Мне нужно было как-то сообщить Пэм, что я поеду в Портленд без нее, но я не могла придумать, как бы лучше это сделать. Она непременно захочет узнать причину, но мои отношения с Джорданом были слишком личными, чтобы о них упоминать. По какой-то нелепой причине я была не в состоянии поделиться ни с кем своим секретом.
Мы сделали заказ, но разговор не клеился, был каким-то натянутым. Не с моей стороны, а с ее. Она рассматривала меня так, словно вся одежда на мне была надета наизнанку или что-то застряло в зубах, а я постоянно осматривала себя, пытаясь понять, в чем дело, но все вроде было в порядке.
Пэм завела ничего не значащий разговор о зданиях, в которых мы побывали, и о возвращении домой. Я с трудом заставляла себя слушать ее, в то время как ужасно хотелось вскочить и закричать: «Мне на все это совершенно наплевать!»
Я радикально изменилась, превратилась в совершенно другого человека. Казалось, что прежняя Мэг Уайт умерла, а ее место заняла другая женщина, более непредсказуемая и пылкая.
Мы уже закончили есть и нам принесли счет, а я все еще словом не обмолвилась. Ситуация становилась все более напряженной. Тут Пэм пробормотала:
— Мне нужно кое о чем у тебя спросить. Если это не мое дело, то не стесняйся и сразу так и скажи.
— Конечно. А что случилось?
— Вчера вечером мне позвонил Джордан Блэр.
— Неужели?
— Он сказал, что ты остаешься еще на пару дней… С ним вместе.
Я не могла понять, что хуже: то, что она узнала о моих намерениях, или то, что в дело вмешался Джордан. Я взрослый человек и способна сообщить ей эту новость сама. С одной стороны, меня бесило то, что он влез, а с другой стороны, я была ему благодарна.
Как я должна была сказать своей начальнице, что мне нужен отпуск, который я хочу провести на престижном курорте, трахаясь со своим новым парнем? Понятия не имею.
Неожиданно мне стало стыдно, и я уставилась в тарелку. Мной овладело чувство вины.
— Джордан вам звонил?
— Да. — Она немного замялась. — Знаешь, если тебе нужен отдых, ты могла обратиться ко мне сама. Ты боялась со мной об этом заговорить…
— Я не боялась.
У нее на лице отразилось беспокойство.
— Ты уверена, что тебе это нужно?
— Нет, — невесело рассмеялась я. — И все равно я это делаю.
— Просто он… — Она запнулась, подыскивая подходящее слово. — Намного старше и… гораздо более породистый, чем ты, Мэг. Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть. Просто констатирую факт.
— Когда мы вместе, это перестает быть помехой.
Она подалась ко мне и потрепала по руке. Это был материнский жест, предназначенный девочке, у которой матери никогда не было. Я чувствовала себя идиоткой, которая совершает одну ошибку за другой.
— К чему, по твоему мнению, это все может привести? — спросила она. — Чего ты ожидаешь от этих отношений?
— Я уверена, что это мимолетное увлечение. Ведь я Мэг Уайт, а он… Джордан Блэр.
— Да, именно так. — Она окинула меня внимательным взглядом и вздохнула. — Прости, я не должна была ничего этого говорить.
— Да нет, все в порядке. Я не против.
— Не надо было мне лезть не в свое дело. — Она так искренне за меня переживала! — Пообещай мне только, что будешь осторожна, хорошо?
— Конечно.
Вскоре она ушла, но перед уходом написала на бумажке номер своего личного мобильного и оставила мне сто долларов. Я не хотела брать деньги, но она настояла. Она заявила, что это на случай, если произойдет что-то непредвиденное, если мне придется самостоятельно добираться домой, — страх, который, на мой взгляд, был беспочвенным и абсурдным.
Затем она ушла, и я наконец почувствовала облегчение. Я не торопилась уходить, заливая в себя кофе чашками, давая ей более чем достаточно времени на отъезд. Я не хотела наткнуться на нее в вестибюле, во избежание еще одной скомканной, неуклюжей встречи.
Я с досадной отчетливостью осознавала, что принимаю ужасное решение, что мне не следует этого делать, но остановиться не могла. Мне нужно было двигаться дальше, и я не могла объяснить своих мотивов или сойти с избранного пути.
Едва я встала из-за столика, как официантка принесла записку. Она была от Джордана с сообщением о том, что он прислал горничных собрать мои вещи и освободить номер и что я должна идти прямиком к нему. Я усмехнулась, довольная, что не придется тратить время на такие прозаические хлопоты и можно встретиться с ним прямо сейчас.
Я засунула записку в карман и поспешила к лифту. У меня на сегодняшний день были свои планы — рискованные, непристойные, возмутительные планы, которые не терпели отлагательств.
Он ждал меня — только я занесла руку, чтобы постучать, как он уже распахнул дверь. Я ворвалась и бросилась ему на шею, обнимая и осыпая поцелуями, словно мы не виделись много лет, словно мы были потерпевшими бедствие, которых вот-вот должны были спасти.
Мы лихорадочно срывали друг с друга одежду, затем повалились на кровать.
— Не надо было тебе звонить Пэм, — проворчала я. А он тем временем коленом раздвинул мои бедра и вошел в меня. Он принялся двигаться в размеренном темпе, который я так любила. Из моей груди вырывались только сдавленные стоны.
Мое тело было как одна незаживающая рана.
— Я не мог допустить, чтобы она сказала «нет». Ты не могла уехать вместе с ней.
— А я бы и не уехала. Я бы просто не смогла.
— Ты моя, Мэг.
— Да, Джордан. Я твоя.
— Пообещай, что никогда меня не бросишь.
— Нет, никогда. Клянусь.
Он улыбнулся. Его лицо было таким прекрасным, а выражение таким нежным и исполненным желания. Меня до сих пор поражало, как такой красивый мужчина мог так сильно ко мне прикипеть. Я не хотела никогда с ним разлучаться, и моя клятва обрела более глубокий смысл.
Я твердо решила всегда быть с ним рядом.
Мы ели, пили шампанское и занимались сексом четыре дня и четыре ночи напролет. Он никогда не уставал от меня, ему не нужен был отдых. Он был так чуток ко мне, так стремился доставить мне удовольствие, возносил меня к захватывающим вершинам страсти и расслабления. Меня словно заключили в капсулу гедонизма, в которой внешний мир перестал существовать, где было только возбуждение и все нарастающие степени удовольствия. Больше всего я хотела, чтобы эта сказка никогда не заканчивалась.
К утру понедельника, когда Джордану нужно было возвращаться в Портленд, я была где-то между радостным возбуждением и истощением. Отсутствие сна только придавало мне сил, либо мне это только казалось, и я просто перестала замечать свою усталость.
Цвета стали ярче, звуки громче, запахи сильнее. Жизнь проносилась в бешеном ритме, как у человека, сидящего на амфетаминах.
