— Ты закончила веселиться? — осведомился Марий, по всей видимости, ни капли не обидевшись на неуместный приступ смеха. — Готова выслушать мой план?
— Валяй. — Я развязно махнула рукой, все еще улыбаясь. — Правда, не понимаю, с какой стати ты решил, будто я буду тебе помогать.
— С какой стати, говоришь… — задумчиво протянул Марий. Посмотрел на Рикки, лежащего чуть поодаль. Прищелкнул пальцами.
Я вздрогнула от неожиданности, когда юноша вдруг распахнул глаза. Обычно светло-голубые, сейчас они были практически черными из-за неестественно расширенных зрачков. Рикки сел и с неприятным хрустом повел головой и плечами. Перевел немигающий взгляд на Мария, словно ожидая приказаний.
— Мальчик мой. — Храмовник посмотрел на мое вытянувшееся от изумления лицо и беззвучно рассмеялся. Подошел к Рикки и небрежно, почти ласково потрепал его по подбородку. — Кто ты?
— Я ваш преданный слуга, мой повелитель, — сухим безжизненным голосом отозвался Рикки. — Приказывайте.
— Ты выполнишь все, что я тебе скажу? — Марий не отводил от меня взгляда, словно желая удостовериться, что я не пропущу ни слова из этого разговора.
— Да.
— Ты будешь убивать для меня?
— Да.
— А ее? — Марий кивком указал на меня. — Ее ты убьешь?
Рикки медленно перевел взгляд, и меня невольно продрала холодная дрожь. Опять я почувствовала, будто на меня смотрит даже не зверь — нечто чуждое. Совершенное в своей бесстрастности и кровожадности существо. Я отчаянно хотела найти на дне его зрачков хотя бы тень узнавания, но не могла. Рикки смотрел на меня так, будто мысленно уже видел перед собой мой труп.
— Если вы прикажете, мой господин.
Я приглушенно застонала. Святые отступники, какой же магией его оглушили, что он не узнает меня?
— Это ничего не меняет, — произнесла я, стараясь, чтобы это прозвучало не жалко, а с достоинством. — Меня давно не страшит смерть, и ты это знаешь. Какая разница, когда и как умереть: на перекрестии лучей круга мертвых или сейчас? Напугал вампира чесноком, как говорится.
— А я разве угрожал тебе смертью? — Марий с издевательским выражением приподнял бровь. — Милая моя, ты обязательно умрешь, но чуть позже. Поверь мне, сейчас тебе надо бояться совсем другого. Я могу быть таким… изобретательным, когда хочу добиться от кого-либо повиновения. И поверь, я не угрожаю, просто констатирую факт.
— Намекаешь на пытки? — Я с вызовом выпрямилась. — Ну-ну. Поверь, в своей жизни я перенесла столько боли, что успела привыкнуть к ней.
— Я придумал развлечение куда забавнее. — Глаза Мария источали просто-таки смертельный холод. Удивительно было, что воздух в комнате еще не заискрился снегом. — Если ты откажешься по доброй воле пойти со мной к кругу, то тобой займется Рикки. Его демон, без всякого сомнения, выполнит любые мои приказания, но периодически я буду позволять самому мальчишке посмотреть на творение рук своих. Я прекрасно знаю, что ты привыкла к боли. К тому же являешься метаморфом, то есть выживешь, хоть семь шкур с тебя спусти. Но подумай, каково ему будет слышать твои крики, видеть твои слезы и не иметь никакой возможности прекратить твои мучения. Хм… Интуиция мне подсказывает, что после этого мальчишка уже не оправится. Навсегда останется моим слугой. Или сойдет с ума, что опять-таки позволит демону освободиться. Что из предложенного тебя больше устраивает?
— Ты этого не сделаешь, — недоверчиво протянула я. — Ты же знаешь, что не сумеешь войти в наш мир без моего на то позволения. Или полагаешь, что из-за пыток я воспылаю к тебе великой любовью?
— Пытаешься казаться смелой, а голос дрожит от страха, — с немалым презрением протянул Марий. — Проблемы надо решать по мере поступления, кошка. Самое главное для меня сейчас — затащить тебя к кругу мертвых и начать ритуал. А дальше… Поверь, на границе между мирами время течет совсем иначе. У меня будут века, чтобы заставить тебя согласиться с моим предложением. Я буду перемежать боль и наслаждение, угрозы и сладкие обещания. И ты в конечном итоге сдашься. Все сдаются.
Я глубоко вздохнула, пытаясь совладать с неожиданно нахлынувшей слабостью. Посмотрела на Рикки, но тут же отвела глаза, когда столкнулась с его холодным равнодушным взглядом, в котором не осталось ни тени человеческого.
— Решай сама, Тефна, — вкрадчиво произнес Марий. — Ты идешь со мной по доброй воле и, возможно, твой приятель еще некоторое время побарахтается, сопротивляясь темной стороне своей натуры. Да, он пробьет для нас путь к кругу, пройдет по трупам храмовников, но я обещаю тебе, что сам Рикки не вспомнит про эти убийства. Быть может, только однажды, в каком-нибудь кошмаре, который забывается сразу же после пробуждения. Но если станешь упорствовать — то я позволю ему наблюдать, как демон потреплет твою серую шкурку. Выбирай. Я мало к кому бываю настолько добр, так что цени мое великодушие.
— Спасибо, премного благодарна, — огрызнулась я. До крови прикусила губу, пытаясь сообразить, как выкарабкаться из этой ловушки. Неужели бог-сын и теперь не вмешается в события?
«Прости, — с лживым сочувствием отозвался внутренний голос. — Но мне надо, чтобы ты открыла круг. Так что советую тебе согласиться с предложением моего братца».
Марий с таким невыносимым самодовольством ухмыльнулся, будто услышал этот мысленный совет. Я раздраженно сплюнула на пол проклятье. Да, тяжко, когда против тебя выступают сразу два бога. Ну ладно, сделаю вид, будто покорилась неизбежному, а сама затаюсь в ожидании удобного момента для бунта.
— Я полагаю, это означает согласие? — невинно уточнил Марий. Удовлетворенно хмыкнул, когда я кивнула. — Правильный выбор, кошка. Не хотелось бы начинать развлечение с тобой столь рано и чужими руками. Такие игры я предпочитаю не доверять даже ближайшему окружению.
— Иди ты, — вяло фыркнула я, без малейшего пиетета присовокупив при этом, куда именно надлежит отправиться богу-отступнику.
Марий оскалился в хищной усмешке. Скользнул ко мне одним размытым движением, и мне стоило огромных трудов не попятиться, когда внезапно оказалось, что я стою вплотную к нему.
— Будь осторожнее, кошка, — почти пропел он, небрежно убирая с моей щеки прядь волос. Провел подушечкой большого пальца мне по подбородку, словно щекоча, и прошептал, глядя прямо в глаза: — Иначе, даю слово, в следующий раз я голыми руками вырву тебе язык. Все равно он тебе не понадобится при открытии круга. А когда я возрожусь в твоем теле, то у меня хватит могущества залечить это уродство.
Я благоразумно промолчала. Не время сейчас лезть на рожон.
— Отлично, — протянул Марий. — Будем считать, что первый урок усвоен. А теперь, если никто не возражает, отправимся к кругу. Что зря время терять?
— Почему бы не дождаться утра? — рискнула я возразить.
— Боишься темноты? — Марий укоризненно цокнул языком. — Не стоит. Поверь, кошка, этой ночью у тебя будут достойные провожатые.
