Осторожно осведомился:
– Надеюсь, примерять при себе не заставил?
В трубке помялись, потом всё же сознались:
– Не. Только показать результат…
– Гхм, – кашлянул отец.
– Потом мы снова вернулись на пляж. После – посидели в летнем кафе…
На душе отлегло. Это всё-таки хоть чуть-чуть её в себя приведёт.
– Затем поехали на учебный полигон. Я ей показал, как наши ребята курс молодого бойца проходят. Как раз на рукопашку попали…
Молодые монстры крушат всё, что под руку попадёт.
– Затем – ужин. Ну и рванули на дискотеку, что возле пляжа. Попрыгали немного…
– Ё!
– Ага, – унылым тоном ответил Володя. – Только её не надолго хватило. Но тут к ней дободались наши девчонки.
– Ч-чего?!
– Пап! Всё нормально! Они по другому поводу!
– Что за повод?
– Интересовались, чья она. Ну, у той хватило ума ткнуть в меня пальцем.
– И?!
– Не знаю, что ей напели, но вернулась она домой задумчивая. Даже слишком. Попросила чего-нибудь крепкого, мозги на место поставить, и после третьей стопки коньяка вырубилась.
– Ты ей коньяк дал?
– Коньяка не было. Только абсент. Семьдесят оборотов…
– А не помрёт?!
– Пап! Всего три стопаря. Она лишь треть бутылки осушила… Правда, литровой… Помереть – не помрёт. Но зелёненькой будет. Так что сутки у вас есть железно. – Голос сына стал серьёзным. – Ты хотел со мной переговорить о семейных делах?
– Да. Но… После Совета. В принципе, я могу сказать тебе его решение и сейчас. Условие одно – пусть уматывают к себе. Не захотят – их проблемы. Щадить не станем.
– Ясно…
– Но это ещё не точно. Тут в горах что-то нашли, из-за чего и задерживается общий сбор. Но послезавтра всё решится. И… Короче, завтра после обеда приезжай ко мне.
– А Гера?
– Сам же сказал, что она не встанет.
– Да. Извини. Перевариваю наш разговор.
– В общем, жду. До встречи, сын.
Владимир взглянул на посапывающую девушку. Затем сел на стул, задумчиво глядя в окно. Правильно ли он поступает? Куда проще быть простым тупым воякой. Не надо ни о чём думать самому, всё решают за тебя. Всё – по приказу. Но только жить так не по его складу характера. Не по нему. Хочется чего-то большего. Отец… Он всегда отличался от тех, кто его окружает. Не внешне – внутренне. Всегда держа всё в себе, играя роль балабола и пустобрёха для тех, кто его окружал, будучи на самом деле совсем не таким. Внешняя мягкость и слабохарактерность скрывала тот неимоверно прочный внутренний стержень, упрямство и настойчивость. Через «не могу», через «невозможно», через слабость и болезнь он шёл только вперёд. Иногда быстро, иногда медленно, но только вперёд, к цели, которую видел только он. Жёсткий, словно старая кожа. Твёрдый, будто базальт, никогда не сдающийся. Пример для сына. Для своих близких. Всегда скрытный, ровный, выдержанный. Владимир впервые увидел его радость, когда по молодости, будучи сопливым пацаном, сцепился во время одной из прогулок с приезжими гастарбайтерами, возмутившись их наглостью и бесцеремонностью. Батя вытащил его из полиции и впервые сказал ему слово благодарности. И если сейчас он поступает так, как хочет отец, значит, он поступает правильно. И молодой человек улыбнулся своему отражению в тёмном стекле комнаты…
– А-а… О-о-о… – разбудили его тихие поскуливания по соседству.
Лениво повернул голову – Гера сидела, раскачиваясь, на кровати и сжимала голову руками. Что поделать, жёсткое похмелье. Даже очень.
– Плохо?
– Да…
Нехотя выбрался из кровати, прошёл к тумбочке, где лежал приготовленный с вечера «Антипохмелин», насыпал порошок в стакан, затем дошёл до ванной, развёл состав водой. Вернулся, протянул девушке:
– Попробуй, может, полегчает.
Та жадно осушила, замерла, прислушиваясь к внутренним ощущениям, осторожно дотронулась до виска, затем снова простонала:
– Не помогло.
– Дай ему подействовать. А пока сходи умойся. А то ты зелёная.
Молча слезла с кровати, пошлёпала в ванную, не придавая значения тому, что на ней всего лишь мини-трусики с кружавчиками и прозрачными вставками и практически прозрачная комбинашка. Вчера всё-таки удалось ей впарить эротичный комплект из Нуварры в качестве постельной одежды. Вовка усмехнулся – прогресс продвигается семимильными шагами. Так и уезжать не захочет… Зараза…
Вернулась океанка из ванной уже в почти нормальном состоянии, если не считать красноватых глаз. Бросила на него хмурый взгляд, потом нашла сарафанчик, натянула его на себя. Точно, прогрессирует. Во всяком случае, нет никаких возражений и возмущений по поводу пристойности. Он сам уже одет в любимые вытертые джинсы и безрукавку.
– Пошли завтракать.
– Угу. Правда, не уверена, что в меня что-нибудь полезет…
– Надо. Иначе совсем плохо будет.
Уныло-тоскливый взгляд, потом с оханьем потащилась за ним, ступая преувеличенно твёрдо. На лестнице шатнуло, но он успел поддержать её.
– Спасибо.
Удивлённо взглянул на девушку. Машинально? Или специально? Непонятно. Вошли на кухню. Быстро приготовил всё для чая и кофе. Поставил на стол, нарезал ветчину и колбасу. Всё натуральное, чистейшее мясо, по лучшим рецептам. Гостья осторожно откусила маленький кусочек, медленно стала жевать, потом сделала глоток крепкого кофе. Удивлённо вздохнула, прислушалась к себе, снова глоток… Стремительно осушив кружку, попросила ещё. Сделал. Жалко, что ли? Ложку гранул из банки, сахар по вкусу. Кусочек лимона. А эффект – поразительный. Краснота из глаз исчезла, на бледных щеках появился румянец. Серые губы вновь заиграли красками. Сама ожила.
– Вот! Лучшее лекарство!
– С чего это ты вдруг решила так набраться?
Махнула рукой. Потом нехотя, отвернувшись в сторону, буркнула:
– С девочками пообщалась…
Действительно. Тогда та парочка молодых девушек, явно её соотечественниц по внешнему виду, утащила её к барной стойке. Чего-то там долго выясняли. Потом, поглядывая по очереди в его сторону, возбуждённо шептали, пытаясь переговорить грохот музыки из колоссальных колонок.
– Можно полюбопытствовать, о чём был разговор? Или это что-то тайное?
– Какое там тайное… О тебе рассказывали. Ты, оказывается, в городе личность известная и популярная.
Вовка насторожился:
– И чем же это я так известен?
Залилась краской. Выдавила:
– Да… многим. Мне тут такую кучу инструкций и наставлений выдали, даже не по себе как-то…
