– Все равно будешь.
– В голову лезет.
У прошлого есть сюжет. В тот день он был таким.
Утром показалось, все начало налаживаться. Ощущение безысходности отступало, мы с Инной понимали, что это так. Я встал не с той ноги, коснулся пола левой, решил не исправляться. Несколько дней назад я вернул давно забытый ритуал: совершив ошибку, снова залезал под одеяло и вставал с правой.
«Не будешь перевязывать?», – удивилась Инна. «Нет». Она обрадовалась. Обычно я перевязывал шнурки, пока не получались идеальные одинаковые бантики. Не мог выйти из квартиры без этого.
«Запиши в телефон, забудем опять». На автомате записал в телефон напоминание, несколько дней не могли заехать купить. «Точно записал?». «Даже на холодильнике».
У нас магнитная доска на холодильнике, на ней можно писать мелом. Несколько минут назад сделал там напоминание, чтобы сделать напоминание в телефоне через несколько минут.
– Мысли кругами ходят. «Несколько минут, несколько минут».
– Давай дальше.
Дальше мы вышли, я закрыл дверь и не стал проверять, закрыл или нет, как делал обычно. «Не будешь?». Махнул рукой. Инна улыбнулась – ее расстраивали мои цикличные действия, она видела, что в последние дни они усилились, и это точно не шло мне на пользу.
В лифте были двое. «Два неглупых мужчины о чем-то не договорились, из-за этого все началось». «Ой, перестань, не из-за этого». Переглянулись с Инной, что обсуждают эти люди? «Говорю, из-за этого». «Ладно, хватит». «Из-за этого все началось». Они странно выглядели, один в такой шапке.
– Плавательная, – подсказала Инна.
– Мы еще смеялись потом.
У другого прическа, будто лес на голове. И голоса такие: у плавательного прозрачный, тонкий, легкий, как ветер, у другого объемный, тяжелый, мокрый, как дождь.
– Давай дальше.
Дальше мы сели в машину и поехали.
Моя вторая девушка жила за городом в маленьком доме. «Ирина Калипсова» – табличка перед забором. Я всегда называл ее по фамилии, это меня раздражало, но избавиться от привычки не мог. Забор был высоким, она приглашала внутрь, нас никто не видел. Она ходила в одном и том же прозрачном платье без нижнего белья. Потом оказалось, что у нее таких двадцать, все одинаковые. Она была ткачихой, делала одежду на заказ для очень богатых людей. Я видел, на каких машинах к ней приезжали. Мне было все равно, я часто оставался у нее и проводил несколько дней. Мог часами наблюдать за процессом создания одежды в ее руках, но когда она начинала раздевать меня, вместо возбуждения я все время испытывал жуткое раздражение. Казалось, она раздевала меня не для этого, а для того, чтобы оценить, какую одежду может сделать для меня.
– Она, она.
– И что?
– Слишком много «она».
– Как ее называть? Калипсова? Глупость же.
– Как хочешь.
Ее дом был увит виноградной лозой. Мы ужинали на воздухе, я все время смотрел на лозу и думал о паутине. Мне снились сны, в которых она ткала для меня кокон и примеряла, пока я спал. Когда я просыпался, она всегда бодрствовала. «Что ты?». «Не сплю, ничего». «Ложись». «Спи». Я засыпал, снова видел кокон, просыпался и видел ее. Она не стояла надо мной, не смотрела зловещими глазами, не держала в руках нож. Ничего подозрительного. Она просто не спала. Первый раз я не придал этому значения. Сон повторялся каждый раз, когда я оставался на ночь. Как-то я понял, что живу у нее уже семь дней, превратившихся в один ночной кошмар.
– Я ушел и больше не приходил.
В ней было что-то страшное, непонятное, и я боялся этого, как сейчас боюсь слова.
– Здесь направо.
– Думаешь, не помню?
У меня всегда было правило: пока не доехал до места, ни за что не выходи из машины, что бы ни случилось. Два или три раза в жизни я сносил зеркала стоявших или проезжавших мимо авто и ехал дальше. Остановишься и выйдешь из машины – не доедешь до места. Что-то случится.
Что-то уже случилось.
В тот день мы вышли. «Здесь направо», – точно так же сказала Инна, но я остановился. «Пойдем». Мы вышли, стояли, смотрели, целовались. Мне было хорошо, я отказался от навязчивых ритуалов и чувствовал легкость. Сел в машину и не смотрел в боковые зеркала. Зачем? Разве может быть хуже, чем сейчас?
– Разве может быть лучше, чем сейчас.
– Я тогда сказал?
– Ты тогда сказал.
Мы были вдвоем, так оно и было. До этого очень плохо, после – еще хуже, в тот момент – хорошо.
– Давай дальше.
Дальше мы сели в машину и снова поехали. Я не хотел ехать. «Так мы никогда не доедем», – сказала Инна. «Поедем?». «Поехали уже». Было хорошо, если не считать, что в тот день она все время спешила.
– Зачем?
– Не знаю, не могу объяснить.
Она начала спешить, как только проснулась. Обычно мы некоторое время лежали и никуда не торопились, потому что торопиться было некуда, но тут она вскочила и открыла шторы. «Пыльно так». Я что-то промычал, болела голова. «Есть вода?». Принесла воды. «Вставай, поедем». Пошла в душ, выбирала, что надеть, я все это время лежал, смотрел на нее и хотел спать. Инна подгоняла, спешила, я встал не с той ноги и решил ничего с этим не делать.
– Ты не виноват.
– Я не выполнил свои ритуалы.
– Это так не работает.
Я знаю, что не работает, сто раз в этом убеждался, даже тысячу. Это всего лишь психическое расстройство, навязчивые идеи ничего не значат.
– Ничего, – Инна сочувственно.
Они ничего не значат, но почему все случилось именно в тот день, когда я не выполнил ритуалы?
Мою третью девушку звали Лидия, она любила командовать. Она родилась рядом с Царицыно, потом ее семья переехала в Петербург. Лидия всегда делала только то, что хочет, ее любимой конструкцией было «да, но». «Пойдем, классно ведь?». «Да, но не в этот раз». «Ты ведь так любишь, на». «Да, но не сейчас». Только раз я видел, как Лидия выполнила чью-то просьбу. «Подожди, мне надо забрать». Оставила меня на скамейке в парке, сама подошла к черной машине, стала слушать, что ей говорят и кивать. Потом вернулась. «Пойдем, надо зайти, меня попросили». И мы пошли куда-то, куда попросил человек из черной машины. «Кто это?». «Да неважно». «Ну как неважно-то?». «Родственник». Сказала грустно, я не стал приставать. Мне казалось, я уже видел эту черную машину, из которой никто не выходил. Когда я видел ее?
Точно, когда был с Кирой, тоже в этом парке.
– Большая черная машина, – Инна грустно.
И когда жил семь дней за городом в доме с виноградной лозой, тоже видел. Черная машина приезжала к ней. Что это значит?
В тот день мы сели обратно в машину именно здесь, где сейчас проехали.
