Болезнь свалила его последним. Сейчас он едва-едва мог ворочать языком. Руки и ноги не слушались. Он был настолько изнурен непрекращающейся рвотой, что готов был на коленях умолять ублюдка Бультерьера пристрелить его на месте. Известие о том, что Бультерьер сменил гнев на милость и принес лекарство, его ничуть не порадовало. Отказаться от лечения он не мог, сил не хватило, но мысль о скорой смерти как об избавлении от страданий не покидала ни на минуту.
— Неважно, — отмахнулся Леха. — Главное, у нас появился шанс.
— Какой шанс? Помучиться еще пару месяцев? — печально спросил сосед справа. Имени его никто не знал, он отзывался на кличку Тончик. Что это означало, не было известно и ему самому. Тончик — и все. — Конец-то все равно один. Живыми нам отсюда не выбраться, — закончил свою мысль Тончик.
— Это еще неизвестно, — уверенно проговорил Леха. — Слышал, как хозяин на Бультерьера во дворе орал? Значит, он недоволен тем, что случилось с нашими товарищами. Надеюсь, теперь Бультерьер будет более осмотрительным.
— Как же, станет он осмотрительным. Держи карман шире! Два дня лекарствами попичкает и за старое примется, — выдавил из себя Тончик. — Слышал, что он про работу сказал? Теперь каждый за троих работать должен. Угробил мужиков ни за что, а теперь за нас примется. Не от отравления, так от непосильного труда загнемся.
— Что он сделал с остальными? — повторил вопрос Влад. Мысль о том, что стало с умершими товарищами, не давала ему покоя.
— Вывез куда-нибудь и прикопал, — отозвался Тончик. — Гниют теперь себе в лесочке, под березками. Счастливчики!
— Что будет, если их найдут? — задал новый вопрос Влад.
— Заведут дело, попытаются найти родственников, а не найдя, сожгут в больничном крематории, — предположил Тончик. — Дело в архив, и концы в воду.
— Неужели четыре трупа никого не обеспокоят? — заволновался Влад. — Ведь должны же власти отреагировать? Это вам не кошку на дороге сбить. Что, если власти станут копать и найдут нас?
— Забудь, — оборвал его Тончик, — никто нас не найдет. Свыкнись с мыслью, что все мы тут сдохнем. Лишние надежды только подрывают силы. Еще свихнешься на почве бесплодных ожиданий.
— Мне кажется, в словах Влада есть логика, — внезапно заявил Леха. — Четыре трупа за раз должны привлечь внимание прессы, а если за дело берутся журналисты, властям становится намного сложнее скрыть свое бездействие.
— Да заткнитесь вы уже! — прикрикнул на говоривших заключенный в возрасте. Он лежал в дальнем углу и тихо стонал.
— А ты нас не затыкай, Аркаша! — огрызнулся Тончик. — Люди беседуют, нечего им мешать. Между прочим, тебя это тоже касается. Забыл уже, как твоего приятеля Огурцова год назад отсюда выволокли вперед ногами? Как думаешь, нашли его уже или он тоже где-то под березкой догнивает?
— Если бы и нашли, никто о нем плакать не стал бы. Некому, — утихая, ответил Аркаша. — Огурцов семьи не имел. Родители померли еще до того, как он школу окончил. Сам мне рассказывал.
— Ясно, что родни нет. У нас у всех в этой графе пробел, потому мы и здесь, — отозвался Влад. — Бультерьер — наша семья.
— Никакая он мне не семья, — обозлился Аркаша. — Я бы такого родственника еще при рождении удушил собственными руками.
— Родственников не выбирают, — слабо рассмеялся Влад. — И мы Бультерьера не выбирали. Чем не родня?
— Надо отсюда выбираться, — озвучивая свои мысли, произнес Леха. — Иначе нам точно всем конец.
— Забудь! — испугался Влад. — Ты на рожон полезешь, а нам всем отвечать? Мало тебе бед?
— Просто действовать нужно сообща и план как следует продумать.
— Только попробуй! Я первый тебя Бультерьеру сдам, — пригрозил Влад.
— Остынь, Влад, Леха шутит, — попытался свести слова Лехи к шутке Тончик. — Отсюда не выбраться, и он это прекрасно понимает. Давайте поспим немного. Похоже, лекарство действовать начинает.
На этом разговоры в подвале стихли. Леха занял привычное место возле кирпичной стены. Ему не спалось. Смерть четверых товарищей заставила его по-новому взглянуть на ситуацию. Он понимал, что долго так не протянет. Нужно действовать, но как? Подвал находится под землей. Дверь в подвале металлическая, закрывается на крепкий замок. Во дворе свора злобных собак. Выводят их из подвала только на работу, причем в такой же подвал, правда, посветлее и почище. Работают они в кандалах. С пудовыми гирями на ступнях не разбежишься. Да и куда бежать? Районным властям до них никакого дела. Хозяин запанибрата с местным начальником, может, даже приплачивает тому за молчание. Типа «крыши» он у него, что ли? Это не облегчало проблемы. Даже если удастся сбежать, к кому обратиться за помощью? К хозяйской «крыше»? До города они вряд ли сумеют добраться, разве что машину угнать?
Вот если бы мужики согласились напасть на Бультерьера! Выковырять кирпич из стены, подкараулить у входа, долбануть по темечку, а там — свобода! Собак бультерьеровским шокером распугать. Своей машины у Бультерьера нет, это наверняка. Он со двора ни разу не выезжал, Леха специально следил. Хозяин приезжал на своем авто, на нем же и уезжал. Еще тот, что их сюда вербовал, на своей машине приезжал, но очень редко. Возможно, теперь ему нужно будет вербовать новых несчастных. Рабочая сила им нужна, значит, и поставка скоро будет. Только с двумя сразу им не справиться. Постоянное недоедание и содержание в подвале сил не прибавляли, а эти боровы жрут от пуза, спят на мягкой постельке, им хиреть не с чего. Нет, надеяться захватить транспорт прямо во дворе — пустые надежды.
И все равно попытаться вырваться на свободу нужно. Сейчас самый подходящий момент. Бультерьер напуган случившимися смертями, свирепствовать пока не будет. Ему придется хотя бы воды им вдоволь давать. И от ослабленных болезнью заключенных он сопротивления не ждет. Значит, нужно действовать. Самое сложное — уговорить мужиков. Они напуганы не меньше Бультерьера. Трясутся за свою шкуру, как зайцы трусливые. А одному Лехе с охранником не сладить. Или все же рискнуть?
Утомленный мыслями о побеге, он не заметил, как задремал. Ему приснился ринг. Международные соревнования по боксу. На нем боксерская форма синего цвета. Белый пояс с эмблемой клуба. Во рту капа. Тренер шепчет последние наставления, энергично обмахивая его полотенцем. Удар гонга. Леха поднимается, идет в центр ринга. Его соперник силен. Чернокожий громила. Восемнадцать побед и ни одного поражения, но сегодня Леха собирается исправить это упущение. Он обязательно победит. Должен победить, он это чувствует. Рука в перчатке идет на сближение. Удар, еще удар. Серия ударов в корпус, и чернокожий громила повержен. Зал взрывается громом оваций. Леха выплевывает капу на ринг. Все, он сделал это. Теперь он — чемпион мира! Цель достигнута… Сон на этом прервался, погружая Леху в черные глубины небытия.
— Что же вы не связались со мной, я бы машину прислал. — Подполковник Дмитренко казался расстроенным.
Гуров вырос на пороге его кабинета несколько минут назад, а до этого вызвал настоящий переполох в отделе. Дежурный даже оставил свой пост для того, чтобы лично сопроводить высокого гостя до кабинета начальника. Оперативник, которому было поручено подготовить личный кабинет для полковника, бросился навстречу Гурову, спеша доложить об успешном выполнении задания. Откуда-то появилась упитанная дама, заявившая, что квартировать и столоваться полковник будет у нее. Мол, распоряжение начальника. Она готова была немедленно забрать его с собой, чтобы попотчевать приготовленными блюдами. Гурову с трудом удалось отбиться от этой троицы и добраться-таки до кабинета Дмитренко, но и тут суматоха не улег-лась. Мысль о том, что столичный гость вынужден пользоваться услугами наемных водителей, буквально шокировала подполковника.
