– Вопрос, командир…
– Давай.
– Можно отметить район, в котором заинтересованы наши начальники?
Майоры переглянулись, потом Рублёв решительно отчертил ореал красным карандашом:
– Вот эта зона.
Кажется, они уже догадались, что хотел им предложить младший по званию, а Владимир внимательно рассматривал данные с самолётов. Затем покосился снова на карту. Опять упёрся взглядом в снимки.
– Если смеяться не будете, то я предлагаю сюда. Гаров. – Он показал на карте, где находится это место.
Старшие коллеги уставились на отмеченный на карте город.
– А что? Неплохо. Интересный вариант получается, а, Гриня?
Второй майор кивнул:
– И не так далеко, кстати.
Владимир облегчённо вздохнул, застенчиво глядя на старших товарищей. Рублёв хлопнул его по плечу:
– Отлично. Значит, завтра и двинем туда. – Аккуратно скатал карту, убрал в сейф. – Всё. Разбегаемся, товарищи офицеры. Последний раз отдыхаем. Больше некогда будет.
…Путь до Гарова длиной в семьсот километров занял четыре дня. Марш прошёл успешно, техника не подвела, и на утро пятого дня, после короткого, тридцатикилометрового пробега, с холма, возвышающегося над городом, командиры обозревали город в бинокли, обмениваясь репликами:
– Вроде тихо.
– Слева, от городской управы.
Вся оптика повернулась по указанному направлению и на мгновение замерла. Три артиллерийских орудия полевого калибра, десяток снарядных ящиков возле них, застывший неподвижно солдат с винтовкой на карауле. Чуть поодаль – пять лошадей под небольшим навесом.
– Тощие. А ведь лето. Не должны так выглядеть.
– Странно.
– Может, беглецы?
– Приедем – узнаем.
– Значит, рискуем?
– Выбрали – будем осваиваться. Чего ждать?
– Стойте. Гляньте туда!
По железной дороге медленно приближалось облачко серого дыма. Все замерли в напряжении.
– Эшелон.
– Очень маленький. Непривычно.
И верно. Кургузый паровозик с крошечным тендером, надрываясь, с трудом волок за собой десяток грузовых вагонов. Приблизившись к городу, машинист дал гудок, и внезапно город ожил – из домов высыпали люди, гражданские, военные. Все вперемешку. Часовой возле пушек задёргался, не зная, что делать. Из здания управы буквально вывалилась небольшая кучка народа в форме, тоже бестолково засуетились. Кто-то хватался за оружие, кто-то, подхватив руками борта шинели, устремился по улице к центру, где находилось здание вокзала.
Между тем эшелон приближался, и в бинокли было ясно видно, что из распахнутых настежь дверей теплушек торчат штыки.
– Солдаты?
– Да. Вопрос – чьи?
– Сейчас увидим. На всякий случай пусть бойцы будут готовы. Лейтенант?
Владимир кивнул, побежал на обратный склон, где выстроилась колонна, махнул рукой застывшему первым бронетранспортёру:
– Готовность номер один! Похоже, придётся подраться.
Замер на месте, обернувшись назад, к вершине холма, но оттуда уже спешили оба майора:
– Океанцы. Каратели!
– Хвала богам, немного. Человек триста. Не больше.
Донеслись далёкие выстрелы, похожие на треск разрываемой парусины. Рублёв махнул рукой, запрыгивая в КШМ:
– Пошли, ребята!..
Взревели двигатели, и все боевые машины двинулись, набирая скорость. Звонарёв командовал в одной из восьмидесяток. Устроившись на месте командира, он приник к триплексу. Но из-за расстояния было мало чего видно, а шум двух моторов глушил звуки боя. Но вот из-за стены невысоких домиков в небо потянулся дым пожара. Разбрызгивая лужи от недавнего дождя рубчатыми колёсами, бронированная машина ворвалась в город. Спешащие навстречу беглецы в ужасе бросались в огороды и садики, валились в канавы, а водитель, повинуясь приказу, увеличил скорость. Бойцы без приказа открыли бойницы, выставили стволы, надев на ствольные коробки отражатели. Спохватившись, Владимир рявкнул в ТПУ:
– Паровоз в первую очередь!
– Понял! – послышался ответ старшего стрелка БТРа, и тот крутанул штурвалы наводки, пробуя вращение башни.
– Выскочишь на площадь – стопори!
Механик-водитель кивнул в знак того, что услышал, наклонив упрямо голову в ребристом шлеме. Оставалось немного, и тут по броне словно сыпанули горстью камешков. Кто-то открыл огонь по машине. Безуспешно. Броня держала пули винтовок, находящихся на вооружении местных, практически с любой дистанции. Треснула первая очередь десантников, и почти тут же гулко заработал башенный КПВТ. Небольшая, на пяток патронов трасса прошила котёл насквозь, и оттуда хлестнули тугие струи пара. Спустя мгновение из кабины вывалилась беззвучно раскрывающая рты за грохотом автоматов и ПКТ бригада, тут же рухнула на землю – кто-то рефлекторно снял их. Океанцы, не ожидавшие такого отпора, растерялись, и бойцы не упустили момента, выкашивая их целыми отделениями и взводами. Тяжёлые пули жуткой машинки Владимирова рвали интервентов на части, разбивали рельсы, кололи колёсные диски вагонов, изготовленные из закалённого металла. Минута. Всё стихло. В рации прошуршало:
– Десант на зачистку.
Звонарёв машинально продублировал полученную от командира команду. Люки откинулись, и, привычно пригибаясь, экипаж покинул броню, перебежками, прикрывая друг друга, метнувшись к изуродованному составу. Владимир чуть помедлил, затем, проверив штатный пистолет в кобуре, прихватил свой автомат и тоже выбрался наружу. Только через свой люк. Спрыгнул с брони на землю, чертыхнулся – угодил в кучку засохшего до белизны навоза.
Щёлкнул одиночный выстрел, и молодой человек рефлекторно присел, одновременно снимая JS с предохранителя и выставляя интегрированный ствол вперёд. Тревога оказалась ложной. Кто-то из десантников просто добил раненого с оторванными ногами. Чего зря мучиться? Лейтенант равнодушно выпрямился, взглянул на наваленные холмами трупы различного времени, потом полез в карман. Вытащил сигарету, закурил. Постучал по броне, разрешая водителю тоже перекурить. Послышался шум двигателей, на площадь вынырнули остальные броневики. Рублёв и Ковалёв не спеша выбрались из КШМ, равнодушно покосились на зачищенный эшелон, подошли к Владимиру:
– Всё?
Молодой человек махнул рукой:
– Дочищают.
– Ну и ладно. Как закончат, ставьте тут охрану, поищите персонал. Пусть приберутся.
Рублёв повёл рукой в сторону ошмёток тел:
– Намусорил ты сильно.
– Так деваться некуда было, товарищ майор…
– Потому и не ругаюсь. Пленные есть?
Звонарёв зябко передёрнул плечами:
