— Очень приятно, — вежливо улыбнулась Бетрисса, оглядывая комнату, потом решительно встала из-за стола, прошла к камину и взяла кочергу и щипцы для углей. — Мне кажется, нам пора вооружаться. Держи, Тэри. Я буду открывать все супницы по очереди, а ты стой на подхвате. Если увидишь что-нибудь мерзкое вроде змеи или жабы, хватай супницу и бросай в сторону.
— Вчера за ужином были зеленые черви, — тихо вздохнула Дора. — Таких не разбросаешь.
— Значит, будем накрывать и относить в камин, — недобро прищурилась компаньонка.
— А как же посуда? — с сомнением пробормотала ее светлость Августа. — Это же старинное серебро…
— Тебе себя жаль или чужого серебра? — сердито фыркнула Бетрисса, нарочно «забыв» про этикет. — Так нужно было спрятаться в подвале родного замка и сидеть там, пока егеря не уедут. А теперь уже поздно думать о чужой посуде, пора позаботиться о себе.
— Просто самим потом противно будет, — неуверенно произнесла Дора, — когда они будут там жариться…
— Да? — на миг задумалась Бет. — Об этом я не подумала. Но ты совершенно права, и поэтому мы все сделаем наоборот. Уносите свои стулья и приборы на тот конец стола, проверенную еду будем забирать туда. Тэри, посмотри, нет ли в шкафу другой скатерти. Но если нет, придется подложить под тарелки салфетки.
Скатерть нашлась, и не одна, и вскоре девушки торопливо переселялись за дальний конец стола. Бетрисса тем временем открывала одно блюдо за другим, придирчиво осматривала, потом откладывала немного на свободную тарелочку и пробовала, делая окончательный вывод. И если не находила никакого подвоха, передвигала сообщницам, и те торопливо утаскивали еду на новое место. Пару раз компаньонку насторожил цвет и запах вроде бы обыденных кушаний, и она спокойно отставила их в сторону, не боясь оставить подруг по неволе голодными. Еды на столе более чем достаточно, и большинство блюд оказались абсолютно безобидными. Более того, к концу проверки, найдя в одной из салатниц клубок шевелящихся морских моллюсков, которых торемцы считали величайшим деликатесом и ели именно живыми, поливая острым соусом, Бет начала подозревать, что съедобно тут абсолютно все. Только не у всех народов и рас.
Однако сотрапезницам пока ничего говорить не стала, решив вначале еще разок проверить свои предположения.
Получасом позже, когда они закончили завтракать и, довольные своей находчивостью, направлялись к выходу, в дверях появилась домоправительница и сухо предложила Бетриссе следовать за ней. Вот теперь бывшая графиня остро пожалела о своей чрезмерной смелости, но ничего поделать уже не могла: поджавшая губы Фанья смотрела на нее строго, как смотрят на провинившихся подростков их неумолимые наставники, не забывающие докладывать хозяину о малейших оплошках и оговорках подопечных.
Бет едко усмехнулась и направилась за Фаньей, понимая, как глупо, по-детски наивно попалась на кажущуюся порядочность хозяев этого замка. Теперь она была совершенно уверена, что за всеми знатными пленницами неусыпно следили, подслушивали каждое слово и проверяли каждое движение. Жаль, это не пришло ей в голову немного раньше, нашла бы способ, как научить Тэрлину обманывать даже самых дотошных шпионов. Не зря ведь провела почти пять лет в гостиных и залах более древней части королевского дворца, где безраздельно властвовала старая королева.
— Я с тобой, — почти бегом догнала компаньонку Тэри. — Ты пришла сюда из-за меня, и я тебя не брошу.
Бетрисса красноречиво указала воспитаннице взглядом на Фанью, шагавшую впереди так невозмутимо, словно она не заметила и не услышала ничего из сказанного всего в трех шагах.
— Мы тоже, — через несколько мгновений догнали это молчаливое шествие сестры Сарнские. — Пусть наказывают всех.
Компаньонка поспешила оглянуться и расстроенно охнула про себя: за герцогинями неотступно следовали княжна и Кателла. Теперь Бет не сомневалась, что кара за самоуправство будет в несколько раз строже, чем могла бы быть, возьми она всю вину на себя. За сговор всегда наказывают намного суровее, и избежать этого уже не удастся, девушки настроены очень решительно, и можно даже не пытаться их уговорить. Все они дочери знатных родов, и гордость, как и ответственность за свои слова, в них воспитывается с рождения.
Идти оказалось недалеко, всего с десяток шагов, до приоткрытой двери в библиотеку, рядом с которой, словно стражник, замер насмешливо крививший губы разбойник.
Фанья довела до него компаньонку, молча развернулась и направилась назад, как сквозь строй, проходя мимо посерьезневших, исполненных решимости пленниц.
— Сюда, — коротко буркнул Бетриссе комендант, и едва она прошла мимо него, попытался закрыть дверь.
Однако Тэрлина ужом проскользнула вслед за наставницей, и дверь захлопнулась у нее за спиной. Девушка рванулась вперед, но разбойник успел выставить перед ней руку, как в клетке, запирая девушку в уголке между портьерой и дверью. Тесноты Тэри не ощущала, каменные стены старинного замка отличались впечатляющей толщиной, но стоять тут, когда Бетрисса уходит в сторону кабинета, юная маркиза не собиралась. Она попыталась повторить свой трюк и поднырнуть под рукой разбойника, но на этот раз он оказался быстрее и ловко поймал ее, загородив узкую лазейку своим телом.
— И куда же так торопится ваша светлость? — В небрежном, внешне учтивом вопросе звучала откровенная издевка.
Обычно Тэри отвечала на подобное обращение ледяной вежливостью, но сейчас не считала для себя возможным вступать в пикировку с всесильным комендантом. Не до словесных баталий, когда решается судьба ее преданной компаньонки, скорее даже старшей подруги, уже скрывшейся за ведущей в кабинет дверью.
— Я иду с Бетриссой! — гордо вздернула голову маркиза. — Уберите ваши руки.
— Да? — скептически протянул разбойник, ехидно приподняв бровь.
Он нависал над Тэрлиной возмутительно близко и разглядывал ее откровенно изучающе, как натуралист — редкую букашку.
Внезапно комендант дерзко ухмыльнулся и залихватски подмигнул ее светлости. Так заговорщицки, словно они были сообщниками и сейчас решали, как бы половчее провернуть наглую авантюру. Его весело прищуренные глаза выплеснули на Тэри жаркую волну обаяния, и ошеломленная неожиданностью этой выходки девушка на пару мгновений от растерянности и изумления даже потеряла дар речи.
Но почти сразу же опомнилась и несказанно разозлилась. Такие наглые шутки мужчинам позволительны только с простыми селянками или служанками, а дочерям старинных родов подобает всегда выказывать уважение и почтительность. И ее нынешнее положение пленницы не имеет абсолютно никакого значения, маркиза Тэрлина Дарве Ульгер везде, и в плену, и в тюрьме, и на необитаемом южном острове останется знатной дамой.
— Пропустите! — полыхнув негодованием, процедила ее светлость, выпрямившись еще сильнее.
Так гордо, как стоит под ураганными порывами ветра корабельная мачта. Держится из последних сил, сопротивляясь мощным ударам, и скорее сломается, чем прогнется перед неумолимой судьбой.
