– Ого, – сказал Бадрутдин с уважением. – У вас есть доступ к таким картам?
Азазель кивнул в сторону Михаила.
– У Макрона все есть.
– Да, – согласился Бадрутдин. – Макрон и раньше был легендой, а сейчас вообще, все с такой легкостью, даже не запыхался.
Азазель буркнул:
– Опыт не пропьешь, он только растет, как счет в банке.
Далеко впереди на краю дороги показался форпост из мешков с песком, выложенных кольцом, а дорогу в узком месте перегородили два тяжелых грузовика.
Азазель вздохнул, вытащил из рюкзака гранатомет и опустил трубу на плечо.
– Не достанешь, – сказал Сархан с предостережением. – Надо другой путь.
– Зачем?
– Пулемет бьет дальше, – напомнил он. – Пока подъедем, нас изрешетят.
– У нас новые модификации, – сказал Азазель скромно и указал взглядом на Михаила. – Вот он достал через свои связи. Оружейный барон!
Не договорил, нажал на скобу. Чуть откачнуло, из широкой трубы выметнулся огненный снаряд и понесся, оставляя багровый след, в сторону грузовиков.
Все с напряжением затихли, Михаил видел, как подсознательно ждут, что снаряд упадет на полдороге к цели, однако тот продолжает чертить огненную прямую…
Ударил в кузов левого грузовика, моментально взметнулось пламя. Во все стороны взлетели обломки автомобиля, на фоне красного огня мелькнули черные колеса и тела боевиков.
Глава 12
Пламя стремительно разрасталось, словно в грузовике оказалась цистерна бензина. Через пару секунд докатился грохот взрыва, второй автомобиль взрывной волной сбросило с дороги, вспыхнул, словно весь из пропитанной бензином бумаги.
Сквозь стену пламени видно корчащихся в огне людей, что вскакивали, метались, падали и продолжали биться в агонии.
– Дорога свободна, – сообщил Азазель и зевнул. – Скучно живете.
Сархан вскрикнул воспламененно:
– Что у тебя за лаунчер?.. Макрон, это же мощь…
– Да почти обычный, – ответил Азазель мирно. – Это не сам лаунчер, а снаряды особо точные и особо мощные. Новейшие технологии, слыхал о таких?.. Пикотехнологии. Или фемто, я не силен в науке. А ты думал, все умы в медицине работают? Ха-ха, тогда были бы уже красивыми и бессмертными!
Михаил сказал с иронией:
– Да и кому интересно быть вечно молодыми и бессмертными? Вот убитыми интереснее…
Азазель опустил лаунчер под ноги, в ладони появилась рукоять пистолета. Гаспар продолжал послушно гнать автомобиль на той же скорости. На дороге почти чисто, один автомобиль полыхает по ту сторону обочины, от второго в поле зрения только два горящих колеса, покореженный остов кабины, отлетевший на три десятка шагов, и разорванное страшным взрывом шасси.
Бадрутдин передал один из автоматов Сархану, оба метнулись к бортам и палили длинными очередями в разные стороны, Азазель выстрелил трижды, хотя, на взгляд Михаила, особой нужды не было, охваченные огнем люди вряд ли ухватятся за оружие.
Когда проскочили, оставив позади победное зрелище, Бадрутдин взглянул на Михаила пытливо, помялся, наконец спросил тихонько:
– А ты как сейчас?.. Говорят… отстранился? То ли ранен был сильно, то ли еще чего-то…
Пока Михаил думал, что ответить, чтобы не соврать, очень уж неприятно говорить неправду, внутри как будто тяжелые жернова начинают двигаться и тут же заклинивают, Азазель сказал таинственным голосом:
– Вот-вот, ты сказал очень точно!.. Как в воду смотрел. Именно чего-то, очень емко сказано.
Бадрутдин взглянул с сомнением.
– Правда?
Азазель сказал торжественно:
– Он пошел наверх! Но не на виселицу, как ты сразу подумал, я же вижу, а в планирование и руководство… Закономерный итог роста, а как иначе?.. Сперва сам бегаешь, высунув язык, строчишь из автомата, потом других посылаешь и планируешь так, чтобы все выполнили и вернулись живыми… Чтобы снова можно было уж послать, так послать…
Бадрутдин хмыкнул, на Михаила покосился с уважением, признавая в нем не просто старшего, а очень старшего.
Сархан сказал, держась за крышу кабины:
– Макрон бессмертен, как он еще тогда заявил!
– Доблесть бессмертна, – согласился Михаил. – Пока есть на свете мы, мужчины.
– А мне, – сказал Азазель, – все равно, победишь врага доблестью или хитрой подножкой.
– Без борьбы, – сказал Бадрутдин, – какая доблесть? Она всегда жаждет опасности. Макрон?
Михаил покачал головой.
– Доблесть имеет много ступеней. Победа зависит от доблести соратников, потому так дорожу вами.
Оставшуюся часть дороги распоряжался Азазель, сообщив Бадрутдину и Сархану, что операцию проводит хирург, а зашивает рану медсестра, так вот он и есть эта медсестра, а доблестный Макрон пока подремлет и подумает в тишине и покое о высоком и вечном.
Вообще-то до города с аэропортом не близко, в зашивание раны вошла как сама гонка, так и сбивание еще двух форпостов, уничтожение четырех автомобилей с боевиками, посланными в погоню, Азазель уже рассуждал вслух, что неплохо бы захватить хотя бы полицейский, а лучше военный вертолет, на нем бы по прямой, но Бадрутдин и Сархан в ужасе убедили отказаться от такой безумной затеи, Азазель для вида покочевряжился, ясно показывая, что именно кочевряжится, а так и сам понимает рискованность такого трюка.
Через несколько часов впереди показался город, Гаспар теперь на заднем сиденье с Бадрутдиным и Сарханом, а за рулем шикарного «Мерседеса», что здесь на богатом нефтью Востоке самая заурядная вещь, похохатывает и рассказывает анекдоты Азазель, Михаил сидит рядом тихий и настороженный, все еще думает о высоком и вечном, даже глаза прикрыл, хотя сердце стучит, понимая, что сейчас въедут в большой город, где нет больше банды боевиков, зато власти, полиция, правительственные войска…
Азазель вытащил из кармана смартфон, на экране уже высветился набор цифр без фото и каких-либо надписей.
– Гаспар с нами, – сказал он коротко. – Ваш самолет прибудет в аэропорт через семь минут… Время на выход, досмотр багажа… В общем, ждем вас на автостоянке.
Чуткий слух Михаила уловил из смартфона настороженный голос:
– Кто говорит?..
Михаил сказал громко:
– Это мой шофер. Я рядом.
Он услышал со стороны смартфона радостный вздох и тихий шепот:
– Уже на месте?.. Спешим.
Азазель сунул смарт в карман и подмигнул Михаилу.
– Их ждет сюрприз.
Автомобиль Азазель приткнул на стоянке в уголочке, откуда хороший обзор, но видеокамерам аэропорта не разглядеть на таком расстоянии лица и номера, выждали несколько минут, наконец Михаил сделал вид, что выходит из состояния высокой государственной задумчивости, зевнул, чуть потянулся.
