На экране телевизора двое мужчин готовили уху на берегу живописного озера. В огромном котле в наваристом бульоне плавали крупные куски рыбы, несколько луковиц, лавровые листья. В костре потрескивали дрова.
Дарья взяла пульт, прибавила громкость.
— …Не знаю, как у вас на Кубани, — весело обращался один мужчина к другому, — а у нас в уху обязательно добавляют немного водки.
Положив пульт на стол, Дарья вышла из камеры пыток. Вышла с мыслью, что снова сюда зайдет с плохой новостью для Виктора и Свина.
* * *
На похороны Розы Дарья надела черный брючный костюм, на голову повязала косынку, прикрыв шрамы на лбу. Предстоящую церемонию погребения она расценивала как испытание, которое нужно обязательно выдержать, хотя от одной мысли о десятках траурных лиц и бесконечных словах сочувствия ей становилось тошно.
Когда садилась в машину, которую за ней прислал Константин, она мысленно назвала предстоящую траурную церемонию «мрачной тусовкой». Цинично. Смотреть на все взглядом циника для нее вообще стало делом привычным.
На похороны собралось много народу. Дарья без удивления обратила внимание, как мало пришло людей с добрыми простыми лицами. В основном были хищники — ястребы и волки. Они приехали на шикарных машинах, напускная печаль не могла скрыть их настоящей сути.
Дарья невольно задалась вопросом: не считая Константина, кто-нибудь действительно скорбит по Розе? Вряд ли. Даже на похоронах эти хищники не упускали случая померяться друг с другом крутизной: бриллиантовые запонки, платиновые булавки, венки и букеты, цена которых вызвала бы недоумение у рядового бюджетника или пенсионера. Стоило ли Снежной королеве жить так, как она жила, чтобы после смерти получить мрачную богемную тусовку вместо пары чистых искренних слезинок? Вот она, цена власти — холод и равнодушие за печальными масками.
Когда гроб опускали в могилу, Дарье почудилось, что вокруг стоят не люди, а темные бездушные статуи. И тишина была какая-то мертвая, будто все затаили дыхание в ожидании, что что-то сейчас пойдет не так — лямка выскользнет из рук сотрудника похоронного агентства, и гроб свалится в могилу, или цветы на венках вдруг охватит адское пламя.
Но все прошло нормально.
Дарья бросила горсть земли на крышку гроба и сказала мысленно: «Прощай, Снежная королева. Гроза оказалась сильней тебя. Увы».
Поглядела на Константина: тот стоял с каменным лицом, но глаза выдавали тоску в его душе. В руке он держал две желтые розы — хозяйка любила эти цветы и обожала желтый цвет. Когда могилу засыпали землей и установили крест, он возложил букет бережно, погладив подушечками пальцев лепестки.
Поминки проходили в ресторане. Все было так стандартно, что Дарье даже стало обидно за Розу. Кто-то поднимался с бокалом в руке, говорил банальные фразы, все дружно кивали, соглашаясь, и выпивали, не чокаясь. Тут не приходилось ждать, что кто-нибудь напьется и, со слезами на глазах, затянет тоскливую песню и привнесет в эту богемную версию поминок хоть что-то душевное. Ложь и цинизм заполняли роскошный зал ресторана.
Дарья обратила внимание, как какая-то престарелая дамочка с бриллиантовым колье на дряблой шее с презрением посмотрела на молодого официанта — тот разливал в бокал вино и налил чуть больше положенного стандарта. Всего лишь мимолетный презрительный взгляд, но в Дарье он пробудил гнев. В голове начала выстраиваться цепочка, звенья которой состояли из подобных высокомерных старух, из вон того седовласого типа в костюме от Версаче и часами «Ролекс» на запястье, из сидящего рядом старика, похожего на какого-нибудь английского лорда. Цепочка, ведущая к смерти Киры.
Отчего-то казалось, что большинство из этих людей могли быть потенциальными заказчиками компромата на Розу, который собирал Фролов. И теперь они сидят тут с масками скорби на рожах, жрут, пьют, с презрением глядят на официантов… И не подозревают, что наравне с Артуром и Алексеем привели в ее дом смерть. Вот кто настоящие марионетки Грозы! Общество моральных уродов. Сколько таких цепочек можно составить, сотни, тысячи? И все они, без сомнения, ведут к чьему-то горю.
Гнев нарастал.
Дарья накручивала себя, всматриваясь в лица, и не могла остановить поток обвинительных доводов, стремительно заполняющий разум. Да и не желала. Злиться на этих людей не просто хотелось — сама душа этого требовала.
Старуха с сердитым выражением на лице что-то бормотала, видимо, оплошность официанта ее крепко задела. Дарья услышала мерзкий скрип — это сидящий рядом мужчина столовым ножом резал в тарелке и без того крошечный кусок мяса. Стальное лезвие с наглым вызовом, повизгивая, конфликтовало с фарфором.
— Хватит! — теряя над собой контроль, сказала Дарья. Она вскочила и выхватила из руки мужчины нож. — Хватит пилить это чертово мясо!
На нее нацелились сотни глаз. В них горело любопытство, которому суждено было смениться осуждением. Ошарашенный мужчина поднялся, нервно одернул полу пиджака.
— Что вы себе позволяете?
— Все я себе позволяю! — выдохнула ему в лицо Дарья. — Теперь — все, мне ведь больше нечего терять. А ты, жопа надутая, сядь и жуй свое мясо! — Она швырнула нож на пол, обвела взглядом присутствующих, понимая, что разумно было бы сейчас остановиться, притихнуть. Но разумной больше не хотелось быть. Плотину прорвало, жгучий поток злости хлынул наружу. Дарья впервые за сегодняшний день почувствовала себя хорошо, полной каких-то мистических сил. — Поскорбеть по Розе пришли? Не-ет, не думаю. Позлорадствовать! Стадо чванливых говнюков — вы скорбите, только когда бабки теряете!
Люди возмущенно загомонили. Кто-то глядел на Дарью снисходительно, мол, бедняжка выжила из ума от горя, не стоит ее винить.
— Шакалы! — выкрикнула она. У нее на уме были только банальные ругательства, которые мешали сложить более хлесткие, более ядовитые оскорбления. Пришлось сосредоточиться. — Для вас сегодня праздник, умерла волчица, которая могла всем вам глотки перегрызть. Может, расскажете, кто из вас готов был раскошелиться на компромат против нее, а? Или все вместе, вскладчину? И вот вам такой шикарный подарок — инсульт! Хотя нет, не подарок, вы предпочли бы ее унизить, но не вышло — волчица ушла гордо. Ну ничего, вы друг друга жрать будете, вам не привыкать. Это здесь и сейчас вы все из себя такие почтенные, правильные, а сбросите маски — шакалы! — Она вонзила пылающий взгляд в старуху: — А ты — старая крыса!
Люди поднимались с мест, огрызались, сверкая глазами. Похожий на английского лорда старик, разнервничавшись, опрокинул бокал с вином. Засуетились официанты. Пухлый управляющий рестораном стоял в сторонке с растерянным видом и бледным лицом.
К Дарье подошел Константин, обхватил ее за плечи.
— Успокойся. Пойдем на свежий воздух.
Она взяла со стола бокал с вином, мигом его осушила и швырнула на пол.
— Пойдем, — сказала громко, со злым весельем. — Все, что хотела, я сказала, и шакалы меня услышали!
