– Дарманом? – неуверенно предположил я. От Роммия, помнится, тоже пахло чем-то похожим.
– Не угадал. – Рикки покачал головой. – Но близко.
– Неужто самим драконом-палачом? – Я недоверчиво усмехнулся. – Чушь, он присягнул Магистру на верность. Как тогда он должен будет выполнить проклятие той девчонки?
Я сообразил, что невзначай выболтал тайну Лантия, лишь когда заметил, каким торжествующим огнем полыхнули глаза собеседника. Застонал, прикрыв рот руками. Лучше бы мне откусить свой болтливый язык!
– Не переживай, – на удивление мягко произнес Рикки. – Ты и так долго держался. Прямо сказать об этом ты не мог из-за понятия о долге. Принуждать тебя я не хотел. Поэтому использовал немного магии, чтобы увеличить твою разговорчивость и усилить рассеянность. Совсем чуть-чуть, на грани восприятия нюхача. Честное слово, я предполагал, что ты проболтаешься много раньше.
Невероятным усилием воли я удержался от ругательств, которые так и рвались наружу. До соленого привкуса во рту закусил губу, пытаясь болью умерить свое негодование и гнев. Иначе, боюсь, кинулся бы на этого самодовольного хлыща с кулаками. Затем откинулся на спинку стула и несколько по-новому посмотрел на собеседника. Сколько ему лет? Двадцать, двадцать два? Вряд ли больше. Значит, младше меня лет на пять. Интересно, каким образом к столь юному возрасту он получил такую власть над людьми?
– Поверь, вряд ли ты захочешь узнать ответ на свой вопрос. – В глазах Рикки мелькнула странная тень то ли грусти, то ли затаенной боли. – Не ко всякой власти стоит стремиться. Если бы у меня в свое время был выбор…
Рикки не закончил фразу. Лишь сжал в бессильной злобе кулаки.
Я тяжело вздохнул и отвернулся от собеседника. В окно вовсю светило яркое солнце, показывая, что день уже давно занялся. Странно, такое чувство, будто я вечность уже сижу в трактире и выкладываю свои самые потаенные секреты малознакомому юноше. Слишком утомил меня непростой разговор. Я не привык обнажать душу по принуждению, но в последнее время вынужден делать это излишне часто.
– Что дальше? – спросил я, потирая уставшие глаза. Не удержался и широко зевнул.
– Ох, я совсем тебя утомил, – Рикки сочувственно улыбнулся. – Отнимаю у тебя драгоценные крохи отдыха. Нелегко, должно быть, работать день и ночь.
Я разумно промолчал. Конечно, приятного мало – в любой момент суток быть готовым к нападению. Днем тщательно прятать своего зверя под маской добропорядочного горожанина и только в тиши ночных улиц на краткий миг становиться самим собой. Наверное, в этом и заключалась причина того, что после избавления от проклятья я все-таки вошел в гильдию наемных убийц. Чувство абсолютной свободы, когда ты скользишь по залитым мраком мостовым Лутиона. Когда стоишь на крыше над спящим городом и хочется кричать от восторга из-за переизбытка чувств. Потому что кажется, будто весь мир принадлежит тебе, покорно лежит у твоих ног. Только ты – и полная луна, серебрящая печные трубы. Только ты – и сбивчивое от испуга дыхание жертвы, знающей, что на ее след уже встал смертельно опасный хищник. За это ощущение беспредельной власти можно пожертвовать многим, очень многим. Главное – не сорваться в пропасть, уверовав, будто уподобился богам.
– Ты сейчас напомнил мне одну знакомую. – Рикки издали кольнул меня острым взглядом. – Она очень любила играть с огнем. Пока однажды не подпалила себе хвост и усы.
Я нахмурился, не понимая чудного сравнения. Обычно так говорят о кошках.
– В каждой женщине скрывается кошка. – Рикки пожал плечами. – Это утверждение к ней было применимо как нельзя лучше.
Рикки замолчал, вероятно, решив, что сказал даже больше, чем хотел.
– И что? – поторопил его я. – Твоя знакомая погибла?
– Нет. – Храмовник медленно покачал головой. – Слава небесам, нет. Ей бы не позволили погибнуть. Я в первую очередь. Но за свою любовь к огню и неумеренное любопытство серой кошки ей пришлось многим заплатить. Даже несмотря на наличие могущественных защитников, среди которых я был одним из самых слабых. Чем готов заплатить ты, Шени? И есть ли у тебя друзья, способные рискнуть всем, чем обладают, во имя не собственной выгоды, но ради спасения твоей жизни?
Я отвел взгляд. Мне нечего было ответить на его вопросы. Жизнь наемного убийцы не предполагает наличия друзей. Более того, любая привязанность делает нас слабее. Крепче пут из звездного металла привязывает к земле, сковывает движения. Вспомнить хотя бы мои недавние злоключения из-за убийства купца Тирна. Если бы страх за Флоксу не бередил тогда мою душу, все закончилось бы намного быстрее и с большей выгодой для меня. А так я продолжаю тонуть в пучине невыполненных обязательств и самоубийственных поручений именно из-за того, что тогда пытался не допустить убийства подруги.
– Иногда любовь стоит того, чтобы отказаться от любимого дела, – тихо, будто ни к кому не обращаясь, заметил Рикки.
– Не в моем случае. – Я нарочито расхохотался, заставив служанку испуганно выглянуть из кухни на звук моего голоса. – Я не люблю Флоксу. Мне с ней хорошо, и ничего более.
– Главное, чтобы ты в это верил.
Рикки с удовольствием потянулся и встал. Неторопливо пошел к выходу из трактира, словно не заметив, как у меня вытянулось лицо от удивления. И что это значит? Разве храмовник не обязан схватить меня и препроводить в темницу?
– Я уже сказал, что платой за откровенность будет твоя свобода, – с чуть заметным раздражением кинул через плечо храмовник. – Пока, по крайней мере.
На самом пороге Рикки остановился, поправил перевязь и лукаво подмигнул мне.
– Но будь осторожен в своей охоте за драконом, – проговорил он. – Я не всегда буду рядом, Шени.
Я некоторое время смотрел на закрывшуюся за храмовником дверь. Потом застонал, растирая виски, в которых запульсировала несильная тянущая боль. Этот юнец вытянул из меня все, что хотел узнать. И умудрился при этом не ответить ни на один мой вопрос. Боги, во что же я ввязался?
«Ну, наверное, не очень правильно говорить тебе об этом именно сейчас, – впервые с начала полубеседы-полудопроса подал голос бог-отступник. – Но именно этого мальчишку ты должен будешь убить для меня».
Часть вторая
Второе правило дракона: никому не доверяй!
Мне снова снился кошмар. Но на этот раз мне не пришлось бежать по улицам ночного Лутиона, спасая свою жизнь. В этом виденье я сам превратился в дармана. Тугие кольца татуировки обхватывали мое тело так плотно, что было трудно дышать. Меня прошиб холодный пот, когда я понял, что вот-вот острые шипы чудовищного создания, скрывающегося под кожей, порвут ее в кровавые лохмотья. Что я стану не человеком, но кем-то иным, чуждым для человеческого понимания.
В солнечном сплетении зрел ком огненной боли. Я скорчился, упав на мокрые от росы камни мостовой, схватился руками за живот, пытаясь удержать дармана внутри себя. Не хочу! Не хочу становиться нечистью! Не желаю погибать столь жутким и глупым образом – когда противник скрывается внутри тебя!
