– Больше не буду, – сказал я, на ходу забирая тяжелую бутыль. Потому как больше и не надо. Непривычный к ударам в голову здоровяк теперь где-то с полчаса не опасен, это понятно по резко помутневшему взгляду.
В отличие от второго охранника. Который приближался ко мне с озверевшей рожей.
Блин, ну что за люди. Ну платят тебе зарплату, ну работай культурно. Зачем же с такой харей на людей кидаться? Я ж так и испугаться могу, а пуганый я за себя не отвечаю. И кому хорошо будет? Правильно, никому. А пугающему – особенно.
Поэтому я покрепче сжал в руке горлышко бутылки, размахнулся, да и рубанул ею по краю ближайшего стола.
Бутылка из-под шампанского колется очень страшно в отличие от любой другой стеклянной тары. Удар – и из твоего кулака торчат несколько длинных, толстых и очень опасно выглядящих осколков. Сколько другими бутылками «розочек» ни делал, такого жуткого визуального эффекта ни с одной не было. А уж когда полная бутылка «шампуни» разбивается в руке, это вообще отдельное шоу с шипением, пеной и брызгами. По совокупности факторов – жуть жуткая, способная у кого угодно отбить охоту творить добро и восстанавливать справедливость.
Вот и второй секьюрити притормозил. И выражение лица сменил с яростного на озадаченное. Глянул на пенную «розочку» в моей руке, на тело напарника, мотающее головой, словно бык, получивший кувалдой меж рогов. Почесал в затылке, после чего отчетливо сказал:
– Данунах, мне столько не платят.
Развернулся – и пошел обратно, куда-то вглубь ресторана, меж столиками, занятыми редкими посетителями, которые замерли на месте словно статуи.
– За мной! – рявкнул я на Фёдора, тоже впавшего в ступор от происходящего. И быстро пошел к выходу из ресторана.
Компьютерный гений команду выполнил с рвением. Вывалился из коматоза и рванул за мной. Догнал, когда я уже вышел на улицу и бодрым шагом двигался вдоль домов к повороту в ближайший переулок.
– Так нельзя, – сказал он, догнав меня и пыхтя, словно перегруженный дровами паровоз.
– Что нельзя? – поморщился я. В состоянии тотальной обожратости быстро ходить я не люблю. А уж когда мне при этом начинают рассказывать, в чем я не прав, так это вообще труба. Бесит еще до начала рассказа. Ибо я предполагал, что сейчас услышу.
И не ошибся.
– Нельзя бить людей, которые тебе ничего не сделали.
– Они загораживали мне путь, – выдавил я сквозь зубы. Конечно, я обязан Феде, но это не дает ему права учить меня жизни. Однако пока он об этом не знает, придется объяснить свою позицию в этой жизни.
– Они были правы, – продолжал настаивать перекормленный спец по компам, отдуваясь на ходу. – Мы не заплатили…
– Я предложил вариант. То, что предложили они, меня не устроило. Поэтому я решил уйти. А они мне мешали.
– Но это не дает тебе права…
Предложение Фёдор закончить не успел. Позади нас послышался визг тормозов. Не сбавляя хода, я глянул через плечо…
Опаньки!
Ко входу в ресторан лихо подрулил спецавтобус с надписью «ОМОН», из которого посыпались парни в штурмовом снаряжении с черными «балаклавами» на головах, скрывающими лица.
– Вот тебе и ответ, – сказал я, беря тормознувшего Федора за плечо и с силой задвигая его за угол дома. Тот было попытался бежать, но я сильно дернул его за рукав.
– Тормози. Бегущий человек привлекает внимание. Просто идем.
– А как они так быстро…
– В ухе официанта был гаджет, – сказал я. – Просто у него в башку вмонтированы такие локаторы, что сразу и не заметишь. Когда он первый раз подошел, взгляд у него был нормальный для охваченных. То есть счастливый. А вот когда ты ему карту давал – уже другой. Как у охотничьей собаки, почуявшей дичь. Я полагаю, что всем охваченным пришла ориентировка, и ушастый нас срисовал. Думаю, твоя карта была до этого в порядке. Просто он сообщил куда следует, карту заблочили, а по наши души выехала группа захвата. Думали, что охрана нас придержит до прибытия ОМОНа. Ан не вышло.
– Так вот почему ты их так… – восхищенно протянул Фёдор.
– Ага, – безразлично отозвался я. И правда, нашел чем восторгаться, чуть не попались. Однако радоваться было рано. В связи с усиленными продажами новых гаджетов вскоре чуть ли не каждый житель столицы будет знать нас в лицо. И, соответственно, рано или поздно нам всё равно крышка. А значит, надо либо экстренно сваливать из города, либо бить на опережение. Что я и изложил Фёдору, пока мы быстрым шагом шли по направлению к скверу, густо засаженному ветвистыми деревьями. Не самое плохое место для того, чтобы в относительно спокойной обстановке провести военный совет.
Выбрав место, где нас хуже всего было видно с улицы, мы присели на лавочку, спинка которой была усердно изуродована вандалами. Где-то за деревьями попискивали мамаши с детками, на них возмущенно орали воро́ны, явно считающие сквер своей территорией. В общем, нормальная такая городская идиллия в царстве смога и рекламы.
– Ну, мою историю ты теперь знаешь, – сказал Фёдор. – А теперь объясни, с чего это на тебя охваченные ополчились?
– Понятия не имею, – искренне ответил я. – Сам бы хотел узнать, с какой это радости я у них в расстрельных списках на первом месте.
– Идей никаких?
Я пожал плечами.
– Ни малейших.
– А как в Москву приехал, ничего странного не произошло?
– Если не считать, что меня с ходу попытались завалить, то ничего. Ну, ты сам видел. И после этого еще два раза. Плюс квартиру мою то ли продали, то ли отдали какому-то типу. За исключением этого никаких странностей, всё как обычно. Хотя…
– Что хотя?
– Да старого знакомого встретил утром. Он сказал, что чуть ли не самый главный продавец этих гаджетов в Москве. И работу мне с ходу предложил. Мол, специально меня искал, чтоб поставить во главе своей охраны. Я сказал, что подумаю.
– Так-так, – заинтересовался Фёдор. – А ну-ка с этого места поподробнее!
Я рассказал в подробностях о встрече с Сашкой и Максом.
– То есть ты вставлял в ухо гаджет, но не активизировал дополненную реальность на сто процентов, – задумчиво проговорил Фёдор.
– И что из этого следует?
– Это как для наркомана ввести иглу в вену, но не нажать на поршень. У тебя не возникло эффекта привыкания, который при полной активизации реальности у современного человека возникает практически мгновенно. Людям не хватает новизны ощущений, других впечатлений. Людям скучно жить. А тут – та же жизнь, но интересная…
– Про это я уже понял, можешь не агитировать, – оборвал я Фёдора. – А почему, например, при первом знакомстве с гаджетом не сделать это принудительно? Не прописать в программу?
– Эксперимент есть эксперимент, – пожал плечами Фёдор. – Может, создатели нейрофонов решили что человек должен сам подсадить себя на их изобретение. А может, просто баг, недоработка программы.
