Артиллерия по неудобству местоположения мало была в употреблении, и потому во все время сражения находился я при генерале Милорадовиче и могу судить, что оно в своем роде одно из жесточайших, и войска наши оказали возможную степень мужества.
Решительное окончание дела произведено искусным направлением войск, в команде генерала Дохтурова бывших, но генералу Милорадовичу по справедливости принадлежит большое участие в успехе, ибо до того сбил он неприятеля со всех высот, ближайших к городу, невзирая на твердость его позиции.
Здесь генерал Дохтуров положил основание военной своей репутации; но не могу, однако, умолчать о случившемся с ним странном происшествии, которое, не знаю почему, не обратило на себя внимания. Когда обошел он неприятеля и уже уверен был в успехе, имея со стороны своей выгоды внезапного нападения, он так распорядил войска, что потерял почти весь баталион Вятского мушкетерского полка и одно знамя.
От взятых в плен узнали мы, что маршал Мортье имел с собою от семи до восьми тысяч человек и что по причине быстрого движения от Линца оставил он по дороге больными и усталыми до четырех тысяч. Количество войск, ему порученное, доказывает, что назначение его состояло в том, чтобы истребить мост на Дунае, и может быть, препятствовать, если бы вознамерились мы переправиться на судах, но всеконечно не искать сражения, когда уже перешли мы и все силы наши в совокупности. Что же заключить до́лжно о действии господина маршала?
Пребывание наше и отдохновение в Кремсе не должно было продлиться, ибо вскоре после сражения получено известие, что неприятель овладел Веною без сопротивления. Малое число бывших там войск перешли на левый берег Дуная, но мост не истреблен по немецкой расчетливости, хотя возбранить перехода нельзя было иначе.
Редкий из немецких генералов не примет перемирия, и потому не отказано предложенное французами. В продолжение оного маршал Ланн обманул стоящий на мосту австрийский пикет, и колонна французских войск бегом захватила мост.
Императорская фамилия заблаговременно удалилась в Венгрию
[50], но французы в потере сей искали утешиться взятою в городе ужасною контрибуциею, приобретением богатейшего арсенала, изобильнейшими запасами продовольствия и многими другими для войск потребностями.
По овладении мостом на Дунае неприятель имел свободную дорогу на Брюнн и возможность предупредить нас в следовании от Кремса, буде бы главнокомандующий промедлил там несколько дней. И потому, оставивши часть войск в Вене, неприятель со всеми силами пошел поспешно на наши сообщения.
Еще раз необходимо было для спасения единственное средство – необыкновенная скорость. Но в сем случае нельзя было надеяться на отступление, ибо до Брюнна не было уже мостовой (chaussе́e), но дорога чрезвычайно грязная и во многих местах топкая, которою мы проходили прежде
[51].
Испытали ужасные трудности тогда, как не было неприятеля, который бы беспокоил. Предстояла глубокая осень, переходы тяжелые, и почти нельзя было сомневаться, что мы потеряем большую часть артиллерии и тягостей. Надлежало поспешить перейти тот пункт, где соединяется дорога, из Вены идущая, и главнокомандующий дал повеление войскам выступить.
Арьергард поручен был князю Багратиону. Обессиленная последним сражением отдельная бригада генерала Милорадовича назначена ему в подкрепление.
Мы отступили из Кремса. Не имея средств увести раненых, мы оставили их, и один из офицеров с письмом ожидал неприятельского начальника, великодушию которого они поручались.
За несколько часов до выхода нашего сделался сильный мороз, и дорога, к счастию нашему, была как наилучшая мостовая.
Неприятель, имея в готовности множество судов, перешел Дунай в короткое время, и арьергард наш был еще в малом от города расстоянии, как уже появился он для преследования. В тот же день возвратился офицер, оставленный с письмом в Кремсе, и дал знать, что уже при нем расположилась в городе неприятельская главная квартира и вступило в оный большое число войск.
Главнокомандующий уведомился, что генерал-лейтенант Шепелев, идущий из России с колонною войск, скоро к нему присоединится, и как при ней не было конницы, то послан в подкрепление кирасирский ее величества полк и вместе с ним моя артиллерийская рота, которые, сделав большой переход, с колонною соединились, и разъезды наши открыли неподалеку отряд неприятельской кавалерии от войск, следовавших из Вены.
Главнокомандующий ускорил отступление и перешел местечко Ецельсдорф, при коем расположился генерал Милорадович. Итак, мы со стороны Вены не опасались уже быть отрезанными.
Дабы избежать сражения всеми силами и по превосходству неприятеля не подвергнуться без всякого сомнения поражению, главнокомандующий решился противопоставить неприятелю арьергард князя Багратиона, и он оставлен близ города Холлабрюнна.
Между тем силы неприятеля очевидно умножались прибывающими от Кремса войсками, и Наполеон командовал сам авангардом. В лагере его находился для переговоров генерал-адъютант барон Винценгероде, и в тот же день заключено перемирие до четырех часов пополудни. Наполеон не прежде согласился на оное, как войска собрались уже в большом количестве, и не хотел продолжать более, чтобы в тот же день иметь время истребить наш арьергард. С основательностию предположить возможно, что в расчет его входило то, что войска, идущие от Вены, успеют атаковать на пути нашу армию, и остановя ее, ему дадут время приспеть со всеми силами, которых князь Багратион не в состоянии был удержать в самое короткое время.
Пользуясь перемирием, князь Багратион хотел отойти назад, дабы не быть слишком удаленным, а паче отрезанным от армии, и уже некоторые части войск его приведены были в движение. Но он должен был возвратить их, ибо неприятель настоял, что должны находиться в том самом положении, в котором застало их перемирие, или в противном случае они немедленно пойдут вперед. Нельзя было отказать требованию, хотя явною была грозящая опасность.
В четыре часа пополудни выстрелом из пушки неприятель дал знать о прекращении перемирия, и двинулись отовсюду неприятельские колонны.
Невозможно было ни минуты терять времени, и князь Багратион приказал начать отступление.
Правое крыло арьергарда расположено было по хребту небольших возвышений, на которых стоял 6-й егерский полк, простираясь по всей широте оных. Начальнику сего крыла генерал-майору Уланиусу подчинена была конница, состоящая из Павлоградского гусарского, Черниговского драгунского полков и небольшого количества казаков. Центр и левое крыло устроены были в долине, и сей последний составляла бригада генерал-майора Селихова из Подольского и Азовского мушкетерских полков с одною ротою легкой артиллерии.
