Малфас поднялся с нею на руках, держа у сердца, прямо взглянул на Азазеля.
– Спасибо, – произнес он тяжелым голосом. – Вижу по разрушениям, вы могли убить гораздо больше наших. Я строитель, могу понять, какие силы понадобились, чтобы сокрушить эти стены. Обещаю, никогда не стану сражаться с тобой, Азазель!
Азазель молча кивнул и отступил. Михаил выждал, когда Малфас с дочкой с помощью двух крупных демонов поднимется на бехема. Остальные соратники наблюдали молча, но часть по-прежнему не сводит взглядов с Азазеля, Михаила и Обизат, готовые ринуться в бой по малейшему знаку вождя.
Тяжеловесный бехем под рукой Малфаса грузно повернулся в обратную сторону. Михаил перехватил хмурый взгляд вождя клана, который тот бросил в сторону Азазеля. В глазах Малфаса отчетливо читается злость вперемешку с облегчением, даже ожиданием неких благоприятных перемен, а это значит, Азазель сумел поставить победную точку.
Обизат с ожиданием смотрела на своего вождя и повелителя, а Михаил все еще провожал взглядом удаляющийся отряд Малфаса с телохранителями.
Выжженная и прокаленная земля гремит под копытами, корка еще горячей и дымящейся лавы трескается и выстреливает злые синие дымки.
Азазель сказал бодро:
– Отдохнули? Готовы?
Михаил со стоном опустился прямо на горячую землю, раскаленные камни пытаются впиться острыми гранями в тело, но безуспешно, грудь все еще вздымается тяжело, сейчас бы восполниться, но даже дотянуться до клипот нет силы…
Азазель взглянул на него сверху вниз с сочувствием и некоторой жалостью.
– Ты чего разлежался? Перед женщиной не стыдно?
Обизат возразила:
– Передо мной ничего не может быть стыдно со стороны моего повелителя! Ему при мне можно все.
– Гм, – сказал Азазель задумчиво, – кого бы мне прибить так же выгодно…
– Только Люцифера, – ответила Обизат чуточку злорадно. – Говорят, Лилит сейчас с ним.
Азазель поморщился.
– Она блондинка, а мне больше нравятся брюнетки.
– Тогда придется самому, – сообщила она. – Брюнеток много, но для великого Азазеля недостойно быть с женщиной ранга ниже Лилит.
– Я демократ, – напомнил Азазель. – Мишка… ты чего?
Михаил сказал измученно:
– Ладно, тащи меня сам. Замок был крепкий, у меня нет сил пошевелить даже пальцем. Пока ты разговаривал с Малфасом, я только надувал щеки. Тащи, а то вот-вот сдохну…
В глазах Азазеля мелькнуло странное выражение, он подумал, сел рядом с Михаилом, скрестил ноги и чуть наклонил голову, всматриваясь в красное от жара лицо Михаила.
– Куда это обратно? Ты чего?
– В мир людей, – прошептал Михаил. – Как же там хорошо… Обизат, тебе понравится, ты еще ребенок.
Азазель сказал с интересом:
– А что, в самом деле поверил, будто явились в ад только для того, чтобы разделаться с Зараном?
Михаил замер, даже раскаленный воздух остановился в груди, но так ожег внутренности, что его встряхнуло, дыхание вырвалось с хрипами и ожгло горло.
– А… для чего?.. Это у тебя такие шуточки?
Азазель покачал головой.
– Ты правда подумал, что я такой мелочный? И что спустился сюда только для того, чтобы поквитаться с гадом?
Михаил спросил стонуще:
– А для чего же?..
Азазель вздохнул, вперил задумчивый взгляд вдаль, но там только отвратительное красное марево, а в нем угрожающе покачиваются призрачные исполинские тени.
– Меня всегда недооценивают, – проговорил он медленно. – Как грустно… Вот так и живу. Дум спиро, сперо… И ты Брут… Обидно. Я бы сказал, оскорбительно, но я добрый и милостивый, не оскорбляюсь, хотя меня оскорбляют. Но, конечно, слышать такое от друзей как-то грустно и подрывает доверие к человечеству и гуманному глобализму.
Обизат смотрит с непониманием, но помалкивает, Михаил почти простонал:
– Что еще за хитрости?
– Ну вот, – сказал Азазель грустно, – почему от меня ждут хитростей? Отвечаю, потому что сами хитрые, бесчестные и вероломные. Я ни на кого не указываю пальцем, только намекаю прямым текстом. Ты еще юн в этом сложном мире и глуповат по детской неразвитости. Потому я тебя даже люблю. Как домашнего кролика или хомячка. Обизат тоже люблю.
Обизат фыркнула.
– Как хомячка?
– Как рыбку, – ответил Азазель и облизнулся.
Михаил с трудом собрался с силами и сел, упираясь в горячую землю ладонями.
– Сейчас этот хомячок переведет дух, – пообещал он, – и прихлопнет тебя. Как муху.
– Отдыхай, – разрешил Азазель царственно. – Набирайся сил. Даже не представляю, где ты их растерял?.. Вроде бы ничего серьезного не было…
Михаил выдавил из себя злое:
– Говори, гад! Ради чего мы сюда явились?
– Наберись сил, – повторил Азазель. – А то снова упадешь. Мишка, мы же решаем сложные и важные задачи!.. А насчет Раматера, Зарана и его родителя… так, ложный след. Чтоб никто не понял, зачем мы доблестно и победно явились в самом деле во всем блеске грозной славы, о которой пока никто не знает.
Михаил со стоном повел плечами, разминая измученное тело, что ноет от макушки до ногтей на ногах.
– Шутишь, да?.. – спросил с опасением. – Скажи, что шутишь!..
– Шучу? – переспросил Азазель в изумлении. – Да серьезнее меня нет на свете!.. Потому у меня такое несерьезное выражение.
– Гад ты…
– Мишка, дело очень даже эпохальное и эпичное, потому доверено именно мне. Хотя вообще-то я сам взял, никого не спрашивая, но кому важны мелочи?
– Говори!
– По непроверенным, – сказал Азазель значительно, – однако заслуживающим доверия агентурным данным, в мире демонов скоро произойдет то, что однажды произошло в мире людей и так круто изменило мир. Эпохально!.. Возможно.
– Откуда знаешь?
– Утечка информации, – ответил Азазель и многозначительно поднял указательный палец. – Нечаянная, но запланированная. С самого верха. Почти с самого.
Он умолк и посмотрел на Михаила очень пытливо и с некой расчетливостью в глазах.
Михаил смотрел с ожиданием, Азазель должен спохватиться и указать пальцем вниз, но тот просто опустил руку, и Михаил с холодком понял, что утечка в самом деле сверху.
– Говори, – повторил он в тревожном нетерпении.
– Даже и не знаю, – сказал Азазель, – на какой козе это к тебе подвезти. Лучше, наверное, на нубийской породе. Они такие милые… То ли придешь в ярость от такой новости, то ли возликуешь… Во всяком случае, равнодушным точно не останешься.
– У меня уже мороз по коже, – сообщил Михаил, – хотя тут от жары задохнуться можно.
