Все эти соображения я выкладывала себе, в одиночестве поглощая уже второй десерт в трактире напротив Управления. Здесь меня и нашла Лионора, когда я, уже и так обожравшись, пыталась впихнуть в себя еще хоть кусочек тортика.
– Элиза, – укоризненно произнесла девушка, присаживаясь рядом, – я не понимаю, какая муха тебя укусила. Вроде мы обо все договорились, и тут ты такое отмачиваешь.
– Не я отмачиваю, – с тяжким вздохом сказала я, все-таки с трудом прожевав последнюю порцию сладкого. – На этот раз Мердок виноват. Чего он в драку полез?
– Но он же не сделал тебе больно, – осторожно заметила Лионора, с неодобрением оглядывая мой животик, ощутимо округлившийся после сытной трапезы.
– Если бы он осмелился сделать мне больно, я бы мигом в Запретный мир вернулась, – хмыкнула я. – И даже не пожалела бы об этом. Терпеть не могу мужиков, которые на женщин руку поднимают.
– Однако Мердок тебя даже пальцем не тронул. Он просто решил тебя напугать, – продолжала упорствовать девушка. – Проучить, так сказать.
– И проучил, – согласилась я и со злостью дернула обручальный браслет, пытаясь сорвать его. – Я чуть заикой не осталась. А если бы он промахнулся? А если бы рука дрогнула в последний момент?
– Слишком много «если», – осторожно прервала меня Лионора. – Этого же не случилось.
– Однофигственно, – важно заявила я, оглядывая стол в безуспешной попытке найти еще чего-нибудь съестное. – Мне мои нервы дороги. Пусть на ком-нибудь другом тренируется.
– Элиза, – мягко попросила девушка, – прости Мердока. Он не думал, что ты так серьезно это воспримешь.
– Вот еще, – злорадно усмехнулась я. – И вообще, с какой это стати ты просишь за него прощения? Вот пусть приходит и сам умоляет меня об этом. Желательно – на коленях.
– Ты же знаешь, что Хранитель никогда не сделает этого. Но с другой стороны, перед тобой открывается невиданный простор для деятельности. Подумай, – неожиданно бархатно заворковала Лионора. – Если наш план сработает и ты окажешься с ним в постели, то сумеешь без проблем высказать Мердоку все, что о нем думаешь. И вытребовать у него извинения за все совершенные и даже несовершенные поступки.
– Ну не знаю, – с сомнением протянула я. – А если он воспользуется моим добрым расположением духа, а прощения не попросит? Я тогда буду чувствовать себя еще более обманутой.
– Ты же женщина, – усмехнулась девушка. – Все в твоих руках. Если поведешь себя правильно, Мердок будет на коленях перед тобой ползать.
– На коленях – это хорошо, – мечтательно заметила я и решительно отодвинула от себя чашку с горячим шоколадом. Благо она была уже практически пустой. – Попытка не пытка. Давай попробуем.
– Я была уверена, что ты согласишься, – расцвела в улыбке Лионора и неожиданно чмокнула меня в щеку. – Не беспокойся. Все будет именно так, как мы задумали.
– Хотелось бы верить, – чуть слышно пробурчала я, вытирая след от ее поцелуя.
На следующий день я погрузилась в ад. Мало того что Лионора не позволяла мне ни капли передышки, постоянно гоняя меня по премудростям магической науки, мало того что есть мне отныне просто-напросто запрещалось, так еще все эти издевательства происходили на глазах у Мердока. Он строго запретил нам с Лионорой в одиночку тренироваться с холодным оружием и сам с удовольствием вставал напротив меня в тренировочных боях. Я терпела его холодное равнодушие, раз за разом оказываясь проигравшей. Словно наученный горьким опытом, теперь Хранитель ограничивался лишь тем, что обезоруживал меня. Но более никаких устрашающих маневров не предпринимал. И не говорил мне вслед обидных слов. Что, однако, совершенно не смягчало горечь постоянных поражений.
С магией дела обстояли намного лучше. Мердок не вмешивался в наши занятия, предпочитая оставаться сторонним наблюдателем, а Лионора никогда не позволяла в отношении меня насмешек или подколок. Поэтому я чувствовала себя более уверенно и семимильными шагами продвигалась на пути познания. По крайней мере, теперь удержание блока во время поединка на мечах было для меня весьма обычным делом. К сожалению, личное пространство еще не покорилось мне, поэтому приходилось таскать меч на поясе, то и дело рискуя запнуться об него и упасть, врагам на смех.
Вечерами от усталости и голода кружилась голова. Я, закусив губу, неизменно отказывалась от ужина и удалялась в свою комнату – в одиночестве грызть осточертевшие яблоки.
Через неделю я ощутила первые результаты. Во-первых, стало намного легче ходить – при попутном ветре. Если же он дул в лицо, тут возникали определенные трудности. Сносило, однако. Пожаловаться или попросить помощи у Мердока я не могла из-за некстати проснувшейся гордости. Поэтому при ветре, дувшем не в ту сторону, дорога до работы представлялась весьма забавным и трудновыполнимым делом. Особенно если учесть нелюбовь моего мужа к мгновенным перемещениям без острой на то необходимости. По утрам мы около часа добирались до Управления, причем своим ходом. Я семенила за Мердоком, с унынием ощущая, как меня мотает из стороны в сторону при каждом мало-мальски сильном ударе стихии. Хранитель, если и видел это, предпочитал хранить отстраненное молчание. Естественно, и я не вступала в разговор первой. Хотя такая выдержка требовала от меня небывалой стойкости духа и терпения.
В своем кабинете Мердок принимался истязать меня Заказывал из трактира всевозможные вкусности и поедал их прямо на моих глазах. Я терпела, глотая обильную слюну и грызя захваченную из дома морковку. «Какому-то там Хранителю империи никогда не сломить мой дух!» – думала я, с самым разнесчастным видом созерцая пиршество мужа.
Примерно через час на работу приходила Лионора, и становилось немного легче. Мы углублялись в изучение очередных заклинаний, а Мердок что-то тихо писал за соседним столом, не вмешиваясь в наши занятия. И правильно. А то я вряд ли сумела бы сдержать свое законное возмущение и послала бы муженька далеко и надолго. Намного дальше, чем после первой злополучной тренировки.
Время после обеда, который заключался для меня в поедании одного яблока, было полностью отведено изучению боевых искусств. Я смело и безрассудно сражалась против мужа, то и дело вполголоса чертыхаясь, когда он подлавливал меня на каких-нибудь неточностях или глупостях.
Вечером мы молча возвращались домой, где меня ожидали осточертевшие за день фрукты и овощи на ужин. Затем я ныряла в свою комнату и там долго глотала соленые слезы, уткнувшись лицом в подушку.
Надо сказать, такой строгий распорядок дня достаточно быстро принес свои плоды. Как я уже говорила, через неделю мне стало легче ходить, а через две окружающий мир стал для меня далеким и безразличным. Я постоянно хотела спать. Утром ли, днем или вечером – без разницы. Лишь бы забраться под теплое одеяло и погрузиться в тяжелое забытье без сновидений. Естественно, это не могло не сказаться на тренировках. Мердок обезоруживал меня все быстрее и быстрее, иногда выбивая меч из моих рук в самом начале схватки – когда я даже не успевала встать в стойку напротив него. С магией тоже не клеилось. Я могла несколько часов тупо смотреть в книгу, не понимая, что там написано. А при малейшей возможности использовала эту самую книгу как подушку, сладко сопя всем начальникам и учителям назло. Долго такой порядок вещей продолжаться не мог. И вскоре мне предстояло выдержать серьезный разговор с Мердоком по поводу того, что происходит.
