— А знатно ты их подрала, — сказал он с веселой усмешкой. — Представляю, в каком бешенстве отец утром будет.
Я покосилась на мирно спящего Шерьяна. Ох, сдается мне, кто-то очень умело притворяется. Вон как ресницы дрожат, а губы кривятся, словно храмовник так и сдерживается от того, чтобы вступить в спор.
— В любом случае с Гворием мне не быть никогда, — невпопад произнесла я, заканчивая оборванную мысль. — Он уже выбрал себе в жены Дорию. Она из знатного рода, который поддержит его в притязаниях на трон.
— Дория сейчас более напоминает сломанную куклу, — возразил Рикки, искоса кольнув меня острыми стилетами глаз.
— Не думаю. — Я широко зевнула, показав клыки. — Виррейн мертв, а значит, все кровные клятвы, данные ему, рассыпались в прах. Дория отныне свободна. Наверняка Гворий уже наслаждается ее обществом.
Как я ни старалась, в последней фразе все же мелькнуло тщательно скрытое сожаление. Рикки понятливо хмыкнул, но продолжать щекотливую тему не стал. Вместо этого он вытащил еще одно одеяло и расстелил его перед самым костром.
— Не замерзни, Тефна, — проговорил он, сам укладываясь рядом с отцом.
Я с благодарностью рыкнула, растянувшись на мягкой ткани. Заурчала, пристально глядя в слабое дрожание язычков умирающего пламени. Танцуй для меня, огненная кошка! Изгибайся и катайся на спине, выпрашивая ласку! И, быть может, я забуду про свои невзгоды. Хотя бы на эту ночь.
* * *
Утром, как и ожидалось, меня разбудил разъяренный рык Шерьяна, когда он примерил вернувшиеся к нему штаны. Я поспешно вскочила на лапы и на всякий случай сиганула на ближайшую ветку, спасаясь от его возможной мести. Вальяжно разлеглась на толстом суку, с любопытством поглядывая вниз. Уж очень забавно потрясал кулаками Шерьян, призывая на мой серый хвост всевозможные проклятья и кары.
— Рикки, ты только посмотри! — орал храмовник, безуспешно пытаясь прикрыть зияющую дыру чуть пониже поясницы. — Что она натворила?! Как мне теперь на люди показаться?
— Никак, — ответила за пасынка я, благоразумно оставаясь вне досягаемости Шерьяна. — Но мы вроде и не собирались ни с кем встречаться. Или, потерпев неудачу со мной, решил попытать счастья с прелестными селянками?
— Ах ты! — Шерьян запнулся, выискивая наиболее подходящее для меня ругательство. Я склонила голову набок, заинтересованно ожидая продолжения. Ну-ну, дорогой, и что ты хочешь мне сказать?
— Отец, — встрял Рикки, почуяв, как на полянке сгустились действительно серьезные тучи, — не стоит. Прости Тефну за ее шутку.
— Простить? — взвыл храмовник, обнаружив еще парочку дырок на коленях и обмусоленные обрывки брючин. — Пусть мне сначала штаны заштопает! Как прикажешь в таком виде договариваться о лодке через Широкую? Меня же сочтут за голодранца и даже разговаривать не станут!
— Я могу договориться, — поспешил его успокоить Рикки.
— Все равно. — Шерьян чуть не плакал от бешенства, явно не ожидая, что моя фантазия окажется настолько богатой. — Мы идем к Лутиону. Там в это время года, если кто не знает или забыл, весьма прохладно. Куда холоднее, чем в эльфийских лесах.
— Тефна, — укоризненно проговорил Рикки, задрав голову и встретившись со мной взглядом, — действительно, а об этом ты подумала, когда штаны моему отцу рвала? Он же заболеет и простудится!
— Пешком мы все равно до круга к сроку не поспеем, — отозвалась я из своего убежища. — Точнее, я-то успею. Ты тоже. А вот Шерьян вряд ли. Вообще, я полагаю, ему незачем участвовать в нашем походе.
— Что? — ошарашенно переспросил храмовник, не ожидая подобного поворота разговора и моментально растеряв боевой пыл. — Как это — незачем?
— Ты только тормозишь нас, — прямо объяснила я. — Пустошь мы с Рикки могли бы преодолеть менее чем за неделю. С тобой же тащились полмесяца. С такими темпами мы точно не успеем к кругу до дня зимнего солнцеворота.
— Но… — как-то жалко забормотал Шерьян. — Вы его все равно не найдете без моей помощи. Из вас только я точно знаю, где он находится.
— Скажи название ближайшей деревни или городка. — Я пожала плечами. — Дальше нас выведет мой нюх метаморфа.
— А что насчет охраны святилища? — не унимался Шерьян. — Если ты забыла, круг находится под постоянным присмотром храмовников.
— Тем более, — холодно обронила я. — Дорогой, не хочу тебя обижать, но ты наверняка хорошо знаком охранникам как предатель идеалов храма. Поэтому обманом провести нас к кругу ты не сумеешь. Остается два варианта: или прорываться с боем, или подкрасться. Первый путь выглядит настоящим сумасшествием. Нас куда скорее уничтожат. А вот второй… Он вполне осуществим при определенной удаче. И опять-таки ты становишься лишней обузой и помехой. Меня защитят зеркальные чары, Рикки — его способности полудемона. А вот тебя?
Шерьян, исчерпав все возражения, печально понурился. Сел около потухшего костра, устало опустил промеж колен руки, более ни на кого не смотря.
— Есть и еще одна причина, не так ли? — догадливо продолжил Рикки. — Что-то, что гложет тебя сильнее остальных, правда?
Я скептически фыркнула. Прозорливость Рикки уже начала меня утомлять. Ничего нельзя скрыть от этого настырного мальчишки.
— Да, — нехотя обронила я. — Ты мне нужен, чтобы убить меня, когда в мое тело вселится бог-отступник. И я боюсь, что Шерьян помешает тебе. В последний момент расчувствуется, распереживается и попробует остановить. А ты прекрасно понимаешь, к чему это может привести в подобной ситуации. С момента появления бога-отступника в нашем мире он с каждым мигом будет становиться все сильнее и неуязвимей. Надо будет действовать быстро и без малейшей жалости или сомнений. Ты сумеешь, я знаю. Но насчет Шерьяна я не уверена.
— Резонно, — согласился Рикки. Перевел сочувствующий взгляд на храмовника. — Отец, прости, но доводы Тефны звучат очень убедительно и весомо. Быть может, тебе, в самом деле, лучше подождать нас здесь? Ну то есть не прямо на этой поляне, а в какой-нибудь деревенской таверне. Денег у нас хватит снять тебе комнату на несколько месяцев вперед.
— Подождать вас? — Шерьян горестно хмыкнул. — Мой мальчик, ты хотел сказать — подождать тебя?
— Вот видишь, Рикки, — произнесла я, обращаясь исключительно к пасынку, будто храмовника не было рядом. — Он не верит, что мой план сработает. Считает, что я обязательно погибну. А значит, почти наверняка уже начал придумывать разные способы, чтобы помешать нам. Рикки, мне жаль, но твой отец — всего лишь человек. Он не чувствует того, что ощущаем мы. Следовательно, не верит мне, что мир стоит на грани. Думает, будто я усугубляю ситуацию.
Рикки приподнял палец, обрывая меня. Прищурился, продолжая испытующе смотреть на отца. Тот сохранял отстраненный вид, словно не услышав моих обвинений, вот только его молчание говорило о моей правоте красноречивей любых слов.
— Отец, — наконец устав от бесплодного ожидания какой-либо реакции, произнес Рикки, — Тефна права?
