– И чем же? – вздыхает Маиля, и весь вид её говорит о том, что помогать она не хочет. Но будет, в силу обстоятельств и оказываемого давления.
Когда Ашш требует рассказать всё, что она знает про кваррну, Маиля начинает истерически смеяться. Она явно всё ещё принимает меня за кого-то другого, кого-то из этого почти везде запрещённого ордена, и ей никак не понять, что в таком случае хочет от неё Император. Впрочем, к какому-то выводу она приходит, но, разумеется, снова к неправильному.
– И чем же они тебя взяли? – ещё сквозь смех говорит она, но мне кажется, что отчаяния в голосе куда больше, чем веселья. Собственно, веселья там в принципе нет. – Неужели повёлся на эту смазливую… – видимо, всё-таки ещё на что-то надеясь, ведьма осекается в последний момент и заканчивает совсем не так, как собиралась, -… девушку?
Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы начать оправдываться – ну какая мне, в сущности, разница, что подумает эта безумная женщина? Разве что для дела, чтобы начала говорить… но что-то мне подсказывает, что тут лучше не вмешиваться в разговор, который ведёт мой Господин.
Ашш же не делает ничего, как мне кажется, просто смотрит, однако Маиля вдруг начинает рассказывать.
– Мой муж, – выдаёт она совершенно неожиданно, по крайней мере, для меня, – был в кваррне.
Повисает пауза, я невольно смотрю на своего Господина, но по его глазам невозможно ничего прочитать. Впрочем, я уверена – не будь маски, всё равно ничего бы по его лицу понять не удалось. Тем паче, что на меня он и не смотрит, сосредоточился на ней, и ей, я очень хорошо это понимаю, неуютно под этим взглядом, пожалуй, даже более, чем было бы с приставленным к горлу ножом.
– Я не всегда жила здесь и одна, – наконец, произносит она. – У меня был дом в столице. Да. Дом и муж. Хороший дом и самый замечательный муж на свете. По крайней мере, мне так казалось.
Ведьма снова замолкает, а я с удивлением обнаруживаю, что стою совсем рядом с Ашшем, при этом я не до конца отдаю себе отчёт, когда успела сделать шаг, и более менее меня успокаивает только то, что и он тоже не остался на месте. Мы ждём, не говоря ни слова, и чем дольше ведьма молчит, тем сильнее я начинаю ей сочувствовать. Очевидно же, что кваррна ей подгадила, и очень сильно.
– Я так им гордилась! – смотрит она только на Ашш-Ольгара и говорит, кажется, только с ним. – Он был из знатной, но давно обнищавшей и впавшей в немилость семьи, однако смог многого добиться – и богатство, и должность при дворе…
Я чувствую, что сейчас она скажет что-то важное, даже дыхание задерживаю, стремясь не пропустить, но опять пауза. И поторопить нельзя. Кажется, мне лучше вообще не отсвечивать. А ещё странно, что Ашш встаёт передо мной. Опасается, что ведьма попробует ещё напасть? Вряд ли ведь это просто чтобы лучше слышать?
– А потом всё кончилось. Внезапно и страшно. Он пришёл домой как-то вечером, какой-то не такой… подавленный. Злой. Сначала не хотел со мной говорить, потом – наоборот: пришёл ночью, разбудил, сказал, что она приказала… Послала его практически на смерть, да что там практически… покушение на государя – это смертный приговор и какая-нибудь особо мучительная казнь. И что он всё сделает. Думал сначала сбежать, но от кваррны не сбежишь, и что он не хочет обнаружить себя послезавтра в луже моей крови, а меня – с перерезанным горлом, или ещё что похуже, хотя я и не знаю, что ещё хуже-то… И ещё… Ещё он меня обманул. Теперь-то я понимаю, насколько неправдоподобно это звучало, но тогда мне так хотелось верить… Он сказал, что я должна спрятаться, что его вытащат из тюрьмы надёжные люди, и тогда он меня найдёт, обязательно найдёт, и мы вместе сбежим, куда-нибудь далеко-далеко, в Сайгарскую Империю или ещё дальше, где никто нас уже не достанет.
– Ирманна Лезго, – даже не предполагая, а утверждая, роняет Ашш. – Любопытно. Я, признаться, думал, что Вы тоже в кваррне, и Алана как раз в это всё и втянули…
Алан Лезго… что-то из не такой давней истории Аррагарского царства, мы проходили это ещё, кажется, в монастыре, а потом в училище, но, положа руку на сердце, тогда это самое царство казалось мне абсолютно далёким и не очень-то интересным, в голове было другое – сначала, балы, потом слепая ненависть и глупая месть, и теперь, чтобы вспомнить о чём речь, приходится приложить усилия. Значительные усилия. Но кое-что всё-таки всплывает.
Кажется, муж нашей гостеприимной ведьмы был одним из Советников царя, коих у него, кажется, пять. И, наверное, у него были все шансы преуспеть, если бы ему дали время на подготовку… если бы ему вообще дали время и хоть какие-то шансы. Насколько я смогла вспомнить – а Ашша прямо сейчас ведь не спросишь! – Рогула спасла какая-то случайность. То ли отравленное вино выпил кто-то другой, то ли проклятие осело не на том, но умер кто-то другой, а Лезго, конечно же, схватили. И он во всём сознался, сразу. Что это он по поручению дерзкого захватчика, тирана и деспота Ашш-Ольгара. Точно. Я вспомнила даже, как сетовала в училище на трусость Рогула – что он не стал с Ашш-Ольгаром воевать, предпочёл просто разорвать всякие дипломатические отношения и всё. Возможно, теперь царь Рогул мстит? Зачем-то же везли меня в Аррагарское царство…. а с другой стороны – затеявшие это уверены, что Ашш мёртв, так что вряд ли речь до сих пор идёт о мести.
Да и не слишком ли много времени прошло – лет шесть или семь? И сколько же лет нашей ведьме, она выглядит на сорок пять минимум, но Ирманне было, кажется, лет двадцать пять?
– Продолжайте, – предлагает Ашш. Никакого сочувствия в его тоне я не замечаю.
– Когда Алан… покончил с собой в тюрьме, я хотела мстить. Любой ценой. Мне казалось, что надо просто понять, кто в этой дурацкой кваррне, кто его заставил, и пойти с этим к самому Рогулу или начальнику его охраны. И я заключила сделку – двадцать лет моей жизни в обмен на способность чувствовать кваррну. Ох, сколько их оказалось в высших кругах! И знаешь, что самое ужасное, Император? Оказалось, что идти с этим не к кому. Они все там или связаны какими-нибудь нежнейшими узами с теми, кто в кваррне! И у меня не хватило сил. Я поняла, что задыхаюсь в городе от этого удушливого запаха со всех сторон, что я даже не знаю, с какой стороны начинать, и теперь, потеряв по собственной глупости двадцать лучших лет, я вдруг хочу жить. Хоть как, хоть где… хоть так. И я даже уже почти признала своё поражение… Но сегодня удача мне улыбнулась. От твоей спутницы несёт этой пакостью в двадцать раз сильнее, чем от остальных, кого я когда-либо видела. Она не выйдет из моего дома, Император Ашш-Ольгар. Перебей хоть все зеркала, теперь это неважно. Последнее желание ведьмы в её доме – закон.
Она говорит обо мне, о моей смерти, вероятно, и очень уверенно, но мне почему-то совершенно не страшно. Может быть, потому что передо мной Ашш-Ольгар, и я, уткнувшись лбом ему в спину, чувствую себя как за каменной стеной. Это опасно и глупо, и я пытаюсь напомнить себе, что мы не обычная пара мужчина-женщина, где он будет защищать ценой своей собственной жизни, мы – это Император и его пешка. Надо ли пояснять, что это значит?
Тем не менее, пока что Ашш, кажется, не намерен меня отдавать, зачем бы иначе закрывал собой. Но ведьма и не собирается на меня нападать, по крайней мере, так вот прямо и явно, вместо этого она, кажется, собирается покончить с собой, рассчитывая, что со мной затем разберётся её дом.
