Дарья проводила Глафиру, а чуть позже обнаружила в гостиной на спинке дивана маленькую книжечку стихотворений для детей. И то, что автором являлась Глафира Юдина, скорее вызвало восхищение, чем удивление. Первое стихотворение в книжечке называлось «Волшебный лес».
Глава шестая
Алексей приехал после семи вечера. Приехал на самом несуразном мотоцикле, какой можно собрать из запчастей, — уважающих себя байкеров вид этого железного чудовища наверняка вверг бы в шок.
С Кирой по обыкновению поздоровался, хлопнув ладонью по ее ладошке:
— Привет, мелочь пузатая.
— Я не мелочь никакая, — хихикнула девочка.
— Тогда просто — пузатая.
— Сам ты пузатый!
— Да, и я пузом своим горжусь, между прочим. — Он выпятил живот. — Знаешь, сколько пива мне пришлось выдуть, чтобы вырастить такое?
Дарья поспешила вмешаться:
— Знать об этом ей не обязательно.
Алексей подмигнул Кире, расстегнул шлем в виде стилизованной немецкой каски с изображенным на боку кулаком с выпяченным средним пальцем и повесил его на руль мотоцикла.
— Ну, и как у нас с плюшками делишки обстоят? Угощать будете или я зря приехал?
— Будем! — воскликнула Кира. — Мы с мамой столик в беседке поставили. Ты любишь блины с медом?
— Да я за блины душу продам! — Он вынул из спортивной сумки пластиковый пакет и протянул его девочке: — А это тебе за гостеприимство, малявка.
Кира схватила подарок, ее глаза загорелись. Через секунду она держала в руках вынутую из пакета черную с белыми черепами материю.
— Ух-ты! Здорово! А что это?
— Ну ты даешь, — усмехнулась Дарья, глядя на Алексея с шутливым упреком, — нашел что ребенку подарить. Бандана с черепками?
Алексей сделал серьезное лицо, деловито взял из рук Киры бандану, расправил, а потом лихо, будто делал это постоянно, повязал ее на голову девочки.
— Вот, — с довольным видом сказал он. — Это вам не хухры-мухры, понимаете ли.
— Я пиратка! — воскликнула Кира и взмахнула рукой, сжимая воображаемую саблю. — Я Джек Воробей!
Глядя на восторженную дочку, Дарья вынуждена была признать: с подарком Лешка не ошибся. Впрочем, как всегда. Она считала его тем еще пофигистом, но если дело касалось близких ему людей, то он был очень даже участлив. Дарья относилась к нему как к брату. За все время их знакомства у них не было и намека на романтические отношения. Так уж сложилось, и обоих это устраивало. Когда в театре начались проблемы, видеться они стали не часто, зато созванивались при каждом удобном случае. Вчера общались по скайпу, Дарья сообщила ему о том, что муж пропал. Новость он воспринял спокойно и без эмоций выразил надежду, что тот отыщется. Это как будто ему совсем было не интересно — тот самый случай, когда пофигизм становился явным. Или он просто не осознал серьезность ситуации: ну пропал, у богатых ребят свои заскоки. Надоест быть пропавшим — найдется. Алексей не привык все усложнять, на проблемы смотрел поверхностно. С этой беспечной легкостью он и шагал по жизни, спотыкаясь на каждой кочке.
Артуру не нравилось, что Дарья водит дружбу с Алексеем, но не ревновал. Ему и в голову не могло прийти, что между его красавицей женой и этим шутом гороховым могут быть любовные отношения. Ну какая достойная женщина позарится на такого типа? Кривоногий, лопоухий, конопатый, с прической, от которой Сергею Звереву плохо бы стало. Да и ростом Краснов не вышел. А еще не брился по нескольку дней. Походка, как у гуся. Артур всегда был уверен, что в театре Алексею доверяют только роли дурачков, а Дарья его не переубеждала: пускай думает, как хочет, все равно не поверит, что Алексей Краснов в экспериментальном театре являлся ведущим актером, и режиссер Веня Каховский называл его «талантище!» и сравнивал с самим Фернанделем.
Дарья накрыла на стол в беседке, не забыв послать Киру с порцией блинов к охраннику. Ей нравилась вся эта суета, перед самым приездом Алексея в голову, как зловещий таракан, заползла мысль: «Беда уже здесь. Артур привел ее!» — и отвлечься от нее удалось только сейчас. Однако замешанный на тревоге осадок все равно никуда не делся.
Пока ели блины, Алексей много шутил. Кира хохотала, а Дарья могла лишь натянуто улыбаться. После очередной шутки перед мысленным взором неожиданно возникло искаженное страхом лицо Владимира Рара, и тут уж совсем стало не до улыбок — поморщилась, отвернулась. Алексей это заметил, но промолчал, однако в глазах его мелькнуло удивление.
Когда Кира допила чай и убежала играть на веранду дома, он откинулся на спинку плетеного кресла, сложил руки на животе и строго сказал:
— А теперь, Дашка, давай выкладывай, что у тебя стряслось. Дело ведь не только в пропавшем муже, верно?
— Не только, — подтвердила Дарья, думая, с чего начать. Мысли путались, готовые сорваться с языка фразы казались бредом сумасшедшего.
— Рассказывай! — с нажимом повторил Алексей.
И тут ее прорвало. Она указала пальцем в пол беседки и выпалила:
— Вот на этом самом месте я недавно обнаружила колокольчик, который пропал давным-давно! И я слышала: динь-динь, динь-динь — чертов звон в темноте!..
Без пауз, на повышенных тонах, она начала выкладывать обо всем странном, что случилось за последнее время, и ее сейчас меньше всего волновало, как все это звучит. Нужно было выговориться. А здравый смысл? Да пошел он. Это понятие осталось в прошлом. Она рассказала про сон Киры, про визит к экстрасенсу. Закончила, перевела дыхание и добавила с досадой:
— Ну вот, думала, расскажу тебе все, как на духу, и легче станет. Но ни хрена не стало. Пока, по крайней мере.
— М-да. — Алексей почесал щетинистую щеку.
— Ты мне веришь? — В голосе Дарья сквозила угроза, мол, только скажи «нет» и пожалеешь.
Отвечать он не спешил — медленно свернул блин в трубочку, окунул его в пиалу с медом, целиком запихал в рот и принялся жевать, задумчиво глядя на чашку с чаем.
Дарья не выдержала и громко хлопнула ладонью по столу.
— Ну, давай, скажи: у Дашки совсем крыша поехала!
Он торопливо заработал челюстями, проглотил остатки изрядно пережеванного блина и промолвил спокойно:
— Не психуй. Сама понимаешь, такое в голове непросто уместить. Черная нить? Злая Кира? Я тебя сейчас спрошу, но ты не спеши швыряться в меня чашками, ага? — Он побарабанил пальцами по столу. — Ты в последнее время ничего такого не принимала? Препараты какие-нибудь…
— Нет! — сдавленно выкрикнула она, но взяла себя в руки, ее голос смягчился: — Неужели ты думаешь, что я все это выдумала?
— У тебя муж пропал, в театре бардак… Стресс, одним словом. Хорошая почва для… даже не знаю, как это назвать…
— Да называй уж как есть: сумасшествие. Чего со мной сюсюкаться. — Дарья принялась нервно болтать ложечкой в чашке с недопитым чаем. — Знаешь, я в последнее время хожу, улыбаюсь, на чертовом баяне играю — делаю вид, что ничего такого не происходит, а внутри растет напряжение. Иной раз появляется предчувствие, что вот-вот произойдет что-то страшное. А этот экстрасенс, будь он неладен, только масла в огонь подлил. Ну не может быть таких совпадений! Ощущение, словно вокруг меня плетется какая-то паутина. Не за себя боюсь — за Киру. Хотя толком и не пойму, с какой стороны опасности ждать. Уж лучше бы я и вправду спятила.
