Северянин холодно улыбнулся. Меня мороз продрал по коже от его внимательного, изучающего взгляда, словно он пытался понять — действительно ли я намерен стоять до конца. Затем он посмотрел на Харуса, который от этого что-то невнятно пискнул и сжался в маленький комочек.
— Упрямец, — прошептал варвар. — Такой же упрямец, как твой прадед. Что же, Вулдиж, давай играть в открытую. Я предлагаю сделку. Ты не пытаешься спасти Харуса, а я оставляю Ташу в живых. Как тебе такой выбор?
— Ты блефуешь, — недоверчиво проговорил я, почувствовав, как от жестоких слов Северянина мое сердце пропустило удар, а потом зачастило вдвое больше обычного. — К чему тебе убивать ее? Я твой противник и твоя будущая жертва. Со мной и решай все вопросы.
— Мне действительно незачем ее убивать, — охотно подтвердил Северянин. — Но, мой милый Вулдиж, передо мной стоит определенная задача. На данный момент она заключается в устранении этого жалкого человечишки. Ты не ошибаешься, я действительно не имею права покончить с тобой в настоящий момент. Кое-какие детали твоей предстоящей встречи с Темным Богом еще не завершены. Но меня, не буду скрывать, начинает сильно злить твое своеволие. Злит настолько, что я готов проучить тебя достойным образом. Полагаю, смерть Таши послужит тебе надлежащим уроком, что со мной шутки плохи.
Я стоял, словно оглушенный пыльным мешком. Вот и доигрался, барон, вот и показал свою силу и независимость. Эх, не зря отец постоянно мне говорил, что любовь делает нас слабыми и беспомощными. Когда ты любишь — ты боишься за дорогого тебе человека. И любой сможет манипулировать тобой, если разгадает твое уязвимое место. Потому, мол, и жениться необязательно, а если уж приспичило, то пусть супруга хозяйкой будет хорошей и наследника сумеет родить. А все остальное — совершенно неважно. Не по великой любви мой отец в свое время сделал предложение руки и сердца леди Аглае, а из-за желания наконец-то выбраться из вечных долгов и безденежья. Потому до конца жизни и заглядывался на хорошеньких крестьянок, пока не погиб от разрыва сердца, застуканный на месте преступления ревнивой женой. Впрочем, кажется, я об этом уже рассказывал.
Так или иначе, но я сделал великую глупость, позволив Таше и Дирону переселиться в мой замок. Мне надо было бежать от этой семейки как можно дальше, едва я почувствовал зарождение первого намека на любовь. И что мне теперь делать? Если отступлю сейчас, то тем самым дам Северянину понять, что он и дальше вправе ставить мне условия и требовать их неукоснительного исполнения. Если останусь стоять между демоном и его жертвой, то… То потеряю самого дорогого мне человека. Слуги Темного Бога никогда не угрожают. Они лишь ставят в известность о своих планах. И, как ни печально об этом говорить, они никогда не обманывают.
— Вулдиж, я не могу ждать твоего ответа вечность, — негромко проговорил Северянин, слабо улыбаясь. — Отойди. Всего лишь шаг в сторону. Разве это так тяжело?
Я до боли закусил губу. Что же делать? Кажется, впервые в жизни мне предстоит настолько сложный выбор.
— Пожалуйста, — с придыханием прошептал Харус, наконец-то обретя дар речи. — Прошу тебя. Не уходи!
«И что меня вообще понесло в этот дом? — уныло подумал я. — Подумаешь, самозванец выискался. Инквизиции пришлось бы сильно потрудиться, чтобы доказать, что я имею к этому делу хоть какое-то отношение. Правда в том, Вулдиж, что ты всеми способами пытался сбежать из родного замка, лишь бы отсрочить неизбежное объяснение с Ташей. Вот и пожинай теперь плоды своей трусости».
— Вулдиж, я в самом деле тороплюсь. — Северянин положил руку мне на плечо, пытаясь мягко отстранить меня в сторону. — И отвернись, пожалуйста. Я не люблю, когда за моей работой наблюдают. Тем более будущая жертва. Поверь, это не очень красивое зрелище.
Харус жалобно всхлипнул, но тут же подавился, стоило Северянину лишь искоса глянуть на него. Я на миг закрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. Посох едва ли не вибрировал в руках, требуя от меня каких-либо действий. Ну же, барон. Покажи, чего ты стоишь в действительности, а не на словах. Или понятие «родовая честь» для тебя пустой звук?
— Отойди! — потеряв терпение, выплюнул приказание Северянин и сжал пальцы на моем плече с такой силой, что я зашипел от боли. — Быстро! Ты утомил меня, Вулдиж.
Я послушно посторонился. Позади что-то невнятное пробормотал Харус, захлебнувшись в сдавленных рыданиях. Северянин удовлетворенно хмыкнул и сделал шаг к кровати, где корчился в конвульсиях ужаса несчастный библиотекарь-архивариус. А в следующий миг я со всей мыслимой силой огрел варвара посохом по голове, вложив в этот удар всю энергию, которая у меня еще оставалась. Нет, я не рассчитывал на успех. Но не попробовать просто не мог.
Посох переломился с такой легкостью, будто был сделан из хвороста, а не из древесины, зачарованной к тому же на прочность. Сухой треск отозвался у меня в ушах похоронным набатом. Вот и все. Без фамильной реликвии я моментально стал не просто уязвимым — беззащитным перед простейшим призраком или элементарным заклинанием. К тому же теперь, когда весь запас энергии у меня иссяк.
Северянин медленно повернулся ко мне, словно не веря в произошедшее. Поднял руку и оттер кровь, ленивым ручейком сбегавшую по щеке. Его светлые глаза потемнели от бешенства.
— Беги! — выплюнул я Харусу, и тот неожиданно резво соскочил с кровати, словно наконец-то получив возможность самостоятельно двигаться. Вылетел в коридор, путаясь в покрывале, и с грохотом захлопнул за собой дверь, оставив меня наедине с разгневанным демоном.
— Ты сделал огромную ошибку, барон, — медленно процедил Северянин. Покачнулся по направлению ко мне, занеся руку, как для удара. Его ногти неестественно вытянулись, превратившись в острые как лезвия ножей когти. Но они лишь царапнули по воздуху, не дотянувшись до меня самую малость. А в следующий миг варвар растаял в воздухе. Исчез, будто его и не было. Лишь жалобным хрустальным звоном отозвалось зеркало у меня за спиной. И все стихло.
* * *
Я сидел в обеденном зале и мрачно крошил хлеб на стол, наблюдая, как торопливо Харус поглощает завтрак. Мужчина, казалось, совершенно оправился после купания в ледяной воде и визита демона и сейчас выглядел вполне довольным жизнью.
— Ты молодец, барон, — прошамкал он с полностью набитым ртом, торопливо уминая вторую тарелку каши. — Не думал, что рискнешь напасть на демона.
Я и сам не подозревал, что способен на подобное безрассудство. Но промолчал, сдержав тоскливый вздох. Если бы только несчастный знал, что я лишь отсрочил его гибель, не отменив ее. Вряд ли мой удар посохом причинил какой-либо существенный вред Северянину. Интересно, почему он все-таки отступил? Почему не завершил начатого? Ведь теперь я беззащитен как младенец. Настолько плохо дела у меня не обстояли, даже когда я сражался с демоном в доме Таши. Тогда со мной хотя бы был верный посох и крупицы магической энергии. Теперь же я опустошен до дна и лишен возможности копить силу про запас. Но говорить об этом библиотекарю я совершенно не собирался. Пусть сначала завершит рассказ о своих приключениях.
