Разве что в подвал. Там хотя бы переночую.
Сказать, что соседки удивились моему возвращению – ничего не сказать.
– Ну, Берта, ты даешь! Ни минуты без приключений! – восклицала Анжела, собирая грязную посуду с прилавка и слушая мой рассказ.
– На-ка вот, выпей коньячку, – успокаивала Нина, доливая в мой стакан остатки из бутылки. И тут же с любопытством уточнила: – Что, прямо так вот и вырвали сумку?
– Угу, – кивнула я, опрокидывая в рот чашку с янтарной жидкостью, обжигающей пищевод.
Собираясь уходить, Нина прошлась по магазину и великодушно предложила:
– Ложись в подсобке, на мешке. Там нормально. Я пробовала. Только свет погаси, а то нагорит много, проблемы с хозяином будут.
– Само собой, – пообещала я.
– Ну все. Пока. До завтра, – помахала мне Анжела, следом за Ниной покидая подвал.
– Спокойной ночи, девушки, – улыбнулась я, прикрывая за ними дверь и запираясь на ключ.
Вернувшись в павильон, взяла с прилавка книгу и пролистнула желтые от времени страницы. Из аннотации следовало, что под псевдонимом Сирин творил Набоков. Давно еще, в самом начале писательского пути. Какое интересное совпадение. Набоков называл себя Сириным. И мой коллега Ромка – Сирин. Под действием коньячных паров сие совпадение показалось мне символичным до необычайности. Пробежав глазами поэзию мэтра, я перешла к его прозе. Произведение, которое я начала читать, называлось «Камера обскура». Вещь настолько захватила меня, что я, не отрываясь и почти не дыша, просидела над ней всю ночь. Лишь перевернув последнюю страницу, я смогла перевести дух. Да, здорово написано. Потрясающая история. История любви. Страсти. И предательства. И тонкой, виртуозной издевки, способной кого угодно свести с ума. Только прирожденный карикатурист способен считать, что самое смешное в жизни основано на тонкой жестокости.
Загремевший в замке ключ заставил меня отложить книгу и сладко потянуться.
– Привет, Берта! – заходя в магазин, проговорила Нина. – Ты что же, так и не ложилась?
– Ерунда! – отмахнулась я, незаметно пряча книгу под джинсовку. – Выспаться всегда успею. Сейчас умоюсь и схожу прогуляюсь.
– Ну-ну, иди, прогуляйся, пока Сан Саныч не пришел, – разрешила приятельница.
На улице ярко светило солнце, и после спертого воздуха подвала хотелось дышать полной грудью. Я несколько раз глубоко вдохнула и двинулась к библиотеке. Она располагалась прямо за нашим домом, на первом этаже шестиэтажного салатового здания. Потянув на себя тяжелую дубовую дверь, я оказалась в вестибюле.
– Что-то вы рано, – хмуро пробурчал охранник. – Вы в читальный зал?
– В абонемент.
– По коридору прямо и направо.
Среди бесконечных полок с книгами за высокой конторкой сидело прелестное зеленоглазое создание и красило ногти.
– Добрый день, – поздоровалась я. И, как можно доброжелательнее улыбнувшись, проговорила: – Милая девушка, вы мне не поможете?
– А что случилось? – заинтересовалась красотка.
– Да вот. – Я выложила на стойку книгу. – Один знакомый у меня забыл и не заходит. Это же ваша книга, библиотечная?
Девушка мельком взглянула на томик и оскорбленно дернула плечом.
– Ну, наша. И что?
Я склонилась к самой стойке и тревожно зашептала:
– Тот, кто забыл книгу, мне денег должен и не отдает. Похоже, скрывается. Вы мне адрес его не дадите?
– И много должен?
– Прилично.
И, припомнив уехавшего Добрыню, мстительно выдохнула:
– Двести пятьдесят тысяч.
Библиотекарша широко распахнула глаза и прошептала:
– Евро?
Я не стала набивать себе цену.
– Рублей.
– Тоже деньги. Игорек всегда так! – посочувствовала девица. – Альфонс несчастный. Ладно, записывайте.
И, стараясь не смазать свежий лак, протянула мне листок и ручку, по памяти продиктовав номер дома и название улицы. Я записала и с благодарностью взглянула на собеседницу.
– Спасибо вам огромное, – с чувством проговорила я.
– Что мне ваше «спасибо», – отмахнулась она. – Вот, передайте Игорьку. – Девушка подхватила стоящий на окне горшок с фиалкой и протянула мне. – Скажите, что между нами все кончено и Лене Веселовой от него ничего не нужно!
Улица Чаплыгина, где жил подозрительный Игорек, начиналась прямо за библиотекой. Я прошла по залитой солнцем мостовой до нужного дома и поднялась на второй этаж трехэтажного особнячка. Позвонила в указанную на листочке дверь и прислушалась к тишине в квартире. Тишина оказалась обманчивой. Вскоре внутри раздались шаги, и на пороге распахнувшейся двери возник тот самый смуглый брюнет с глазами цвета неба. Он смерил меня недоверчивым взглядом, и я заговорила, протягивая ему цветочный горшок:
