Снова не успела поесть и была так занята, что не могла ничего перехватить, пока резала и готовила. Мне было дурно, кружилась голова, движения были, как в замедленной съемке. День вышел смазанным, и я осталась до вечера, стремясь хоть как-то отработать потерянное время и заняться десертами, которые нужны были Пэм для закрытой вечеринки, намеченной на конец недели.
Как только я закончила, схватила пальто и намеревалась прокрасться незамеченной к выходу. Но тут из своего кабинета вышла Пэм.
— О, Мэг, вот ты где.
— Привет, Пэм.
Стыдно было смотреть ей в глаза.
— Я могу с тобой поговорить? Это займет всего пару секунд.
— Конечно.
Теперь мне не отвертеться. После того странного дня в Сент-Ривер, когда я осталась еще ненадолго, чтобы побыть с Джорданом, я с ней толком не разговаривала: она была как всегда любезна и обходительна, но ни словом не обмолвилась о нем.
Мы вошли в маленькую комнатушку, она села за стол, я же переложила кипу бумаг на пол, чтобы занять стул напротив. Стояла удивительная тишина. Слышно было, как капает вода из крана и на кухне гремят тарелками.
Собиралась ли она меня уволить? Я была так измотана, что была бы, наверное, только рада.
Она долго на меня смотрела и наконец заговорила:
— Мы уже сто лет не общались. Как у тебя дела?
— Все хорошо.
Это была правда и ложь одновременно. Я чувствовала себя лучше, чем когда-либо, и в то же время мне было хуже, чем когда-либо.
— Я с недавних пор начала замечать, что ты поздно приходишь на работу. Очень поздно.
— Простите, этого больше не повторится.
Она досадливо отмахнулась, словно мои опоздания были не так уж и важны.
— Как поживает Джордан? — Наверное, мое удивление было слишком явным, потому что она тут же добавила: — Я слышала, ты живешь с ним.
Интересно, от кого бы.
— Да, живу.
— У вас все в порядке? Ты счастлива?
— Да. — Я улыбнулась. О чем именно она спрашивает? — По вечерам у нас куча всяких общественных мероприятий и всего такого прочего, где ему нужно быть. Поэтому я не высыпаюсь и утром не в состоянии подняться вовремя. Но я это исправлю.
Она кивнула, пытливо глядя на меня, а затем нахмурилась.
— Кстати, Мэг, одна из официанток сказала, что видела у тебя на запястьях синяки.
Сердце учащенно забилось, щеки запылали.
— Правда? Странно.
В помещении воцарилась долгая напряженная тишина.
— Если ты когда-нибудь попадешь в беду, — сказала она наконец, — или если чего боишься, то всегда можешь обратиться ко мне. Ты же понимаешь это, не так ли?
— Конечно. Но зачем мне это сейчас?
Ни за что на свете я бы не призналась, что Джордан регулярно меня связывает, что он находит в этом какое-то особое изощренное удовольствие, а я всякий раз ему это позволяю. Синяки на запястьях у меня теперь постоянно, так же как и на лодыжках.
Я спрятала руки под себя, чтобы их не было видно.
— Она ошиблась, — заявила я.
— Неужто?
— Да.
— Покажи.
— Что показать?
— Покажи мне запястья.
От шока и унижения я потеряла дар речи. Я не могла опровергнуть это заявление, не могла сделать то, о чем она просила.
— У меня все в порядке.
Она вздохнула, взяла свою визитку и написала что-то на обратной стороне.
— Вот это мой личный сотовый номер. Я тебе его уже давала раньше, но не уверена, что он у тебя остался.
— Нет, я его не сохранила.
— Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, звони в любое время. Даже среди ночи.
— Спасибо, и все же я не представляю, зачем мне это?
— Кто его знает… На всякий случай, — сказала она. Сейчас у нее был вид прозорливой и мудрой женщины.
Я положила визитку в карман и вышла, стараясь идти не спеша, словно все у меня замечательно, хотя на самом деле я только что пережила самую унизительную беседу в своей жизни.
Это было адской мукой. Мой босс — женщина, которую я очень уважаю и испытываю к ней неподдельную симпатию, — только что фактически обвинила меня в том, что я молча сношу побои и вообще являюсь жертвой домашнего насилия.
Наши с Джорданом отношения выходили за рамки привычных шаблонов. Мне не нужен был вялый любовник или мягкий секс. Я перешагнула через это и попала в другое измерение, обычный человек вряд ли поймет и одобрит такое. И уж тем более я не могла объяснить подобных вещей кому-то вроде Пэм. Она никогда этого не поймет.
В коридоре меня резко затошнило. Я почти ничего не ела, устала как собака на работе и уже целую вечность толком не высыпалась. Я кинулась за мусорный контейнер, и там меня начало рвать, но в желудке было пусто и выходила одна лишь желчь.
Я выпрямилась, отерла рот рукавом. Перед глазами все плыло.
Я не успела позвонить Джордану, значит, его еще не было и есть несколько минут, чтобы прийти в себя. Вдруг кто-то окликнул меня по имени — от неожиданности я подскочила и резко обернулась. Из темноты вышел Джеффри.
— Мэг, это ты?
— Боже, как ты меня напугал!
Я сделала глубокий вдох, борясь с новым приступом тошноты. Не знаю, видел ли он, чем я тут занималась, но у меня не было ни малейшего желания что-либо ему объяснять.
— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты уже давно ушел.
— Я вернулся, чтобы проверить расписание. — Он выглядел смущенным. — Ты как, нормально?
Я деланно рассмеялась.
— Да что это с вами со всеми вдруг случилось?
— Ты о чем?
— Только что был допрос с пристрастием в кабинете Пэм. У меня все хорошо!
— Не хочешь чего-нибудь выпить? — предложил он. — А то мы с тобой уже, кроме как на работе, больше нигде не видимся. Не отдыхаем вместе…
Не помню, когда в последний раз ходила просто попить пива. Отправиться куда-нибудь развлекаться со знакомыми — это казалось таким далеким и забытым.
Я уже давно должна была позвонить Джордану, чтобы он меня забрал, и он наверняка начал волноваться.
Конечно, можно было пригласить Джордана с нами, но я просто не представляю, о чем им с Джеффри говорить. К тому же я уверена, что Джордан не одобрит моей дружбы с Джеффри. Да, это нелепо, но я слишком измучена, чтобы скандалить еще по поводу этого.
— Я так устала, что валюсь с ног, — сказала я, не соврав ни капли. — К тому же мне уже пора. Может, перенесем?
Он неопределенно пожал плечами. Было видно, что он расстроился. Он принялся нервно кутаться в пальто. Сейчас он выглядел очень юным, застенчивым и намеренно избегал смотреть мне в глаза.
