— Замечательно.
— Что ж… хорошо.
Повисла неловкая пауза. Наконец она спросила:
— Ну что, Мэг, рада, что заполучила мужа с деньгами?
Такой резкий переход от доброжелательного тона к грубому и резкому выбил меня из колеи.
— Я вышла за него не потому, что он богатый.
— Да неужели?
— Да.
— Ну и почему же тогда?
— Я влюбилась.
— Рада это слышать. А то мне противно было думать, что ты могла пойти на это ради денег, — сказала она с сарказмом. Тем самым она показывала, что совершенно уверена: я вышла за него из меркантильных соображений.
Мне отчаянно хотелось хоть как-то себя оправдать.
— Мне очень жаль, что все так произошло.
— Стив уже большой мальчик. Он смог это пережить.
Я была раздавлена.
— Я рада.
— Они с Мэри помолвлены.
— С Мэри?
— Да, они идеально друг другу подходят.
Понимать это следовало так: она не считала меня достойной Стива партией, и наш разрыв ее несказанно обрадовал. Я почувствовала предательскую слабость в ногах.
— Они счастливы вместе? — спросила я жалостно.
— Конечно.
— Я тоже счастлива, — прощебетала я с деланным оживлением.
— Не сомневаюсь.
Ее взгляд снова задержался на моей одежде и волосах. Что-то мне подсказывало, что я совершенно не кажусь ей счастливой. Более того, у нее был такой вид, будто ей меня искренне жаль.
— Была рада встрече. — Я решила, что разговор пора заканчивать.
— Я тоже, — ответила она вежливо, после чего развернулась и пошла своей дорогой.
Кто дал ей право разговаривать со мной в таком тоне?! Я с трудом поборола искушение догнать ее и объяснить, что к чему. Я бы рассказала ей, как сильно она ошибается, как я счастлива в браке, но для столкновения не хватало запала.
С того самого вечера, когда случился нервный припадок, я регулярно принимала ксанакс, поэтому меня больше ничего не трогало и не беспокоило. Я была совершенно невозмутима, и это абсурдное спокойствие меня ничуть не тревожило. Как только я начинала нервничать или мне становилось не по себе, что происходило довольно часто, я лезла за маленькой белой таблеткой.
Когда я долгое время оставалась одна, на меня начинали давить стены, внутри рождался страх, и я прибегала к самолечению. Если же я решалась выйти наружу, то так нервничала и переживала, находясь на грани паники, что принимала одну таблетку перед выходом и еще одну по возвращении.
Лекарства, выписанные Джордану, быстро закончились. После чего в квартире волшебным образом стали появляться новые полные упаковки с моим именем на них. Меня даже не интересовало, откуда они берутся и почему они здесь.
Таблетки творили чудеса. Они не только успокаивали, но и затушевывали острые края реальности, сглаживая колебания настроения. Благодаря этому я не испытывала сильных потрясений и не из-за чего не переживала. Я просто плыла по течению, как в тумане, — так протекали дни и ночи.
Мадж уже давно скрылась из виду, и я усилием воли заставила себя перестать пялиться на то место, где она только что стояла. Я была всего в нескольких шагах от дома и, когда повернула к подъезду, заметила на другом конце улицы Джордана, тоже шедшего домой. Он разглядывал меня с каким-то странным выражением, но едва наши взгляды встретились, он улыбнулся.
Он подошел и за руку повел к своему персональному лифту, чтобы не пришлось проходить через пост охраны в фойе.
Двери лифта закрылись, кабина со свистом понеслась. От этого меня всегда укачивало. Я схватилась за поручень.
— Ужасно не люблю, когда эта штука так быстро ездит, — пожаловалась я.
Он рассмеялся.
— Я от тебя это слышу уже не в первый раз.
— Спасибо хоть он не открытый и я не вижу, как высоко мы находимся.
— Ты боишься высоты?
— Да.
— Тогда ты неплохо держишься в пентхаусе.
— А ты разве никогда не замечал, что я никогда подолгу не торчу возле окон?
— Нет.
— Вот теперь будешь знать.
Сказать, что я боялась высоты, означало ничего не сказать. В центре помещения я чувствовала себя нормально, но стоило приблизиться к окну и выглянуть на улицу, как головокружение мгновенно усиливалось.
Он меня поцеловал, а потом подчеркнуто небрежно поинтересовался:
— С кем ты разговаривала?
— Когда?
Наша встреча с Мадж была такой напряженной, что я даже не расценила это как беседу. И долго не могла понять, о ком речь.
— Ну тогда, на улице. Ты с кем-то там стояла.
Я ответила сразу, даже не задумываясь, — это на меня так действовали таблетки.
— Это была мама Стива.
— Вы вместе обедали?
— Нет, я случайно с ней столкнулась.
— Как там Стив?
— Она сказала, что замечательно. Он помолвлен.
— Тем лучше для него. Я случайно не знаю невесту?
Наконец-то до меня дошло, что выкладывать ему все без утайки — ошибка моей стороны, поэтому я не стала упоминать имя Мэри.
— Общая знакомая.
— Не жалеешь?
Я рассмеялась, словно это была самая смешная шутка, которую я когда-либо слышала.
— Нет.
Двери лифта открылись, и, когда мы уже вышли, он резко привлек меня к себе и внимательно посмотрел в глаза.
— Мэг, ты же не станешь мне лгать, не так ли?
— Никогда.
— Потому что я могу очень сильно разозлиться.
— Я знаю.
— Расскажи мне еще раз о матери Стива.
Меня тут же охватила тревога, и мурашки побежали по телу. Уверена, что вид у меня сделался очень виноватый.
— Да там и рассказывать-то нечего, — настойчиво повторила я.
— Ты на нее наткнулась.
— Да.
— То есть мне не нужно ей звонить и выяснять, как это было на самом деле?
— Это просто глупо.
Он кивнул в сторону спальни.
— Иди раздевайся и марш в кровать.
— Зачем?
Вот уж поистине риторический вопрос!
У меня поначалу возникла мысль отказаться, поспорить, так как день был в самом разгаре, да мне и не хотелось, но я знала, чем это чревато. Любой акт неповиновения мог привести его в бешенство.
— Мне надеть какое-нибудь белье?
