Мальчишка съежился, прошептал:
– Лучше умру, чем выдам.
– Благородно, – сказал Азазель. – Ценю. Но мы не палачи, а судьи. У тебя, как и у него, есть шанс, что не убьем… сразу, а сперва выясним, нанесен или не нанесен ущерб человеческому виду. Но если будешь прятать его имя, решим, что несет только вред, и убьем даже без «Здравствуйте!».
После мучительного колебания, Михаил видел, как мальчишка дергается, тот прошептал:
– Это Андрей Исаевич… Он очень добрый и хороший. Он всегда только помогает. Его адрес: Ярослава Гашека, двенадцать, квартира семьдесят четыре. Это на соседней улице. Я у него под наблюдением.
– Проверим, – пообещал Азазель, – а теперь давай о тебе. Что он сказал при первой встрече?
Мальчишка ответил торопливым и заискивающим голоском:
– Что я обязан стать примерным сыном!
– Примерным… это как?
– Вести себя достойно, – ответил мальчишка отчаянным голосом, – ни в чем не отличаясь от других детей. Быть не лучше других, но и не хуже. Ничем не выделяться.
– Хорошее правило, – одобрил Азазель. – А сейчас покажись настоящим!
Мальчишка пролепетал:
– Но я… такой и есть… Я в этом теле навсегда. И меняться не могу. Даже не пробовал.
– А каким был?
Мальчишка по-взрослому наморщил лоб.
– Дайте вспомнить… Это было так давно…
– Всего два года, – сказал Азазель сурово. – Давай пробуй изо всех сил.
– То была другая жизнь, – сказал он печально, – я о ней старался забыть. Здесь купаюсь в тепле и ласке, зачем помнить о тех ужасах?.. Но хорошо, хорошо, сейчас постараюсь… еще немного… дайте сосредоточиться…
Он пыхтел, напрягался, краснел лицом, кожа на лбу то шла глубокими морщинами, то натягивалась так, что вот-вот порвется, наконец начал меняться, меняться и наконец застыл в обреченной позе, превратившись в низкорослого мальчугана с бледной нездоровой кожей и выпученными, как у рака, глазами.
Азазель спросил с подозрением:
– Это все? Это твоя основная форма?
Демон сказал тонким голоском:
– Я из простых, у меня не бывает других форм!
Азазель бросил взгляд в сторону все еще молчащего Михаила.
– Что предлагаешь, мой суровый и крылатый инквизитор с длинным мечом?
– Решай сам, – ответил Михаил сдержанно.
– Хорошо, – сказал Михаил и повернулся к трепещущему демону. – Решение нашего трибунала таково… ты остаешься мальчиком Геной, ребенком Антона и Кристины Коваленко, учеником первого класса, живешь абсолютно той жизнью, как и положено детям в соответствующем возрасте, и растешь в полном соответствии с возрастом… Но ты совершил ошибку. Серьезную. Даже, можно сказать, смертельную. Тебя обнаружили мы, а это значит, могут обнаружить и другие. Правда, мы знаем о демонах в этом мире, а другие не знают, им понять ситуацию труднее, но все равно люди могут… Ты понял?
Мальчишка испуганно кивнул.
– Да.
– Дело не только в огласке, – сказал Азазель безжалостно, – хотя и это влечет немедленную смерть. Твою, конечно. Тобой могут заинтересоваться спецслужбы, они всюду лезут и все найденное стараются присобачить для своих гнусных целей. Если тебя найдут, в этом случае просто умрешь без всякого предупреждения. Ты сказки любишь?
Мальчишка вздрогнул, вопрос чересчур неожиданный, но пробормотал в ответ на требовательный взгляд Азазеля:
– Да, конечно…
– У нас тоже, – сообщил Азазель, – как в сказках: мы очень добры и снисходительны, потому два твоих прокола прощаем, но берем на мушку, за третий – смерть без всякой замены штрафом!.. А теперь вернись в нынешнее тело. Оно здорово? Без болезней?
Мальчишка кивнул снова, наклонился и замер, тело чуть увеличилось в размерах, обратное превращение в румяного и ясноглазого первоклассника прошло намного быстрее.
– Здоровое, – ответил он уже другим голосом, ясным и чистым. – У него только мозг был не в порядке.
Азазель оглядел его критически.
– Ты вырастешь достаточно крупным и сильным. У тебя будут соблазны еще до того, как начнут бушевать гормоны… Сил у тебя немного, но все равно восхочется сделать что-то такое, чего не могут остальные. Перед девочками побахвалиться силой или умением, старшекласснику дать в лоб так, чтобы уши отпали… Это и будет твоя третья ошибка, за которую убьем сразу, и ничто тебя не защитит.
Михаил добавил сурово:
– Помни, отныне ты и под нашим наблюдением. Шаг вправо, шаг влево – смерть. Береги своих новых родителей. Ничего не делай из того, что не умеют другие!..
Глава 3
Азазель подал автомобиль к тротуару прямо перед солидным домом старой постройки, остановил. Дверца распахнулась, мальчик Гена Коваленко отстегнул ремень, вылез, повернулся, заглядывая в машину.
– Я ничего плохого не сделаю, – пообещал он твердо. – Я не хочу и не стану огорчать моих папу и маму! Они в самом деле теперь мои папа и мама!
Азазель кивнул, мальчик захлопнул дверцу, и автомобиль под рукой Азазеля помчался по улице, быстро переходя на левую сторону.
Михаил сказал с неуверенностью в голосе:
– Уже второй раз встречаю демона, которого совсем не хочу убить. Что со мной?
– Отходишь от трайбалистского мышления, – сообщил Азазель авторитетно. – Растешь как бы. Либералы сказали бы, начинаешь оценивать субъекта не по расе, цвету кожи или полу, а по его делам, что для тебя уже удивительно, но ожидаемо… хотя и не так скоро, как я думал. Я думал, солдат всегда солдат, а он как бы не всегда, что дает хоть и слабые, но все-таки надежды. Пока призрачные, но можно успеть…
Он не сказал, что можно успеть, припарковал автомобиль возле старого неопрятного дома, такие в столице пускают на снос, но здесь регион беднее, дома служат дольше, дороги ремонтируют реже, а жители получают зарплату пониже.
– Навестим этого Андрея Исаевича, – напомнил он. – Не люблю конкурентов.
– Ярослава Гашека, двенадцать, – прочел Михаил с таблички на стене углового дома. – А ты неплохо ориентируешься в чужих городах. Как и в чужих квартирах.
– На что намекаешь? – спросил Азазель с подозрением. – Зато по чужим постелям не прыгаю!.. Из принципа. А если уж прыгнул, то она как бы моя по праву Первого Закона Господа, да будь благословенно Его имя за такое правило.
– Да, – буркнул Михаил, – ты вполне вжился в их жизнь. Всему находишь оправдание.
Азазель кивнул, всмотрелся внимательно в окна квартиры.
– Он там один… Не будем ждать. Давай я тебя придержу и направлю…
Михаил ощутил на плече его горячую ладонь, собрался и пошел, как ему показалось, по той линии, которую указал Азазель, в то же мгновение переместился в небольшую комнату, захламленную старинной мебелью и множеством книг, что занимают все полки вдоль стен, громоздятся на столе и даже высятся неопрятной грудой в углу, занимая почти треть комнаты.
