Положение белых совершенно проиграно. На сильнейшее 33.Kа5 последовало бы 33..Cd7 34.Лd2 Kс4 или 34..Kh8 и позицию белых не удержать.
33…Лde8
Теперь пешку е4 не защитить.
З4.Kа5
А вдруг как-нибудь удастся спастись? Ведь в обоюдном цейтноте всякое случается…
34. Cf4
Значительно сильнее было
33..C:e4! 34.Ф:e4Ф:g3+ 36.Сg2. Теперь кажущееся очевидным 36..K:g2 проигрывает из-за 37.Kh5+ gh 38.Л:g2, 36…С:f4 приводит к эндшпилю с лишней пешкой у черных после 37.Ф:d4 + f6! 38.Ф:f4 Ф:f4 39.Л:f4 К:g2 40.Л:e8 К:f4. А к ясному выигрышу ведет 36…Лh8! 37.Л:e3 de 38.Лf3 С:f4! Правда, такие варианты в цейтноте рассчитывать нелегко.
35. Ф:f4 Ф:f4 36.gf С:е4 37.Лd2?
Правильно было 37.Сd7. После 37…Лh8 (37…Лd8 З8.с6) 38.Лh2 Л:h2 39.Кр:h2 Лh8+ 40.Крg3 Сf5 41.Cf5 K:f5+ 42.Крg2 У черных лишняя пешка и шансы на выигрыш. Но у белых благодаря защищенной проходной — шансы на спасение партии.
37…Сf5??
37…Лh8 выигрывало сразу.
38. С:f5 K:f5 39.Л:е8 Л:е8 40.Kс6 Лel+ 41.Крf2
Отложенная позиция. Я оценивал ее как положение со своим преимуществом. Но после продолжительного ночного анализа совместно с соседом по комнате, тоже участником турнира Василием Бывшевым, пришел к выводу, что положение ничейно. После 41…Ле4 42.Л:а7 Л:f4+ 43.Кре1 Ле4+ я решил, что ход 44.Ле2 неточен, а правильно продолжать 44.Крf2
А что же произошло бы после 44.Ле2? Мне мерещились какие-то опасности: 44…Лh4 45.с6 d3 46.Ле5 Kd4 47.с7 Kf3 48.Крf2 d2 49.Лd5 Kd4, и черные выигрывают. Или 47.Лd5 Kс2+ 48.Крf2 Лf4+ 49.Крg3 Лd4, и черные проводят пешку в ферзи, добиваясь преимущества. Или 48.Крd2 K:b4 49.с7? Лh2+ 50.Крd1 K:d5 51.с8-Ф KеЗ+, и черные выигрывают.
В последнем варианте на 49-м ходу любой ход белой ладьи — на d7, на с5 или b5 — ведет к ничьей. Добавим, что на 45-м ходу белые могут пойти ладьей на d2 или е8, в обоих случаях с примерным равенством. Но, сами понимаете, если Вам, молодому шахматисту, случится встретиться с чемпионом мира, Вы тоже будете с повышенным — преувеличенным! — вниманием относиться к угрозам чемпиона.
Здесь по-моему предложению мы согласились на ничью. Мы посмотрели вдвоем отложенную позицию. Я показал свой анализ. Ботвинник похвалил его…
Первая встреча с Кересом. Самая первая встреча, вообще, играет важную роль, оказывает большое влияние на дальнейшие взаимоотношения за шахматной доской. Поэтому Керес, играя с молодыми, подходил к таким партиям с большой ответственностью. Использовав мою неточную игру в дебюте, он жертвой пешки развил сильнейшую инициативу и выиграл уже на 24-м ходу. С тех пор я стал относиться к Кересу с почтением и даже с некоторой боязнью. Он стал моим труднейшим противником. Я не только не мог его обыграть, но даже был не в силах получить с ним лучшую позицию. Двадцать с лишним лет спустя, в тяжелой для меня ситуации, когда поддержка меня приравнивалась к акту неповиновения властям, Керес был одним из немногих, кто не побоялся предложить свою помощь. Я вынужден был отказаться — уж слишком могуч был для меня его авторитет и действовал как-то подавляюще.
В турнире я занял 6-е место, опередив Смыслова, Бронштейна, Кереса и еще десяток прекрасных шахматистов — колоссальный успех!
Памятная встреча произошла летом 1953 года во время командного первенства СССР в матче Латвия — Ленинград. Я, уже получивший всесоюзное признание мастер, встречался с кандидатом в мастера. Мне было 22 года, а ему — 16, у меня была лишняя пешка, а у него, естественно, пешки не хватало. И он, мой юный самоуверенный противник, предложил мне ничью! Правда, на доске были разноцветные слоны, но были и другие, тяжелые фигуры. Выиграть эту позицию было нелегко, но на 94-м ходу я все- таки сломил молодого Таля, и, похоже, на десятки лет. С этого момента и вплоть до моего бегства из СССР Таль играл со мной, как обреченный. Когда в 1960 году Таль стал чемпионом мира, он шутил, что у него со мной счет 5:5, то есть пять партий он проиграл, а пять свел вничью. И в этой шутке был потаенный смысл: он гордился, если ему удавалось спастись со мной…
Глава 3. ПЕРВЫЕ ШАГИ ПРОФЕССИОНАЛА
В жизни молодого перспективного шахматиста, заканчивающего высшее учебное заведение, наступает трудный момент. Ему предстоит выбрать — устраиваться ли на работу по специальности или заняться тем, что до недавнего времени являлось его хобби. Зарабатывать на жизнь шахматным трудом нелегко. Добавим, что до недавнего времени призы в соревнованиях были рассчитаны на любителей. Об этом я еще скажу. С другой стороны, трудно представить себе работника, который то и дело покидает свое рабочее место, отправляясь на соревнования на неделю или две. Значит, совмещать работу и занятия шахматами трудно. Значит, шахматисту необходима финансовая поддержка: наследство, помощь богатых родственников, спонсорство. Слово «спонсорство» лет 50–60 назад было не в ходу. Но дело не в слове. Роль спонсора, поддерживающего спортсменов в СССР, взяло на себя государство. Была введена система государственной «спецзарплаты», или, как мы предпочитали говорить, «стипендий». Стипендии выплачивались спортсмену его спортивным обществом или Спорткомитетом СССР (между прочим, учреждением в ранге министерства!) с единственным условием: чтобы он больше нигде не работал, а только добивался успехов в своем виде спорта. Размер стипендии зависел от уровня успехов и в соответствии с этим изменялся. Наивысшая норма была приблизительно в два раза выше, чем уровень средней зарплаты в стране. Так, в 70-е годы «потолок» был 300 рублей. Кончались успехи — стипендию снимали. У спортсмена пропадала за давностью лет гражданская квалификация. Спорткомитет никаких фина-совых гарантий не давал, компенсаций не выплачивал. Международная шахматная федерация, в отличие от Международного олимпийского комитета, не проводила грани между профессионалами и любителями. Но за компанию с другими спортсменами шахматистов тоже записали в любители. Так и ходило по миру: «журналист Таль, психолог Крогиус, философ Петросян, экономист Карпов». Меня, кажется, называли «историком». Я злился…
Но давайте взглянем с другой стороны. Что такое 300 рублей? По самому грабительскому, так называемому официальному курсу обмена валюты доллар равнялся 70 копейкам. Были и другие курсы обмена, где за доллар давали 10 рублей. По официальному курсу 300 рублей равнялись 430 долларам. На этом же уровне были призы в турнирах, проводившихся в СССР. Но такая месячная плата, такие призы — это ведь любительский уровень! Два-три раза в год у нас были оплаченные государством сборы, недели по две каждый. Иногда гроссмейстеров и мастеров приглашали где-то выступить; я, например, однажды ездил на гастроли в Сибирь. За сеанс платили 25 рублей, за лекцию 14 — это же небольшие деньги. Да, не слишком кривили душой советские руковотели, называя своих лучших спортсменов любителями…
Мне повезло: еще не рассчитался я со своими обязанностями по университету, как с начала 1954 года стал получать государственную стипендию. До высшего уровня, правда, было далеко. Мне давали 140 рублей.
