И, конечно же, я не собираюсь давать своё согласие сейчас, убеждать его «не словами», это было бы худшее, что можно сделать – отдаться, когда тебя уже фактически послали и лишь из жалости или по старой памяти разрешили задержаться. Так что давай, Ика, вытирай слёзы и бегом собирать вещи.
И даже не думай ничего у него спросить, когда придёт, хоть и крутятся в голове десятки вопросов, начиная с «А что, как приманка я уже не нужна?» и до недоумения – а зачем собирать вещи именно к десяти? Почему не приказать убраться раньше? Хочет лично посмотреть, как я буду уходить? Проследить, чтобы ничего не унесла? Или у него традиция – знакомить любовниц? Для обеспечения преемственности, так сказать? Ну, так мне нечего передать своей последовательнице…
К означенному часу я была полностью готова. Оказалось, что вещей у меня довольно много, есть даже ни разу не ношенные платья, и я сложила всё. Не то чтобы обязательно хотела всё унести, но вряд ли одна из этих надменных и знающих себе цену дам обрадуется, обнаружив в шкафах чужие платья…
Я сидела в кресле, окружённом сумками, и просматривала свою книгу-невидимку – язык, увы, не стал мне понятнее, когда вошёл Ашш. Он был один. И, кажется, количество вещей его удивило.
– Что это, Ика? – спрашивает он, делая выразительный жест в сторону моих пожиток.
– Мои вещи, мой Господин, – спокойно и смиренно отзываюсь, избегая смотреть в глаза. – Я освободила все шкафы, как Вы и приказывали, и…
– В дорогу! – перебивает меня он. – Я сказал, собрать вещи в дорогу, Ика! Мы выезжаем через десять минут!
ГЛАВА 19. Чего хочет Ика Стайер?
Мы и в самом деле отправляемся в путь, несмотря на ночь и накрапывающий дождик, причём отправляемся тихо, с какого-то чёрного хода, где Вик сам лично поджидает нас с лошадьми.
Честно говоря, мне не хочется никуда ехать. И уж тем более не хочется никуда ехать с ним, мне было бы куда проще, легче и спокойнее, если бы «собирай вещи» относилось всё-таки к «выметайся из моих покоев», нежели к «в дорогу». Меня охватывает ужас, когда я задумываюсь о том, насколько я стала зависима от него в эмоциональном плане, но ведь в любом случае лучше мучительный конец, чем мучения без конца, а ничего другого меня с Ашшем не ждёт. И вторая любовница появится обязательно, это лишь вопрос времени. Даже если позволить себе большую слабость и успокоиться тем, что смотрины сегодняшнего вечера – это хитрый ход для создания легенды – почему меня нет во дворце, то всё равно не стоит забывать – Император в каждом городе имеет по паре любовниц. И эксклюзивность и верность – вовсе не то, на что рассчитывают дамы, вступая с Его Императорским Величеством в греховную связь. Ну, по крайней мере, умные дамы. Я же… образец глупости и самонадеянности – не вступив даже ещё в связь, уже ожидаю от него, что других любовниц не будет…
Погрузившись в свои невесёлые мысли, я молчалива больше обычного, а Ашш наоборот – небывало разговорчив и откровенен. Например, я узнаю, куда мы едем – Кайерское княжество собралось объявить войну, и, как сказал мой венценосный спутник «вот куда-то в том направлении мы и едем».
На долю секунды мне кажется, что он и вправду говорит о том, что мы вдвоём будем воевать против целого княжества, но потом я понимаю, что, конечно же, нет. У Ашша есть армия, которую он до сих пор очень ловко переставлял в нужные места, угадывая точки с поразительной точностью. Наверное, и здесь у него тоже всё схвачено и организовано, но слово «война» мне категорически не нравится, хоть и странно, наверное, слышать такое от стражницы.
А ещё это очень странно – княжество собирается напасть на Империю. Мышь набросилась на кошку – примерно из этой же сферы нереального. Поэтому я уточняю:
– Они объявляют войну, мой Господин?
– Да, Ика, они. Я вообще не собирался их трогать, так как кваррна в княжестве под запретом. Но, видимо, придётся…
– А почему обязательно ехать тайно? – невольно я всё же втягиваюсь в разговор, ведь Ашш говорит интересные и важные вещи.
– Обескуражить противника – половина победы, – усмехается он. И даже поясняет. – Они явно не стали бы нападать, не заручившись поддержкой другого государства, а может, даже и пары государств. Сайгарская империя им отказала, значит, остаются ещё три варианта. Ранскоры вряд ли, им не до нас, так что остаются Ликонское королевство и Аррагарское царство, со стороны моря. Я хочу знать, откуда ждать второй удар до того, как он будет нанесён.
Некоторое время мы едем молча, я думаю о том, что работа у Ашша адская, и я бы не смогла жить в таком постоянном напряжении, когда каждый твой ход может решить судьбу нескольких стран, и доверять он никому не умеет или не решается, так что и перепоручить некому… и что мне что-то уже почти жалко Кайерского князя – с моего великолепного господина станется заявиться к нему в совершенно неподходящий момент и, приперев к стенке какой-нибудь особо циничной угрозой – как убить детей, например, я до сих пор вздрагиваю, вспоминая – заставить выдать сообщников.
На привал мы останавливаемся в какой-то деревне, за пару часов до рассвета – Ашш находит дом, где никого нет, но видно, что хозяйство не заброшено, может, хозяева просто заночевали где-то в гостях… в сам дом мы, тем не менее, не идём – располагаемся на сеновале, и я моментально засыпаю, кажется, даже раньше, чем моя голова касается расстеленного на сене плаща.
Мне не снится ничего, или же я не помню, мне вообще кажется, что я только-только закрыла глаза, и тут же их снова приходится открыть, потому что меня целуют. Умело и страстно, и я понимаю, что надо останавливаться прямо сейчас, иначе остановиться не выйдет вовсе – кажется, о моём теле Ашшу известно больше, чем мне самой, так что он виртуозно на мне играет вроде бы лёгкими, но очень эффектными прикосновениями.
– Нет! – говорю я твёрдо и зло, а этот гад целует меня в шею, заставляя голос звучать вовсе не так, как было задумано.
– Это я уже слышал, – смеётся Ашш. – Придумай что-нибудь другое.
И шнуровка на моей рубашке – не форменной, но по фасону весьма похожей, начинает развязываться.
Моё тело предательски отзывается ему, и мне действительно приходится сделать над собой усилие, чтобы повторить:
– Нет! Я не хочу.
– Хочешь, – не соглашается он. И снова целует. И, кажется, в этот раз останавливаться и в самом деле не планирует. Но вместо паники я ощущаю злость.
– Ах, да! – шепчу сквозь стиснутые зубы, и получается почти что шипение. – Вы же теперь хозяйничаете в моей голове больше, чем я сама, мой Господин!
Ашш не впечатлён. Он проводит рукой, демонстрируя то, что через секунду озвучивает:
– Мне нет нужды лезть в твою голову для этого, Ика. Твоё тело тебя выдаёт!
– Тело грешно и слабо, – цитирую я, и получается как-то очень сурово.
– Не наговаривай, – шепчет он, всё ещё не принимая отказ всерьёз. – Не так уж и грешно… пока что.
И звучит это как обещание, от которого телу становится жарко даже больше, чем от прикосновений. Он опускает взгляд на шнуровку, и завязки расступаются окончательно. У меня есть ещё много чего сказать, но тут Ашш дотрагивается до моей груди, я машинально дёргаюсь, чтобы то ли дать ему по лицу, то ли вцепиться в волосы, и меня скручивает сильной, ноюще-тянущей болью. А рука так вообще словно в огне.
