В моей голове забрезжило какое-то смутное подобие догадки. Я нерешительно кашлянул, пытаясь привлечь внимание подруги.
– Что? – зло бросила Флокса, не глядя в мою сторону. – Ты что-то хочешь спросить, Шени?
– Великодушно прошу извинить меня за вторжение в ваш разговор, – витиевато произнес я. – Так уж получилось, что я отвратительно разбираюсь в гномьих законах. Не могли бы вы просветить меня по одному поводу?
Флокса рассерженно взъерошила челку, явно недовольная моим вмешательством, но промолчала.
– Какому? – устало спросил Хадиш. – Сейчас, вообще-то, несколько неуместны вопросы о наших обычаях, вы не находите?
– О, это не займет много времени. – Я подобострастно согнулся в кресле, изображая поклон. – Просто я немного запутался. Обычно при наличии завещания оглашение воли усопшего происходит на сороковой день после смерти, не так ли?
– Ну, – недружелюбно буркнул Хадиш.
– А в случае, если завещания нет, все происходит намного быстрее – сразу после погребального костра, так?
– Да, так. – Хадиш заерзал на кресле, явно сообразив, куда я клоню.
– Все, я поняла. – Флокса предупреждающе подняла руку, обрывая мою следующую реплику. Затем посмотрела на гнома и расплылась в самой радостной из своих улыбок. – Глубокоуважаемый Хадиш! Рада сообщить, что мы нашли завещание вашего брата. Поэтому вам придется немного повременить с вступлением в права наследования.
– Что?! – обескураженно взвыл тот. – Как нашли? Где нашли? Да этого не может быть!
Я на всякий случай встал и подошел ближе. Остановился за спиной у Флоксы и многозначительно хмыкнул, будто бы случайно положив ладонь на рукоять меча. Вряд ли, конечно, Хадиш осмелится напасть на дознавательницу храма. Но береженого бог-отступник боится, знаете ли.
Гном, заметив это, побледнел и как-то съежился, еще сильнее уменьшившись в размерах, хотя это казалось практически невозможным.
– Почему мы не могли обнаружить завещание? – вцепилась в несчастного Хадиша Флокса. – Продолжайте! Или вы хотели сказать, что уничтожили его после того, как убили Дурзила?
– Нет, что вы, – промямлил Хадиш, избегая встречаться глазами с Флоксой или со мной. Он сидел на самом краешке стула, маленький и несчастный, словно несправедливо обиженный ребенок. – Я не убивал Дурзила, честное слово!
Последнее прозвучало так жалко, что я едва удержался от улыбки. Однако тут же нахмурился. Дело в том, что именно в этот момент Хадиш не врал. Нет, конечно, я не всегда в состоянии понять, когда человек обманывает, а когда откровенен. Все зависит от выдержки и самообладания собеседника. Но в данном случае я готов был поклясться, что брат Тирна говорит правду.
– Значит, вы отдали приказ его убить? – продолжила Флокса. – Ну же, сударь, не темните. Чистосердечное признание наверняка облегчит вашу участь. Я лично засвидетельствую бургомистру, что вы осознали свою вину и во всем раскаялись.
– Я не убивал Дурзила. – Хадиш поднял голову и почему-то посмотрел не на Флоксу, а прямо мне в лицо. В его глазах, светло-голубых и выцветших, плескалось неподдельное отчаяние. – И никого не нанимал для этого.
– Почему тогда вы так бурно отреагировали на известие о завещании?
– Потому что мне нужны деньги именно сейчас, – бесхитростно ответил Хадиш. – Через сорок дней они будут без надобности.
– Объяснитесь! – сухо потребовала Флокса.
Вместо ответа гном ослабил шнуровку простой льняной рубахи и стянул ее через голову. Затем повернулся к нам спиной. Я чуть слышно присвистнул от изумления. Поясницу несчастного опоясывала искусно сделанная татуировка змеи. Она выглядела настолько живой и настоящей, что на миг мне показалось, будто вот-вот сожмется чешуйчатое тело, ломая кости несчастного.
Хадиш обернулся, позволяя нам увидеть маленькую треугольную головку змеи, которая лежала прямо напротив сердца.
– Что это? – приглушенно спросила Флокса.
– Это моя смерть, – глухо проговорил Хадиш, потянувшись за рубахой. – Все дело в том, что меня прокляли. Слышали когда-нибудь про ритуал заклания?
Флокса удивленно пожала плечами. Я лишь хмыкнул, услышав знакомое название. Когда-то очень давно один не очень умный человек вздумал провернуть подобное со мной. Он не учел одну важную вещь: если обреченный до истечения положенного срока доберется до того, кто его проклял, и убьет, смерть отступит. Как видите, я еще жив.
– Я тоже ничего не слышал о нем до недавнего времени. – Хадиш печально улыбнулся и затянул шнуровку. – Пока не напился до беспамятства в одном из портовых кабаков. Очнулся в какой-то жалкой комнатенке захудалого постоялого двора. Как его, «Последний приют странника», что ли. Говорящее название, ничего не скажешь. Рядом записка. Или плати тысячу золотых, или через две недели змея ужалит тебя в шею. Сначала я не поверил этому. Подумаешь, кто-то решил подшутить надо мной и вытатуировал крохотную змейку, воспользовавшись моим состоянием. Но… Через день с ужасом обнаружил, что змея растет, увеличивается в размерах. Ее голова прямо на глазах ползет к моей шее.
– Сколько времени у вас осталось? – спросила Флокса, задумчиво кусая губы.
– Шесть дней. – Хадиш с мученической гримасой потер грудь, словно почувствовал шевеление змеи.
– Какое совпадение, – протянула Флокса. – Крайний срок – следующий день после перехода к вам наследства брата. В случае, конечно, если не найдется другого завещания.
– Вы до сих пор думаете, что я приказал убить Дурзила или своего брата? – Хадиш горько усмехнулся. – Вы ошибаетесь. Тирн обещал заплатить. Дал слово, что выручит меня и накажет того мерзавца, который осмелился это сделать. У гномов по-другому просто не может быть. Никто не имеет права угрожать кому-нибудь из семьи.
– И когда он должен был дать вам денег? – полюбопытствовала Флокса, от удивления посадив на лист бумаги огромную кляксу.
– Мы договорились обсудить это в тот вечер, когда его убили, – глухо ответил Хадиш. – Я прождал его до самого утра. Вы не можете представить мое состояние, когда утром заявились стражники и сообщили, что брат мертв. Я… Я был в отчаянии. И до сих пор пребываю в нем.
– То есть вам было выгодно исчезновение завещания? – продолжала гнуть свою линию Флокса. – Тогда бы вы стали наследником намного быстрее. И сумели бы сохранить свою жизнь.
– Да, смерть Дурзила бросает на меня определенные подозрения, – серьезно признал Хадиш. – Но я не стал бы его убивать! Скорее, договорился бы за определенную очень круглую сумму. Собственно говоря…
Тут гном запнулся, поняв, что сболтнул лишнее. Сцепил перед собой руки и уставился в столешницу столь мрачным взглядом, словно намеревался прожечь в ней дыру.
– Продолжайте! – рявкнула Флокса. Даже я испуганно подскочил на месте от ее тона. Передернул плечами и бесшумно вернулся в свое кресло, здраво рассудив, что теперь ей ничего не грозит.
