В последней схватке Михаил сошелся с командиром отряда, огромным демоном на голову выше и выглядящим так, будто целиком из камня и металла.
Демон ловко увертывался от ударов Михаила, а сам бил тяжелым топором часто и сильно. Михаил зло стискивал зубы, боль остро пронизывает тело, во рту не успевает исчезать вкус крови.
Издали донесся крик Азазеля:
– Мишка, да шарахни чем-то особым!
Михаил отступил, стараясь парировать удары, Азазель как бы забыл, что даже он сам перед применением магии сосредотачивается и замирает в неподвижности, здесь же демон настолько верткий, что все мысли о том, как бы не пропустить смертельный удар…
– Да пошел ты…
Он отпрыгнул, выхватил пистолет и в то же мгновение выстрелил. Пуля ударила в раздутое, как у гигантской змеи, горло. Демон захрипел и покачнулся, а Михаил, используя шанс, из последних сил ударил как можно быстрее мечом.
Острый клинок врубился сбоку в шею, голова дернулась и грузно скатилась с плеч. Тело еще пару мгновений держалось на ногах, ладони все так же сжимают секиру, затем вся эта масса с грохотом обрушилась на каменную землю.
Михаил сунул пистолет в кобуру, Обизат спросила трепещущим голоском:
– Ты великий маг?
– Научу, – пообещал Михаил, увидел, как нахмурился Азазель, уточнил: – Со временем. Когда будешь готова.
Он с постоянно следующей за ним Обизат внимательно рассматривал тех павших, что все еще не исчезли. Странностей много, Азазель прав, как-то не вяжутся элитные доспехи с окружающей нищетой. Оружие да и сами демоны все как на подбор крупные и мускулистые, резко отличаются от местных жителей, у которых и воинские отряды наверняка из таких же тщедушных и малорослых.
– Азазель, – сказал он требовательно, – рассказывай. Все рассказывай.
Азазель развел руками.
– Сядем перекусить, заодно расскажу. Чтобы два дела сразу.
– Ты в ад спускался, – сказал Михаил, – чтобы и здесь нажраться?
– Какой ты грубый, – укорил Азазель. – Нажраться… При женщине!.. Хотя, конечно, я поесть люблю везде, у меня хороший аппетит, здоровый желудок… а у тебя гастрит? Ты что-то бледный… А вдруг и дети от тебя будут больные?.. Кстати, сразу трое пытались удрать. Тоже странно.
Обизат смотрела на одного, на другого, рискнула поинтересоваться:
– Почему?
– Элитные не удирают, – напомнил Азазель. – Сама знаешь, дело чести сражаться до последней капли крови и погибнуть с именем господина на устах.
Глава 7
Она кивнула, очень серьезная и правильная, несмотря на красные волосы и зеленые глаза.
– А почему пытались удрать эти?
– Значит, – сказал Азазель раздумчиво, – в отряде были те… или, точнее, при отряде, которые понимали важность миссии. Они обязаны были сразу со всех ног бежать сообщать о возникших помехах. Чтобы, понятно, там наверху успели принять дополнительные меры.
Обизат поинтересовалась деловито:
– Ты остановил?
– Но допросить не успел, – ответил Азазель хмуро. – Одного взял живым, но сволочь моментально покончила с собой. Что как бы настораживает, чтобы не сказать хуже. Хотя эта сверхсекретность только подтверждает, что направлены были сюда с тайной даже для жителей этой местности миссией. И даже для местных вождей кланов.
Михаил сказал раздраженно:
– Да что за миссия? Давай рассказывай! Мы уже здесь.
Азазель вздохнул, развел руками.
– Миссия достаточно неприятная. Хотя вообще-то кому как… В общем, им было велено вырезать всех жителей одной из деревень.
Обизат охнула, но смолчала, Михаил спросил тупо:
– Зачем?
– На самом деле, – пояснил Азазель, – приказано вырезать только младенцев от колыбели до года. Однако демоны не люди, такое покорно не примут, матери бросятся защищать детей, мужья помогут, а на помощь могут прибежать из соседних деревень… Вожди родов и клана не могут позволить людям даже Высших Лордов вот так убивать без оповещения мирных жителей своих сел. Тут же бросят в бой отряды телохранителей, соберут войска… Потому нужно было вырезать всех жителей тайком вместе с младенцами и тут же вернуться.
Михаил сказал в нетерпении:
– Понятно, потому отряд такой большой. Чтобы все сделать как можно скорее и без особого шума. Но… почему?
Азазель оглядел их очень серьезными глазами, вздохнул.
– Мир меняется… Да, трюизм. Везде меняется, даже здесь. По мелочи, по мелочи, а по-о-о-отом…
– Пришло время потома? – спросил Михаил.
Азазель взглянул по сторонам, снял со спины рюкзак и с облегчением уронил под ноги.
– Привал!.. Поспим, завтра день будет трудным.
Обизат сказала измученным голосом:
– Я не устала…
– Зато Мишка едва на ногах держится, – сказал Азазель. – Все, отдых, короткий перекус, короткий сон, с утра марш-бросок до цели.
– Какой цели?
Азазель сказал важно:
– Прибудем, все расскажу. А то вдруг Обизат засланная шпионка?
– Обизат, – сказал Михаил быстро. – Не убивай его, у него такое странное чувство юмора. Потом убьем.
Обизат, гневно раздувая красиво вырезанные ноздри, вдвинула кинжал обратно в ножны и надменно отвернулась. Михаил бросил на землю плащ, Обизат послушно легла, а когда Михаил опустился в двух шагах, вместе с плащом перебралась к нему ближе, устроилась, прижимаясь горячим телом, опустила голову ему на широкий бицепс.
Михаил застыл на мгновение, но вспомнил укоризненный взгляд Азазеля, осторожно накрыл ладонью ее плечо, узкое, горячее и плотное.
Обизат счастливо вздохнула и закрыла глаза. Через мгновение Михаил ощутил ее мирное и равномерное сопение. Задние лапки легонько дернулись, по ним пробежала дрожь, словно в испуге удирает от кого-то.
Он погладил по ее плечу, она перестала вздрагивать, счастливо вздохнула и, не просыпаясь, прижалась плотнее, словно щенок к большой и всемогущей маме, что все знает, все умеет и от всего спасет.
Утром он проснулся от немелодичного вжиканья, это Обизат села в сторонке и, вытащив оба клинка, любовно проверила острия обоих, лезвие одного любовно протерла тряпочкой, по другому с азартом водила точильным камешком.
Азазель вынул из рюкзака бутерброды, один подал Обизат. Она взяла без боязни, но с настороженностью, готовая отшвырнуть в любой момент, если он вдруг нападет или укусит за палец.
– Странный запах… Что это?
– Еда, – сообщил Азазель. – С ароматизаторами и красителями. Но есть можно. Смотри, Мишка ест!.. Правда, он все ест, доверчивый…
