Оставив архив, он вернулся к подполковнику Дмитренко. Тот выслушал сообщение о делах годичной давности и только плечами пожал:
— Не вижу особой связи. То, что тела тех двух трупов были истощены, еще ничего не доказывает. Жизнь на улице к ожирению не располагает. В наших краях полно бомжей, климат способствует. К началу летнего сезона они перебираются ближе к курортным городам, чтобы поживиться за счет приезжих, а с наступлением осени возвращаются на насиженные места. Если вы посмотрите статистику, смерть бомжей, постоянно недоедающих, дело обычное.
— Они не просто недоедали, — напомнил Лев. — У них буквально отсутствовала мышечная ткань. Кожа и кости, вот как можно одним словом описать их состояние. Не думаю, что, проштудировав список бомжей, умерших за последний год в этом районе, мы найдем таких, чей вес достиг порога дистрофии.
— Хотите сказать, прошлогодние трупы из одной серии с найденными в карьере? Думаете, на территории района орудует банда нацистов, доводящая людей до голодной смерти? — Дмитренко был растерян.
— Пока рано об этом говорить, — уклонился от прямого ответа Гуров. — Но в любом случае мне бы хотелось как можно быстрее пообщаться с майором Улановым.
— Это легко организовать. Сейчас дам распоряжение водителю, он подготовит машину. Созвонюсь с Улановым, пусть встречает.
— Отлично, жду вас на улице, — произнес Лев, выходя из кабинета.
Оказавшись на улице, Гуров задумался. Странная складывалась картина. С одной стороны, подполковник Дмитренко производил впечатление деятельного начальника. Это он настоял на том, чтобы к расследованию были привлечены сотрудники Московского уголовного розыска, значит, был заинтересован в скорейшем раскрытии дела. С другой стороны, на местном уровне не было проведено даже стандартных процедур, способствующих продвижению дела. Почему? Опыта у Дмитренко не хватает? Возможно. Надо бы выяснить, чем он занимался до того, как попал на это тепленькое местечко. В лоб о таком не спросишь, но у Гурова имелись свои способы добыть нужную информацию.
Отойдя в сторону, он набрал номер телефона капитана Жаворонкова, заправлявшего информационным отделом в его родном отделе. Жаворонков снял трубку после третьего гудка.
— Валера, здравствуй, Гуров беспокоит, — начал полковник. — У меня для тебя имеется работенка. Срочная.
— Это как обычно, — невозмутимо произнес Жаворонков. — Излагайте суть дела.
— Я вышлю тебе на «электронку» фото одной улики. Нужно выяснить, что за фирма, чем промышляет, где располагается и насколько распространена их продукция. И еще, надо бы пробить одного человека. Подполковник Дмитренко. Мне нужно знать о нем все, и как можно быстрее.
— Интересное задание. Подполковник замешан в грязных делишках? — поинтересовался Жаворонков.
— Это тебе и предстоит выяснить, — ответил Гуров. — Особо меня интересует, как он получил место начальника районного отделения полиции и чем занимался до этого. Кроме того, если будет какая-то информация о том, что он когда-то был участником деликатных событий, я должен об этом знать.
— Полагаю, официальными источниками пользоваться нежелательно? — на всякий случай уточнил Жаворонков.
— Естественно. Сам подполковник ни в коем случае не должен узнать, что я интересуюсь его прошлым. Действуй осторожно. Не хотелось бы обидеть человека. Мне с ним еще работать предстоит.
— Будет сделано, Лев Иванович, — пообещал Жаворонков, отключаясь.
В этот момент Дмитренко вышел на крыльцо и, помахав Гурову рукой, направился к машине. Лев убрал телефон и тоже пошел к ней. Когда устроились на сиденьях, Дмитренко повернулся и сообщил:
— Майор ждет нас. Он предлагал подъ-ехать лично, но я отказался. Подумал, вы захотите побеседовать с ним в неофициальной обстановке.
— Мне действительно любопытно посмотреть, как работает правоохранительная система в таких местах, как районное поселение, — согласился Гуров. — Вы уведомили его, о чем пойдет речь?
— Имеете в виду, сказал ли я ему о тех трупах, что были обнаружены год назад? Нет, не сказал. Это ведь ваше дело, следовательно, вам решать, когда и кому сообщать подробности.
— Благодарю, — коротко кивнул Лев.
Машина плавно катила по дороге. Какое-то время в салоне стояла тишина. Гуров думал о своем. Подполковник не решался нарушить молчание столичного гостя. Примерно на середине пути он не выдержал и осторожно спросил:
— Скажите, к чему привела встреча со свидетелем из карьера? Вам удалось узнать что-то, чего не смогли выяснить мы?
— Не думаю, — отозвался Гуров. — Сотонкин сообщил мне ровно столько же, сколько и вам.
— И все же вы считаете этот визит небесполезным.
— Всегда лучше пообщаться со свидетелем лично, — пожал плечами Лев.
— Я должен признать, что плохо выполнил свою работу, — понизив голос, неожиданно заявил Дмитренко.
— О чем вы? — отвлекаясь от собственных дум, переспросил Гуров.
— О тех трупах, что были обнаружены год назад. Это я должен был обработать архив и понять, что дела могут быть связаны. Боюсь, мое прежнее место работы не научило меня масштабному мышлению.
— Опыт — дело наживное, — ответил Гуров. — Главное, что теперь вы о них знаете, и дать делу ход в вашей власти.
— Надеюсь, майор помнит эти дела. Он уже тогда занимал свою должность и должен быть в курсе того, как проходило расследование, — заметил подполковник.
— Он не упоминал эти дела, когда были обнаружены трупы четырех мужчин? — спросил Лев, хотя и так знал ответ.
— Нет, не упоминал. Думаю, у него эти дела тоже не сассоциировались с нашим. Времени ведь сколько прошло.
— Вам не кажется это странным? Ведь в вашем ведомстве не так часто происходит нечто подобное. Как можно было не вспомнить о трупах двух мужчин, у которых так же, как у свежих трупов, отсутствовала возможность произвести дактилоскопическую процедуру, да еще и в схожей степени истощения?
— Не знаю, — признался Дмитренко. — Возможно, майор просто не захотел ворошить старые дела. Если так, его ждет взыскание. Я не собираюсь потворствовать его лени.
Гуров промолчал. Он никак не мог определить своего отношения к вынужденному напарнику. После суток общения подполковник оставался для него совершенной загадкой.
Глава 4
Майор Уланов не понравился Гурову сразу и безоговорочно. Его манера держаться, небрежность в ношении формы, которую он не попытался исправить, даже будучи предупрежден о приезде начальства. Внешность провинциального хлыща никак не вязалась с занимаемой должностью. Запущенный кабинет, в котором витал дух безделья, также не способствовал доброму расположению к его хозяину. А заискивающий тон, каким он обращался к подполковнику, сразу выдавал в нем подхалима.
— Добрый вечер, Сергей Владимирович. Как добрались? — хватая его руку, проговорил Уланов. — Право же, не стоило так утруждаться. Я мог приехать и сам.
