Но – не хлынуло. Жилистый только башкой мотнул. После чего отпустил девчонку – и я едва успел уклониться от мощного и быстрого крюка с левой. Блин, похоже, опытный боксер попался, что, кстати, подтверждает и его нос, по ходу, не раз ломанный в спаррингах. От хрящей там ничего уже не осталось, поэтому от удара нюхало лишь хрустит да вминается в череп. Черт… Боксер – это плохо. В бою с ним кулак на кулак ловить совершенно нечего.
Но мы были не на ринге с судьей и правилами, а на улице, где законы драки совершенно иные. Проще говоря, их нет. И кто победил, тот и молодец вне зависимости от того, каким способом он достиг той победы.
Уклонившись от крюка, я резко двинул водоглазого носком берца по голени, будто футбольный мяч пнул. Хорошо так саданул, от души, подкрутив удар всем корпусом. Нормальный человек от такого пинка обычно падает, схватившись руками за ушибленное место…
Тут же я словно в железный лом ударил. Нет, этот мутант с водянистыми гляделками споткнулся – но не более. И пока я долю секунды подвисал от удивления, звезданул мне в скулу с правой. Я даже удара не увидел. Так, мелькнуло что-то, после чего мою голову нехило тряхнуло.
Боли не было, лишь картина мира слегка размылась. Боль потом придет, когда адреналин отпустит. Но сейчас нужно было что-то делать, пока водоглазый парой-тройкой ударов не закрепил результат. Уже понятно, что бить его как обычного человека бесполезно – боли он не чувствует. Ладно. Придется удивлять необычного противника.
Я чисто рефлекторно заблокировал его второй удар. И уже понимая, что от третьего мне не уйти, со всей силы хлестанул по белым глазам обратной стороной кисти. Расслабленными пальцами отработал, словно плетью. Жуткий удар, если ударить правильно, вдоль, захватывая оба глаза и заодно сворачивая набок нос…
Впрочем, водоглазому это по барабану, нос у него специфический. А вот по глазам – проняло. Хоть мы и ударили практически одновременно, но по моей челюсти он немного промахнулся. Не проникающим треснул, а вскользь чирканул. Что, кстати, тоже ни разу не подарок. Это как по ручке сковородки пальцем слегка ударить. Вроде ерунда, а тяжелая чугунная сковорода всё равно провернется вокруг своей оси. Ибо принцип рычага никто не отменял.
При ударе в челюсть подбородок и выступает для всей головы такой вот ручкой сковородки. То есть даже от слабого удара мозг по-любому сотрясается. Вот и меня тряхануло.
Уже полуразмытая картина мира стала совсем мутной, будто я через грязный аквариум глядел. Впрочем, это не помешало мне собраться и хорошо так, от души двинуть согнутыми пальцами по горлу замершего на месте водоглазого. Он как раз глаза тёр, пытаясь восстановить зрение, вот между рук я ему и вдарил. И несмотря на то, что и сам я, поймав башкой два удара, видел неважно, – попал. Хорошо так, аж почувствовал прям, как его трахея вмялась внутрь шеи и вроде даже хрустнула. Плохо. Убивать своего противника я не хотел, лишь научить хорошим манерам. Но обратная сторона хорошо отработанных навыков в том, что ты порой вроде и хочешь ударить послабее, а получается как всегда…
Водоглазый как-то неестественно скрючился, захрипел, упал на колени, теперь уже держась за горло. То есть настал тот самый момент в драке, когда победителю рекомендуется валить со всех ног с места происшествия, если он, конечно, не хочет оказаться на скамье подсудимых. Но самое неприятное было в том, что бежать я не мог. К горлу подкатила тошнота, и я принялся усердно блевать, в душе при этом матерясь весьма заковыристо. Обидно же отдать такие деньги за завтрак для того, чтобы через десять минут разукрасить им серый и скучный московский асфальт.
А между тем сирены всё приближались… Конечно, не столь быстро, как могли, – улицы уже были заполнены автомобилями, люди спешили на работу, и даже с сиренами-мигалками пробиться сквозь пробки было непросто. Но если я еще немного промедлю, то на десерт вполне могу получить дополнительных звездюлей дубинками по горбу плюс стальные браслеты на запястья.
Внезапно меня схватили за отворот куртки и довольно сильно дернули.
– Хорош блевать! – скомандовал решительный женский голос. – Валить надо, пока он не очнулся!
Я от неожиданности аж икнул – и тут же вправду перестал освобождать желудок от съеденных вкусняшек. А может, они просто там закончились. Впрочем – не суть.
Я поднял голову и, с трудом сфокусировав зрение, рассмотрел, кто ж это столь нахально мешает мне разукрашивать асфальт. Ожидаемо ею оказалась та самая девчонка, которую я спас. Интересно, на кой я ей сдался? Ну заступился за тебя мужик, ну и беги подальше от этого места, радуясь, что не тебя, а его по портрету отоварили. Ибо не чувствующий боли супостат с жуткими водянистыми глазами вполне может очнуться и продолжить. Ну, теоретически. Либо правоохранители появятся и примутся привлекать, дознавать и возбуждать. И еще неизвестно, что проблемнее, в табло получить или привлечься. По мне, так в табло – намного приятнее.
Но девчонка явно была иного мнения. Оставив в покое воротник моей куртки, она уцепилась за ее рукав и с неженской силой потащила меня к парковке. Кстати, я не особо и сопротивлялся. Когда тебя увлеченно спасает от неприятностей симпатичная с виду девчонка, то как-то, наверно, глупо будет упираться. Да и зачем?
Думалось туго. Сотрясенным мозгам свойственно тупить. Поэтому, когда девчонка открыла дверь видавшего виды белого «Форда» и впихнула меня внутрь, я как-то даже и не спросил, на фиг я ей сдался. Впрочем, когда машина тронулась и свернула в проулок, подальше от забитого машинами проспекта, я всё узнал сам.
– Представляешь, этот чертов наркоман у меня нейрофон хотел отнять! Сволочь! Я из ресторана выхожу, а он подлетел и пальцем мне в ухо ткнул. Гаджет и вывалился. Он хвать его и бежать собрался. А я в этого урода вцепилась как бульдожка. Чувствую, сейчас бить будет! Но мне все равно, пусть бьет, но нейрофон не отдам!..
Она тараторила что твой пулемет, а я чувствовал, как внутри моего черепа нарастает боль. По ходу, не столько от удара водоглазого наркоши, сколько от болтовни моего водителя…
– У тебя сотрясение, сто процентов. И рассечение под глазом. Я медсестрой работаю в частной клинике, так что можешь мне верить, я знаю. Сейчас заедем ко мне, я обработаю рану и пару уколов тебе сделаю, чтоб голова не болела и не тошнило. И да, меня Анжеликой зовут. Маме нравились фильмы про Анжежику, а папа не возражал, вот и назвали. Мама хотела, чтобы дочка была такой же умной и красивой, как та актриса, не помню как ее зовут, но ты видел те фильмы, наверно. Только сразу предупреждаю – руки не распускать. Никакого секса, понял? Еще не хватало, чтобы я трахалась с первым встречным, пусть он даже мне дорогой гаджет подарил и от хулигана спас. Я не из таких, ясно тебе?
– Ясно, – сказал я.
Блин, да за что ж мне такое, а? Почему некоторым девушкам просто необходимо, чтоб у них под носом вибрировал воздух? Как же они спят без этой вибрации? Хотя некоторые из них и во сне разговаривают…
Впрочем, пытка словами продолжалась недолго. Медсестра по имени Анжелика жила неподалеку, на первом этаже типовой девятиэтажки. В маленькой «однушке» был сделан косметический ремонт, поставлен огромный шкаф во всю стену с зеркальными раздвижными дверями и такая же огромная кровать. Напротив кровати на стене большой плоский телевизор висит. Вот и весь интерьер. Даже стула нет. По ходу, вся жизнь медсестры происходила на кровати, заваленной какими-то сумочками, пультами, наушниками и прочей дребеденью.
