– И как? Отыскал? – ухмыльнулся Аркаша.
Тонкие губы женщины тронула кривая усмешка.
– Какой-то загипнотизированный дурачок вот-вот должен привезти доминатон в Кучино и отдать Рокию в руки, поэтому Родик сидит на даче и ждет посланца с флейтой крысолова.
– Откуда вы знаете? – похолодел Аркадий.
– Родик мне телефонировал, просил приехать в Кучино. Сказал, что будет весело. Но я не могу уехать, не решив вопроса с блузой.
– А почему вдруг Рокий поведет человечество на Соловки? – невпопад спросил художник, припомнив свой недавний вояж в стены древнего монастыря.
– Александр Васильевич считает, что на Соловках находится Гиперборея – Арктида, северная земля блаженных. Не случайно же именно туда бежал поляк с доминатоном. Вы слышали про Арктиду? О! Это страна не менее легендарная, чем знаменитая Шамбала. Вы спросите, отчего не Тибет? Тибетская Шамбала неинтересна Рокию по одной простой причине – далай-лама откровенно заигрывает с англичанами, и нам, русским, там не рады. Вот Родику, в смысле, товарищу Рокию, и пришла в голову замечательная идея – собрать в этом блаженном месте – на Соловецких островах – весь цвет не пожелавшей уехать из Страны Советов интеллигенции. Там будет так великолепно!
Уединившиеся на острове творческие люди смогут жить совершенно свободно. Жениться, разводиться, писать стихи и романы, переписываться с кем угодно, получать в неограниченном количестве любую литературу и даже издавать свой собственный журнал, который свободно будет продаваться на материке в киосках «Союзпечати». Единственное, что обитателям Города Счастья будет запрещено делать – так это заниматься какой-либо физической работой. Однако нужно же кому-то будет чистить снег, рубить дрова и обслуживать проживающих в этом райском месте! И для этой цели на Соловки привезут уголовников. А командирами над ними поставят, как надо понимать, не молодых историков и не докторов философии, а бывших командиров Красной и даже Белой армии. Если Рокий что-нибудь задумал, он обязательно сделает. Родик знаете какой? – Женщина прикрыла глаза и с чувством выдохнула: – Он альфа-самец. Обязательно будет так, как он решил. Попросил познакомить с Лидой – он видел ее в театре – разве я могла отказать? И Лида не стала строить из себя недотрогу – буквально на следующий день поехала к нему на дачу. Рокий прислал за ней машину с шофером. – Ядвига с подозрением покосилась на застывшего Вольского и на всякий случай уточнила: – Надеюсь, вы не принадлежите к замшелым собственникам, которые считают женщин вещью и относятся к жене, как к какой-нибудь зубной щетке? Так вы поможете мне вернуть блузу?
– Вернуть блузу? – тихо переспросил Аркадий, медленно зверея и с каждым словом повышая голос. – Отчего же только блузу? Возьмите еще мою рубашку. И пиджак. Брюки тоже можете взять. Тогда костюм получится. Ваш муж будет рад. Он даже похвалит вас за предприимчивость. Давали поносить одну только блузу, назад получили целый костюм. Ботинки не нужны? Могу отдать.
Вольский вскочил с пола и принялся торопливо срывать с себя одежду. Через голову сдернул рубашку, прыгая на левой ноге, снял правый носок, схватился за левый, кинув в гостью тем, что было у него в руках.
– Вы сумасшедший! – выкрикнула Ядвига, рывком поднялась со стула и, спотыкаясь о россыпи книг, бросилась вон из комнаты.
Аркадий замер с носком в руке, как будто его выключили. В раскрытую дверь заглянула любопытная Глафира. Стоя посреди комнаты босиком и без рубашки, художник задумчиво смотрел в окно. Постояв так немного, выронил носок и медленно, точно во сне, опустился на пол, взяв на колени альбом и впившись глазами в репродукцию Бугро.
– Что вы стоите? – металась по коридору жена создателя естественно-научного общества. – Вы же видите, этот тип не в себе! Немедленно вызывайте психиатров, пока он всех не перерезал!
От подвалов Лубянки, куда своего нового знакомого распорядился доставить заждавшийся в Кучино Родион Рокий, Аркадия Вольского спасла экстренная госпитализация в скорбный дом в состоянии буйного помешательства. Настолько буйного, что даже всеми признанный гипнотизер Воловик не смог с ним ничего поделать.
* * *
Москва, наши дни
Я приоткрыла глаза, и первое, что увидела, – был низкий, красного кирпича, свод подземелья. И склонившееся надо мной лицо участкового Ласточкина. Значит, я ошиблась. Не Игорь, а Ласточкин – похититель алмаза. Ну что ж, вполне понятно. Это его участок, и Андрей Сергеевич наверняка знает все ходы и выходы этих подземелий. И уж тем более осведомлен про тайный ход в камине отеля. И мертвая девушка, выходит, его рук дело. Ласточкин – маньяк. Это ясно. И я целиком и полностью в его власти.
Похолодев от жутких предчувствий и ничем не обнаруживая, что пришла в себя, я судорожно прокручивала в голове варианты спасения. Можно внезапно вскочить и побежать, обескуражив похитителя резкостью маневра. Можно изобразить эпилептический припадок. Можно…
Сквозь неплотно сомкнутые ресницы я заметила скользнувшую по стене тень, в следующий момент послышался глухой удар и участковый осел на бетонный пол. И в тот же момент вместо Ласточкина передо мной возникла отечная физиономия Зинаиды. Отбросив ножку стула, бомжиха с силой потрясла меня за плечо и, не дождавшись реакции, бесцеремонно стянула с топчана.
– Бежим скорее! Эй! Ты! Слышишь? Вставай!
Я встала и побежала. В любом случае это лучше, чем стать очередной жертвой безумца. Зинаида уверенно двигалась по узким переходам, устремляясь наверх, и вскоре, миновав несколько ярусов, я оказалась на загаженной площадке первого этажа выселенного дома. Развалившись в ободранном кресле, рядом с окном восседал Круглов и курил кальян. Вокруг него расположилась свита. Бомжи сидели кто на чем и с неприятными ухмылками смотрели в мою сторону. Зинаида подтолкнула меня в спину и уселась на матрас, кинутый рядом с креслом Круглова.
– Ну, вот мы и встретились, – пуская дым колечками, проговорил предводитель бомжей. – Сейчас, как обещали, будем тебя немножечко резать.
– Ты в Бога веришь? Тогда молись! – хихикнул дочерна загоревший бомж, в новеньких кожаных сандалиях с кругловской ноги.
Ситуация принимала недобрый оборот и совсем мне не нравилась.
– Что, подруга, попала? А какого лешего ты лезешь не в свое дело? – подала голос Зина.
– Это ты, Зинаида, лезешь не в свое дело, – донесся из глубины подъезда голос Ласточкина.
Он появился, должно быть, оттуда, откуда и мы с Зинаидой пришли. Держась рукой за шишку на затылке, грозно насупился и приказал:
– Быстро отпустили свидетельницу, пока всю вашу компанию в изолятор не закрыл. – И, глядя, как я бочком-бочком пячусь в его сторону, Ласточкин продолжал: – А ты, Круглов, допрыгаешься! Совсем с ума сошел – людей похищать?
– Ты, Андрюша, ее первый похитил, – пропела Зинаида. – Мы видели, как ты тащил ее в катакомбы на своем горбу. А мы за «Секонд» должны с ней поквитаться.
