– Ага, – сказал Азазель, – уже успела, даже меня не дождалась?.. Ладно-ладно, не оправдывайся!.. Поздравляю…
Она подкатила к нему и нежно обняла манипуляторами за шею.
– Спасибо, дорогой!
Голос ее звучал нежно и проникновенно.
– На здоровье, – ответил он с чувством. – Ты хороша… эх, зря я не раскошелился на бипедную модель, их только что выпустили в экспериментальной серии.
– Сагиб?
Он отмахнулся.
– Да знаю, что дорого, но что не сделаешь для своего удобства? Вон для Мишки элитную эскортницу арендовали, а у меня ты, моя умница.
Она завизжала счастливым тоненьким голоском:
– Сагиб, это же чудо!.. Если вы не шутите… или шутите?
– Не шучу, – заверил он. – Ты мне уже нравишься, но в бипедности будешь еще краше, гибче и нагибаться сможешь… я имею в виду, цветочки собирать. Только гироскоп нужно будет заказать помощнее, чтоб голова не качалась.
Михаил не понимал, о какой бипедности речь, сходил в туалет, помыл руки, хоть так и не понял смысла этого ритуала, видимо, что-то религиозное, а когда вышел, сразу направился на кухню.
Азазель крикнул вслед:
– Ты уже совсем современный, Мишка!.. Телевизор даже не врубаешь, а с порога, как бывший гомо сапиенс, сразу за обеденный стол и за пиво.
Михаил огляделся по сторонам.
– А где пиво?
– А вот пива у нас не водится, – злорадно и в то же время с печалью сказал Азазель. – Хотя пиво люблю, но жизнь такая, ни на минуту не расслабиться, тут же попользуют. Потому у меня рулят стимуляторы и вообще любые подстегиватели. Среди людей спать нельзя, тут же сожрут.
Глава 13
Азазелю часто звонили, он обычно отвечал некими кодовыми словами, а то и вовсе номерами, редко-редко снисходил до развернутых разговоров, в которых Михаил все равно ничего не понимал, в таких беседах слова значат одно, а смысл спрятан намного глубже, но за десертом, отвечая на звонок, насторожился, брови чуть приподнялись, а устремленный на стол взгляд стал острым.
– Хорошо, – ответил он наконец. – Посмотрю, что смогу.
Он сунул смарт в нагрудный карман, Михаил молчал, Азазель доел пирог и поднялся.
– Я ненадолго, – сообщил он.
– Помощь нужна? – спросил Михаил.
– Пустяки, – заверил Азазель. – Даже упоминать не стоит.
– Снова секреты? – сказал Михаил.
– Все скажу, – заверил Азазель. – Потом. Чуть попозже или попозжее. Потерпи. Идет подготовка к некой тайной операции, такой тайной, что аж жуть!.. Нам же только тайны подавай, без тайн что за жизнь?.. Так, существование.
– Свинья, – сказал Михаил. – Козел хермонский.
– Пока потренируйся, – напомнил Азазель. – Пообучайся, поупражняйся. Ты элементаль, а не элементалишь!.. Я бы обязательно разэлементалился так, что все элементы передо мной строем бы взад-вперед, а еще и честь отдавали при каждом шаге. А ты даже кофе покупаешь!
Михаил пожал плечами.
– Я пока возьму твой авто, не против?
Азазель сделал широкий жест.
– Твои права в бардачке, коньяк и сигары помнишь где, только пристегиваться не забывай.
– Не забуду, – буркнул Михаил с заметным разочарованием, все-таки был шанс, что Азазель пригласит поучаствовать. – А машину не поцарапаю и не стукну, не бойся. Я же вижу, как уже затрясся при одной только мысли!
– Мысли у меня яркие, – согласился Азазель. – Почему я не стал художником?
Он исчез прямо от стола, а Михаил некоторое время сидел в одиночестве, двигая чашку на столе, переворачивая вверх дном в воздухе и заставляя так висеть даже в те моменты, когда отводил взгляд. Попытался приподнять кресло, но даже не сдвинулось с места, хотя Азазель уверяет, что может поднять даже гору, но для этого нужно что-то нащупать в себе или поймать, а то он в самом деле на эту чашку тратит столько силы, будто передвигает целый город.
Когда устал и почти истощился, в голову пришла здравая идея, в самом деле сесть в автомобиль и прокатиться по городу, привыкая к быстро меняющейся жизни людей, которых обязан защищать изначально, но с огромным запозданием приступил к этому делу только теперь.
Автомобиль вынес его из подземного гаража в яркий солнечный свет, день смотрится праздничным, хотя вообще-то обычный, люди красивые и нарядные, мир чист и прекрасен, впереди высотные здания, достигшие вершин облаков, современные вавилонские башни, но против них Господь почему-то ничего не имеет. Неисповедимы его пути, и тайной скрыты помыслы. И не потому, что таит, просто понять их человеку сложнее, чем бактерии – человека…
Некоторое время он колесил по улицам, стараясь полностью войти в этот ритм и сбросить страшное напряжение, когда просчитываешь судорожно каждый шажок и каждое слово. Люди вполне автоматически реагируют на запрещающие или разрешающие знаки светофора, указатели, предупреждающие надписи и пиктограммы, у водителя подошвы как будто сами по себе касаются педалей газа и тормоза, любой за рулем еще и поглядывает по сторонам, разговаривает по связи, замечает рекламы на домах и красивых женщин на тротуаре, а вот он все еще держит все под контролем, не позволяя себе ни взгляд в сторону, ни даже иную мимику, чем позволено сосредоточенному на предстоящей работе в офисе.
Через пару часов прижал автомобиль к обочине, чувствуя, как то ли от нервного напряжения, то ли еще почему его организм возжелал сожрать что-то вроде большого гамбургера или чизбургера, а если этого ему не дать, то он в отместку начнет капризничать, требовать и портить настроение.
Рука то и дело дергалась к смарту, где указан всего один номер, стоит его нажать, как появится смеющееся лицо Синильды, но огромным усилием воли, борясь с собой, останавливался и переводил мысли на что-то другое.
В кафе с вынесенными на тротуар столиками предложили еще и горячий кофе в стаканчиках, он расплатился карточкой, очень довольный, что сумел, хотя заметил по взгляду молоденькой продавщицы, что та узнала новичка по его не совсем уверенным движениям, но ничего страшного, технологии чуть ли не каждый день новые, только мальчишки хватают с лету, а солидные люди во всем солидные.
С большим пластиковым стаканом в одной руке и гамбургером в другой он повернулся к автомобилю и увидел еще издали, как там остановились двое мужчин, один наклонился и заглянул в окошко.
Михаил с ходу потребовал:
– Какого хрена вы здесь делаете?
Первый мужчина выпрямился, крепкий и жилистый, взглянул с холодным безразличием.
– А вам какое дело?
– Потому что это мой автомобиль, – отрезал Михаил. – Что вы надеетесь в нем увидеть?
Мужчина посмотрел уже с подозрением.
– И давно господин Азазель продал вам эту машину?
