– Не могли бы вы открыть окно? – попросил он.
Дама не ответила, продолжая гладить ему затылок своими чуткими пальцами. Потом неожиданно сорвала с шеи Хольгера шнурок с устройством экстренного вызова и строго заметила:
– Окна должны быть закрыты.
– Что?
Он не мог понять, что означают эти ее слова. Что вообще происходит? Хольгер с недоумением уставился на женщину, пытаясь сообразить, что делать дальше. Она отняла у него устройство экстренного вызова… Никогда еще Хольгер не чувствовал себя таким беспомощным и жалким.
Потом случилось нечто и вовсе непонятное: лицо женщины начало расплываться, как будто она растворялась в воздухе. Но в следующий момент Хольгер понял, что дело не в ней. Вся комната куда-то плыла, очертания предметов терялись в прозрачном тумане. И сам он уходил, словно куда-то скатывался, из последних сил стараясь удержаться на поверхности. Хольгер судорожно глотал воздух и размахивал здоровой рукой, стараясь уцепиться за одеяло.
Когда дама прилепила новый пластырь, ее лицо озарила торжествующая улыбка. Она снова надела на Хольгера сорочку, поправила ему подушку и опустила спинку кровати.
– Ты умрешь, Хольгер Пальмгрен, – услышал он над ухом ласковый голос. – Пора, разве не так?
* * *
Некоторое время Анника и Микаэль молчали, попивая вино и глядя в сторону Шиннарвиксбергет.
– Фария Кази больше боялась за свою жизнь, чем за жизнь Джамала, – продолжала Анника. – Но время шло, и ничего не происходило. Мы мало знаем о том, как она жила в Сикле. На допросах Фария об этом по возможности умалчивает, а в приукрашенную версию отца и братьев верится слабо. Но им было не по себе. После того как полиция была поставлена в известность, удерживать девушку под замком становилось все труднее. Братья понимали, что ситуация требует незамедлительных действий.
– Конечно, – кивнул Микаэль.
– Вот все, что мы знаем. – Анника перевела дух, словно готовясь к самому главному. – Все произошло на следующий день после падения Джамала на рельсы в метро. Около семи вечера старший брат Ахмед стоял у большого окна в гостиной в их квартире в Сикле, то есть на четвертом этаже. Далее показания расходятся, но ясно одно. Они перекинулись с Фарией несколькими фразами, после чего девушка набросилась на брата, так что тот выпал из окна. Она словно ополоумела. Почему? Может, Ахмед сообщил ей о смерти Джамала?
– Вполне логичная версия, – заметил Микаэль.
– Конечно, именно так все и должно было быть. Но почему она обратила гнев именно против брата? Он-то в чем перед ней провинился?
– Хороший вопрос.
– И главное, почему она об этом никогда не рассказывала? Ведь эти показания могли быть ей только на пользу. Тем не менее она молчала как рыба – и на допросах, и в зале суда.
– Совсем как Лисбет, – заметил Микаэль.
– Так, да не так. Фария замкнулась в своем горе, оборвав все контакты с внешним миром. С Лисбет было несколько иначе.
– Неудивительно, что Лисбет так не нравится, когда эту девушку обижают, – сказал Микаэль.
– Это-то меня и беспокоит, – вздохнула Анника.
– А Лисбет имеет доступ к компьютеру во Флудберге?
– Что? – не поняла Анника. – Нет, нет… Там с этим строго – никаких компьютеров и мобильников. Посетителей тщательно обыскивают. А почему ты спрашиваешь?
– У меня такое чувство, что она узнала нечто новое о своем прошлом. И рассказал ей об этом не кто иной, как Хольгер.
– Так расспроси его об этом сам. Разве ты с ним сегодня не встречаешься?
– В девять вечера, – кивнул Микаэль.
– Он пытался и со мной связаться.
– Да, ты рассказывала.
– Я хотела перезвонить, но у него, как видно, что-то случилось с телефонами.
– С телефонами? – переспросил Микаэль.
– Я звонила и на мобильный, и на стационарный – безуспешно.
– То есть теперь у него и стационарный плохо работает, – заметил про себя Блумквист. – А когда ты ему звонила?
– Около часа дня.
Микаэль быстро поднялся, не спуская глаз с горы по ту сторону дороги.
– Было очень мило с твоей стороны выкроить для меня минутку. Ничего, если ты закончишь обед без меня? Мне, похоже, пора.
И он быстро исчез в толпе в направлении станции метро «Цинкесдамм».
* * *
Сквозь застилающий глаза туман Хольгер Пальмгрен видел, как женщина собрала с ночного столика документы и положила в коричневую сумку вместе с его мобильником. Потом слышал, как она возилась в ящиках письменного стола. Но он ничего не мог поделать. Туман вокруг сгущался, темнел, навевая дрему. Внезапно легкие напряглись, словно в воздухе распространялся яд, и Хольгера охватил панический страх. Потом дышать стало нечем, и темные волны окончательно сомкнулись над его головой. Сквозь удушающий сумрак все еще проступали очертания предметов. Вот мужчина, чье лицо показалось Пальмгрену знакомым, сорвал с него ночную сорочку и пластыри. Больше Хольгер ничего не помнил. Он собрал в кулак всю свою волю, как ныряльщик, которому нужно срочно всплыть на поверхность, пока еще не поздно. Просто удивительно, как Хольгер нашел в себе силы для этого.
Он открыл глаза. Губы сами собой сформировали фразу. Пять слов. Собственно, их должно было быть шесть, но на большее его не хватило.
– Поговори с…
– С кем? – закричал мужчина.
– с Хильдой фон…
* * *
Выбежав из лифта на лестничную площадку, Микаэль обнаружил, что дверь в квартиру Хольгера была открытой. Уже в прихожей в нос ему ударил удушливый запах. Блумквист бросился в спальню, топча ногами разбросанные по полу бумаги. Хольгер Пальмгрен лежал в постели в неестественно искривленной позе с коричневым одеялом, обвернутым вокруг бедер. Правая рука с судорожно растопыренными пальцами тянулась к горлу. Рот широко раскрылся в беззвучном крике, мертвеннопепельное лицо исказила гримаса отчаяния. Очевидно, смерть старика была мучительной. Некоторое время Микаэль просто стоял и смотрел на него, шокированный ужасным зрелищем. Но потом ему почудилось, будто в глазах Хольгера блеснула искра жизни. Микаэль тут же пришел в себя и первым делом вызвал «Скорую». Потом потряс Хольгера за плечо и внимательно вгляделся в его лицо. Очевидно, старик не мог дышать. Микаэль зажал Хольгеру нос и низко склонился над кроватью. Рот в рот. Холодные, синие губы старика оставляли мало надежды, но не попытаться Блумквист не мог. Нужно было как-то продержаться до приезда врачей.
Внезапно Хольгер поднял правую руку и задергал растопыренными пальцами. Микаэль подумал было, что это судороги, но в следующий момент подергивания сменились явно осмысленными движениями. Изменилось и выражение глаз старика. Он как будто хотел что-то сказать. Блумквист сосредоточился, подавив охватившую душу радость. Старик показывал рукой на свою спину. Сняв с него ночную сорочку, Микаэль обнаружил два пластыря в области лопаток, тут же сорвал их и поднес к глазам. «Действующее вещество – фентанил» – гласила надпись на пластыре. Не спуская глаз с Хольгера, журналист потянулся за мобильником и открыл страничку «Википедии». «Фентанил – синтетический опиоид… Действенность фентанила может в сотни раз превышать действенность соответствующих доз морфина… Обычные побочные эффекты – угнетение дыхания, спазмы мышц трахеи. Противоядие – налоксон». Черт!
