– Невзирая на то, какую мерзость сегодня пишут в газетах, я действительно хочу сотрудничать с вами всеми возможными способами и надеюсь, вы это понимаете.
– Я всегда доверяла тебе, Микаэль. Но, честно говоря, впервые начинаю сомневаться, – ответила Соня.
– О’кей, я отношусь к этому с пониманием. Но тогда вы тоже должны с пониманием относиться к тому, что я не доверяю вам. У вас существует серьезная утечка информации; надеюсь, вы это осознали? Иначе бы этого не произошло, – сказал он, указывая на труп Торкеля Линдена.
– Ты прав. Это слишком ужасно, – вставил Бублански.
– Ну, ладно, теперь мне надо позвонить, – проговорил Микаэль и отошел чуть подальше, чтобы беспрепятственно разговаривать.
Но он так и не позвонил. Он подумал, что пора начать относиться к вопросам безопасности серьезно, и поэтому сообщил Бублански и Мудиг, что ему, к сожалению, необходимо немедленно поехать в редакцию, но что, как только он им понадобится, он, естественно, будет в их распоряжении.
Соня, к собственному удивлению, схватила Микаэля под руку.
– Ты должен сперва рассказать нам, откуда узнал о том, что что-то произойдет, – сурово сказала она.
– Я вынужден, к сожалению, сослаться на право источника на защиту, – ответил Микаэль с вымученной улыбкой.
Затем он подозвал такси и поехал в редакцию, глубоко погруженный в размышления. Для более сложных IT-решений «Миллениум» уже некоторое время назад нанял консультационную фирму «Tech Source» – группу девушек, которые обычно быстро и эффективно помогали редакции. Но вмешивать их ему не хотелось. Не хотелось и подключать Кристера Мальма, хотя тот лучше всех в редакции разбирался в вопросах IT. Вместо этого Блумквист подумал про Андрея – он уже вовлечен в материал и, кроме того, невероятно ловко управляется с компьютерами. Микаэль решил спросить его, пообещав себе, что, если только им с Эрикой удастся выбраться из этой заварухи, он будет биться за то, чтобы взять парня в штат.
У Эрики утро выдалось кошмарным еще до выстрелов на Свеавэген – естественно, из-за проклятого сообщения Телеграфного агентства, которое в каком-то смысле явилось продолжением предыдущей травли Микаэля. На поверхность вновь вылезли все завистливые жалкие душонки и принялись изрыгать желчь в «Твиттере», по электронной почте и в комментариях в Интернете, причем на этот раз к ним подключился и расистский сброд – конечно, потому, что «Миллениум» уже несколько лет вел борьбу против любых форм ксенофобии и расизма.
Самое ужасное все-таки заключалось в том, что всем сотрудникам редакции стало намного труднее работать. Народ, казалось, внезапно утратил желание снабжать журнал информацией. Кроме того, распространился слух, что главный прокурор Рикард Экстрём готовится провести в редакции обыск. Эрика в это не особенно верила. Обыск в журнале – вещь серьезная, прежде всего учитывая право источников на защиту.
Впрочем, Бергер была согласна с Кристером Мальмом, что тучи настолько сгустились, что даже юристам и разумным людям может взбрести в голову начать заниматься глупостями, и она как раз раздумывала над тем, какие ответные меры можно принять, когда в редакцию вошел Микаэль. К ее удивлению, он не захотел поговорить с ней, а направился прямо к Андрею Зандеру и увлек того в свой кабинет. Эрика чуть погодя последовала за ними.
Когда она вошла, вид у Андрея был напряженный и сосредоточенный, и она уловила слово PGP. Эрика знала его, поскольку прошла курс IT-безопасности, и заметила, что Андрей записывает что-то в блокнот. Потом, не удостоив ее ни единым взглядом, он покинул кабинет и пошел к ноутбуку Микаэля, лежавшему в общем помещении редакции.
– Что происходит? – спросила Эрика.
Микаэль шепотом разъяснил ей ситуацию, и Бергер страшно разволновалась. Она почти не воспринимала информацию, и Микаэлю пришлось несколько раз повторить.
– Значит, ты хочешь, чтобы я нашла им укрытие? – уточнила она.
– Прости, что вовлекаю тебя в это, Эрика, – ответил Блумквист. – Но у меня нет никого, кто знал бы стольких людей с дачами, как ты.
– Даже не знаю, Микаэль… Правда, не знаю.
– Мы не можем предать их, Эрика. Лисбет ранена. Ситуация просто отчаянная.
– Если она ранена, ей надо в больницу.
– Но она отказывается. Она хочет любой ценой защитить мальчика.
– Чтобы он смог спокойно рисовать убийцу?
– Да.
– Слишком большая ответственность, Микке, и слишком большой риск… Если с ними что-нибудь случится, виноватыми окажемся мы, и это погубит журнал. Мы не должны заниматься охраной свидетелей, это не наша задача. Это прерогатива полиции – подумай только, как много вопросов технического и психологического свойства могут повлечь за собой эти рисунки! У проблемы должны быть какие-то иные пути решения.
– Наверняка – если бы мы имели дело с кем-то другим, а не с Лисбет Саландер.
– Мне иногда так надоедает, что ты ее вечно защищаешь…
– Я просто пытаюсь смотреть на ситуацию реалистически. Власти грубо предали Августа Бальдера и подвергли его смертельной опасности, и я знаю, что Лисбет это приводит в ярость.
– И, по-твоему, мы должны с этим мириться?
– У нас нет другого выхода. Она вне себя и сейчас болтается где-то, и ей некуда податься.
– Тогда отвези их в Сандхамн.
– Мы с Лисбет слишком тесно связаны. Если только выйдет наружу, что это она, все мои адреса сразу начнут проверять.
– Ладно.
– Что – ладно?
– Я что-нибудь найду.
Эрика сама едва верила, что произнесла это. Но с Микаэлем всегда так – когда он о чем-нибудь просил, она не могла отказать – и знала, что с его стороны дело обстоит так же. Ради нее он пошел бы на что угодно.
– Отлично, Рикки. Где?
Она попробовала прикинуть, но в голову ничего не приходило. Ничего не всплывало – ни имени, ни человека, будто она внезапно осталась совсем без связей.
– Мне надо подумать, – сказала Бергер.
– Думай быстро, а потом сообщи адрес и описание дороги Андрею. Он знает, как действовать.
Эрика почувствовала, что ей нужно выйти на воздух, поэтому она спустилась по лестнице, вышла на Гётгатан и направилась в сторону площади Медборгарплатсен. В голове у нее тем временем проносилось одно имя за другим, но все они казались ей неподходящими. На карту поставлено слишком многое, и она видела минусы и недостатки у всех, о ком думала, а если и не видела, ей не хотелось подвергать их риску или беспокоить подобным вопросом – возможно, потому, что он все время не давал покоя ей самой. С другой стороны… речь идет о маленьком мальчике, в него стреляли, и она пообещала. Она должна что-то придумать.
Вдали завыла сирена полицейской машины, и Эрика посмотрела в сторону парка, станции метро и возвышающейся на холме мечети. Мимо прошел молодой человек, шурша бумагами так, словно ему выдали на дом нечто секретное… И тут вдруг ей в голову пришло – Габриэлла Гране. Поначалу это ее удивило. Габриэлла не была ей близкой подругой и работала в таком месте, где определенно не следует пренебрегать какими-либо параграфами закона. Значит, нет, идея идиотская. Даже просто взвешивая ее предложение, Габриэлла уже рисковала бы работой. И тем не менее… эта мысль не отпускала Эрику.
