– Хорошо, выводи. Подстрахую.
– Отбой, – шепнул Михаил, впереди ощутил затаившихся людей с оружием, не стоит, чтобы Азазель встревожился, снова услышав стрельбу.
Он ринулся по коридору, взвинченный и с пистолетами в руках наготове. Сбоку к двери, из-за который он услышал голоса, выбежал боевик с автоматом в руках. Михаил выстрелил и, не дожидаясь, пока тот распластается на полу, перепрыгнул и с разбегу ударился в дверь.
Она разлетелась в щепки, в глубине каменного мешка двое заключенных со связанными за спиной руками испуганно дернулись.
Один вскрикнул неверяще:
– Макрон?
– Привет, Бадри, – сказал Михаил. – А это… неужели Сархан? Ого, какую бородищу отрастил! Под фундаменталиста косишь?.. Ладно, давайте выбираться. Идти сможете?
– Я смогу, – сказал Бадрутдин, – а Сархан попрыгает на одной, как дрессированный гусь.
– Сам ты гусь, – огрызнулся Сархан.
– Некогда прыгать, – ответил Михаил. – Мало ли что тебе хочется. Перехочется! Лезь на спину!.. Ах да, дай уберу веревку…
Бадрутдин спросил быстро:
– А как… охрана?
– Передрались, – объяснил Михаил. – А последний, как у них и водится, убился о стену. Сархан!
Сархан, даже не разминая затекших рук, беспрекословно выполнил приказ командира, повис на его спине, держась за плечи и стараясь не давить на горло, обхватил ногами, а Михаил метнулся обратно, почти не чувствуя добавочного веса.
Бадрутдин мчится следом, Михаил ощутил, что не только слышит его по топоту, но и как-то видит, то ли в отраженном эхе, то ли по запахам.
По дороге с разбега перепрыгивал распластанные тела, Сархан на спине испуганно-восторженно вскрикивает над ухом, зато Бадрутдин поскальзывался в крови и ругался, но тоже ликующе-восторженным голосом.
Когда он на миг оказался в поле зрения, Михаил увидел в его руках по автомату.
– Не вздумай стрелять, – крикнул он. – Здесь я не один, с напарником!
Бадрутдин охнул:
– Ты спустился в подземелья всего с одним?
– Да, – ответил Михаил, – а то одному скучно, заснуть можно. Я же знал, что все поубиваются!
Бадрутдин хохотнул, принимая право командира на шутку после такой блистательной операции.
Наверх дорога показалась короче, только Бадрутдин стал задыхаться, Михаил слышал и почти видел, как его раскачивает на бегу так, что задевает стены, а отставать начал все больше.
Далеко вверху в проеме распахнутой двери блеснуло пронзительно синее небо, а когда взбежал выше, на лицо упали лучи жаркого и слепящего солнца.
С Сарханом на спине легко пронесся, прыгая через ступеньку, за спиной слышались отстающие шаги запыхавшегося Бадрутдина, Михаил слышал, как он прокричал им вдогонку:
– Бегите, бегите!.. Я до… го… ню…
Азазель уже ждет наверху, обернулся на вынырнувшего Михаила, в одной руке пистолет, в другой автомат, а за спиной плотно прижатый ремнями рюкзак с гранатометом и снарядами.
– Всего один?
– Второй догоняет своим ходом, – сообщил Михаил, Сархан попытался слезть, Азазель сказал весело: – Сиди, хоть ты поездишь на нем. Мне вот никак не удается, у него норов, как у жеребца Александра Македонского.
Сархан ответил задыхающимся голосом, словно это он бежал всю дорогу:
– Да он и похож на Буцефала… Прет, как бешеный слон…
Михаил сказал быстро:
– Как будем выбираться?.. Я видел автомобили…
Азазель кивнул:
– Я велел Гаспару отобрать автомобильчик получше и подогнать поближе. Обожаю внедорожники. Все к нему, да побыстрее!
– Погоди, – попросил Михаил. – Сейчас подбежит Бадри.
– Ранен?
– Нет, – ответил Михаил виновато, – я бежал слишком быстро.
Над ухом хрюкнул Сархан:
– Слишком быстро? Да ты летел, как бронебойный снаряд!
– Я потороплю твоего соратника, – сказал Азазель.
Михаил понесся к автомобилю, у Азазеля своеобразное чувство юмора, «автомобильчик что получше» оказался старым потрепанным пикапчиком, а на стоянке остались всего лишь шикарные «Мерседесы» и «Вольво».
Из пикапчика выскочил и бросился с распростертыми объятиями Гаспар, но по взмаху руки Михаила снова послушно прыгнул за руль. Сархан с плеч Михаила полез сразу через борт.
Михаил оглянулся как раз в момент, когда из подвала не выбежал, а выпрыгнул Азазель, в охапке ошалелый Бадрутдин, что так и не расстался с двумя трофейными автоматами, стремительно домчался до пикапа и свалил спасенного в кузов.
– Все готовы? – крикнул он. – Чего стоишь? Гони!
Гаспар послушно вдавил педаль газа до упора, даже не спросил, почему гнать, остается он, что ли, однако Азазель уже быстрым прыжком метнулся через задний борт в кузов.
Сархан и Бадрутдин смотрели на него круглыми глазами, а он сказал бодро:
– Куда мне до Макрона, сами знаете.
– Макрон, – сказал Сархан уважительно, – всегда Макрон. Здоровый, как дракон пустыни.
Автомобиль понесся прочь, Азазель снял с плеч и опустил рюкзак под ноги, расстегнул, чтобы оба спасенных увидели портативный гранатомет и пару продолговатых снарядов.
Когда отъехали метров на пятьсот, за спиной гулко грохнуло. В небо взвился столб багрового огня, а следом повалил черный удушливый дым.
– С детства любил поджигать, – признался Азазель и скорбно вздохнул. – За что влетало… Зато сейчас какая жизнь, а?.. Жги, взрывай, круши… еще и спасибо скажут!
Бадрутдин с трудом отдышался, но первым, повертев головой по сторонам, спросил хриплым голосом Сархан:
– Вы с Макроном что, одни?
Азазель сказал авторитетно:
– Группа поддержки не показывается. Они свою часть операции закончили, дальше работали мы.
– Профессионально, – согласился Бадрутдин. – Но в той стороне дороги группа Агилай-хана… Это такая умелая сволочь, что если наткнемся… Да ты сам знаешь.
– Этому Агилай-хану лучше, – сказал Михаил, – если не наткнемся.
Он мучительно старался вспомнить хоть что-то еще об этом Агилай-хане, но ничего, кроме имени и какого-то боя на перевале, где то ли сражались рядом, то ли друг против друга, в памяти широкая прореха, а что было дальше и почему сейчас нужно быть противниками, вообще нет понятия.
Азазель, не поворачивая головы, бросил:
– Похоже, впереди в самом деле форпост.
Бадрутдин спросил быстро:
– Откуда знаешь?
Азазель молча показал ему смартфон с увеличенным снимком со спутника.
