— Вот так дело и было, — закончил свой рассказ Никита, — Поначалу мы с батей решили ничего об этом милиции не сообщать. Думали, сами попадем под разборки, еще и посадить за решетку могут, а нам сейчас нельзя — сами видите, посевная. Кроме нас с батей здесь никто не справится. И скот тоже. За ним глаз и уход нужен.
— Правильно вы поступили, — одобрил Алексей, — ни к чему сейчас конкретные разборки по ДТП. Это наделает много шума и спугнет преступников. Через какое-то время следствие все-таки начнется, но к тому времени я надеюсь, что мы выйдем на след преступников, или их даже арестуют. Вот тогда можно будет громко обсудить Валеркины действия и его участие в ДТП. Безусловно, он виновен, но не в убийстве, а в халатности и разгильдяйстве. Сюда же можно добавить пьянство и наркоманию. Но Валерка не убийца. Тем более, Вы, Михалыч и Никита — не преступники. Вы оба — меценаты. Да, еще какие! На своих плечах всю деревню тащите. В Российской империи в старину были такие помещики — за ними мужики жили, как за каменной стеной. Да и в советское время председатели колхоза, правда, единичные, тоже старались так вести хозяйство, чтобы колхозники стали людьми не просто зажиточными, а богатыми. Правильные вы люди! У меня предложение есть по поводу малолетнего племянника Валерки. Мы можем его прямо сейчас забрать. Мы вам не представились — но лучше поздно, чем никогда. Работаем мы в благотворительном фонде Астрея, в службе безопасности. Вот туда мы и поместим мальчугана, если вы не возражаете.
— Да уж, нет, — ответил Михалыч, — мальчонку мы оставим в селе. Поднимем всем миром! Привычно ему здесь все, а на местном кладбище вся его семья будет собрана. В тяжелую минуту наведается, чтобы свое горе рассказать, глядишь, и полегчает. А про этот благотворительный фонд мы наслышаны. Планируем наведаться к ним с деловым предложением, так сказать. Мы бы могли фонду ежедневно поставлять молоко, а в случае необходимости то и мясо, овощи, яйца. Все у нас имеется в достатке. Не бесплатно, конечно. По договору. Если говорить правду, то с реализацией продукции у нас полнейший провал. Продукцию-то нашу в городе охотно принимают, а вот платить не хотят. Говорят, что обязательно оплатят, но после реализации. Но как ни спроси, как там реализация — ответ один «ждите, не реализовали еще». Проверить эти сказки невозможно, а раздаривать хорошие продукты, пот наш и труд, тоже, знаете, как-то совсем обидно. Так и маемся без денег.
— Давайте мы сделаем вот, что, — предложил Алексей, — выступим вашими посредниками. От вашего имени обсудим этот вопрос с администрацией Астрее. Если им понравится это предложение, попробуем назначить вам встречу. На ней и договаривайтесь о поставках и цене. Как вы относитесь к нашему предложению?
— Очень хорошо, — сначала обрадовался, а затем помрачнел Михалыч, — хорошо, это да. Но только вы, наверное, за посреднические услуги кучу денег затребуете. А у нас сейчас ни копейки в кассе. Хоть бы с посевной справились!
— Вот. Придумали, — засмеялся Алексей, — не нужны нам деньги. Да, и условия такой сделки мы не уполномочены с вами оговаривать. Повторяю, если администрация Астреи заинтересуется в продуктах фермерства, с ними все обсудите. Мы сейчас уедем, поздно уже. Но завтра с утра еще раз посетим вас, если вы не возражаете. Вы, уж отвлекитесь от своей посевной и покажите нам все знаковые места этой аварии — багину, поле по которому гонял городской, дамбу, мини-трактор, прицеп к нему. В общем все, что вы относите к интересующей нас аварии. Скажите, а где сейчас находится машина погибшей женщины?
— Да у нас на машинном дворе и находится, — ответил Михалыч, — Милиция ее даже не осмотрела, побрезговали. Сказали уголовного дела нет, так и к машине интереса тоже нет. А мы ее отмыли от навоза, почистили и ждем наследников, чтобы забрали. Завтра с вами Никита поездит, а я займусь делами. Согласны? Пишите его телефон, назначайте время.
Глава 4
Сельчане встают рано — сначала печь растопить, скоту воду для питья подогреть и еду запарить или сварить. Затем прибраться в сараях, животину накормить. И только уж потом о семье подумать — еду на целый день в горшки собрать, в печь поставить, пусть томится до обеда или ужина, нехитрый завтрак приготовить, семью накормить, детей собрать, в школу отправить. В дружных семьях хозяйке возле печи и мужчины помогают.
В семье Михалыча утренние хлопоты были давно поделены и прописаны за взрослыми и детьми-подростками. Возле печи с раннего утра Михалыч суетился с кормом для скота, а Никита в это время порядок в хлевах наводил. Когда огромные чугуны из печи выносили во двор, уж тут и наступала пора хозяйки и детей-подростков.
Алексей и Марат постучали в дверь хаты Михалыча, когда стол был уже накрыт к завтраку, исходил парами и запахами домашней еды.
— Молодцы, — похвалил их Михалыч, — к назначенному часу приехали. Мы тут без вас за стол не садились. Никита как доложился, что с рання пожалуете, так мы и завтрак накрывали к тому часу. Садитесь за стол, отказываться не позволю. Отказом не только хозяйку обидите, но всю семью. А наша хозяйка мастерица на все руки. Из ее рук еда самая вкусная получается.
После завтрака Алексей сказал Михалычу:
— Хочу Вам результаты моего посредничества сообщить. Переговорил я с директором Астреи, она заинтересовалась. Просила Вам передать, чтобы подготовили образцы продуктов, она приедет к Вам. Обещала, что все оценит не только по качеству, но и по цене. Зовут директора Ольга Павловна, вот Вам ее визитка. Когда будете готовы, то звоните и назначайте встречу. С ней и обсудите все вопросы — цену, доставки, срок оплаты. А теперь, если Вы не возражаете, мы забираем Никиту. По следам и очевидцам аварии прокатимся, с людьми перег оворим, может, что-то новое узнаем. Никита настоящий детектив, ему бы в сыске работать. Хороший из него следак мог получиться. Правильный!
— Наверное, Вы правы, — согласился Михалыч, — но его место здесь. Академию сельскохозяйственную заканчивает наш Никита, потому как землю любит, к ней привычный. А забирать? Да, забирайте. Наши сельчане будут рот на замке держать, поэтому присутствие Никиты при разговорах обязательно — все что видели или заметили — все расскажут, и в свидетели, если будет потребность, запишутся. Понадобится, так выделю автобус, всех очевидцев соберу и на суд отправлю. Конечно, если суд состоится.
— Это решаю не я, а правоохранители. У меня другая задача, но обещаю, что все выявленные факты гибели Федорцова и Кузьминой в полном объеме передам в органы. — заверил Алексей, — Я тут Вам еще один документик от Ольги Павловны привез. Это чек на предъявителя. Деньги для племянника Валерки. Ему в этом году в школу собираться? Вот и соберете. Видимо, и на жизнь кое-что останется.
— Я не сказал Вам. Сегодня ночью Петровна умерла, как раз после вашего отъезда. Умерла спокойно. Все она, бедолага, мучилась совестью, что Валерка человека убил. А тут вы приехали с подарками. Мы ей перед смертью сказать успели, что Валерка никого не убивал. Так она с улыбкой и помёрла. Вот что значит для человека доброе слово. Спасибо вам, — закончил свою речь Михалыч.
Место, где устроили аварию с участием машины Полины Кузьминой, в которой она погибла, ничего нового в расследование Алексея не привнесло. Да, есть еле заметный след от протектора колес мини трактора. Совершенно очевидно, что все произошло так, как рассказал Никита. Тракторист отстегнул прицеп и пустил его самокатом на машину Полины. Дышло груженого прицепа прошило машину до багажника. Версия Никиты о поведении водителя трактора-убийцы Полины полностью подтверждалась — развернулся, остановился возле залитой навозом, изувеченной машины, полюбовался на дело рук своих и уехал к дамбе, передавать трактор, а точнее убивать Федорцова.
