Пленница сглотнула слюну при виде заставленного разными яствами стола, гордо отвернулась.
– Я, конечно, не стану настаивать, если ты не станешь есть. Но морить себя голодом не стоит. Кто знает, сколько тебе ещё придётся здесь пробыть.
– Недолго, поверь. Меня вытащат отсюда.
– Уверена? Рассчитываешь на помощь извне? Зря. Садись за стол и ешь. Это ни к чему тебя не обязывает. Даю слово.
Снова вздёрнула голову.
– Сесть, я сказал!!!
Шанга вздрогнула, взглянула на него и, больше не раздумывая, подскочила к столу, плюхнулась на стул, замерла.
– Руки!
Протянула схваченные пластиковым хомутом запястья. Взмах ножа – нейлон с треском лопнул. Девушка облегчённо потёрла покрасневшую кожу.
– Так-то лучше, – уже спокойным голосом произнёс он. – Накладывай, что нравится, и ешь.
Испуганно взглянула на него, потянулась к тарелке, послушно наложила себе что-то, медленно взяла вилку, опять бросив на молодого человека испуганный взгляд. Но поскольку тот молчал, осторожно подхватила кусочек, положила в рот. Затихла. Но тут же челюсти задвигались. Всё быстрее и быстрее… Одно блюдо смолотила очень быстро. Опять посмотрела на хозяина дома, взяла другое блюдо. Поскольку никакой реакции не последовало, продолжила есть. Владимир не обращал на неё внимания, тоже насыщаясь. Наконец и он, и она закончили. Шанга подобралась, когда в комнату после звонка вошли горничные, но молодой человек распорядился:
– Уберите со стола и подайте чай. – И обратился к своей невольной гостье: – Сладкое любишь? А, что тебя спрашивать… Все девушки любят сладости. Принесите пирожных, что ли…
Спустя пару минут, которые прошли в молчании, подали чай, разную выпечку, конфеты.
– Что это? – Девушка настороженно принюхивалась к аромату чая.
– Наш напиток. Безалкогольный. Нечто вроде вашей наквы. Можешь не бояться.
Сделал первый глоток – как же хорошо!.. Взял из вазочки печенье, положил себе в рот, разжевал. Океанка, похоже, распробовала, потому что пила с явным удовольствием.
– Ну и что мне с тобой делать, подруга?
Вздрогнула, ощетиниваясь, словно дикая кошка.
– Я тебе не подруга.
Он махнул рукой:
– Это так. Присловье. Имени твоего я не знаю, а звать тебя шангой нет желания. Свою старшую горничную я называю малышкой. Её заместительницу только по фамилии. Не скажешь своего имени?
Та отвернулась.
– Ну и ладно. Тогда я буду звать тебя… Хм… Как же тебя назвать-то? Илона? Нет. Вика? Дарья? Даша… Дарина? Пожалуй. Теперь тебя зовут Даша. Не нравится? Ну, прости, Даша. Мне кажется, что это имя тебе подходит. Ладно. Имя выбрали. А фамилия тебе не нужна. По крайней мере, пока…
– Господин? Разрешите войти? – В дверь просунулась Илана.
Владимир недовольно вскинул голову:
– Что такое?
– Мы вчера проверили её одежду… – показала на шангу. – На всякий случай. Вот бумаги, найденные при ней.
Подошла, положила на стол пухлый бумажник мужского типа с непонятным рисунком. Владимир протянул руку, лениво взял кожаный прямоугольник, раскрыл.
– И что тут у нас? Так-так…
На стол легли несколько монет, с пяток бумажных купюр разного достоинства, небольшая цепочка из платины. Аккуратное удостоверение личности. Раскрыл его. Пробежал глазами, усмехнулся, сделал жест горничной, приказывая выйти. Та коротко поклонилась, ушла. Молодой человек усмехнулся, глядя на насторожившуюся шангу.
– Вот, стоило заставлять меня напрягать мозги… Юрата Анматар, двадцать четыре года. Родилась в Хурране Столичного округа. Родители, отец, мать, это мне не интересно… О! А вот это уже другое дело. Не замужем. Самое главное. По законам Океании – совершеннолетняя. Следовательно, может нести полную ответственность за свои поступки… Хочешь ещё чаю?
Неожиданный переход удивил океанку. Она, недоумевая, взглянула на молодого человека, который спокойно улыбнулся ей:
– Парень у тебя есть? В смысле – жених? Нет?
– Н-нет…
– Очень хорошо.
Небрежно кинул книжечку удостоверения личности на стол, шевельнул пальцем извлечённое из бумажника, снова аккуратно убрал внутрь, закрыл, положил на стол перед собой. Оценивающе взглянул на напрягшуюся океанку.
– Ладно. Едем дальше. Ты у нас шанга хаширы Арчи, аре. Мелкий чин в их иерархии. К тому же твой дажан ликвидирован. Уничтожен.
Юрата едва не зашипела.
– Это жизнь, Юри. Сегодня – ты, а завтра – тебя. Им не повезло. А может, и наоборот. Закончили свою жизнь быстро, без мучений и болезней.
– Тебе нравится издеваться?
– Нет. Как раз это я ненавижу больше всего.
– Тогда чего добиваешься? Я дала клятву. И о хашире я ничего не стану говорить, что бы ты со мной не делал. Можешь пытать, можешь убивать. Я ничего не скажу!
– Да? Уверена? А если, скажем, я тебя изнасилую?
Она закусила губу, потом выдавила:
– Всё равно не скажу.
– Ну и не надо. Не хочешь говорить – не буду и спрашивать. Твои коллеги по хашире всё равно придут по мою голову. Ведь так?
Она кивнула.
– Вот и побеседуем.
Юрата вздрогнула от его ухмылки, а он расслабленно откинулся на спинку стула.
– Я бы поболтал с тобой ещё, но, к сожалению, времени нет. Надо посмотреть, что там с ремонтом здания, в котором мы познакомились. И должен прийти новый заказ из Метрополии. Так что, дорогая, тебе придётся обойтись до вечера без моего общества.
– Ты что несёшь?
Как он и думал, такое обращение выбило её из колеи. Позвонил в колокольчик и, когда Илана вошла, обратился к горничной:
– Нашей гостье надо принять ванну, закажите для неё полный гардероб, украшения… Впрочем, за последним мы съездим вместе. – Взглянул на приоткрывшую в изумлении рот шангу, лукаво улыбнулся: – На вечер закажи столик в нашем посольском ресторане на двоих.
Ушлые дельцы уже договорились с Марком об открытии нескольких увеселительно-развлекательных заведений на территории квартала, как и магазинов.
– Будет сделано, господин.
– И пусть Юрата обедает без меня. А ужинать мы будем в ресторане. Ах да, чуть не забыл – причёску, маникюр. Словом, всё что положено… Моя дама должна выглядеть соответственно.
Сдавленный звук обе океанки издали одновременно. Не обращая внимания на их синхронно ошеломлённые личики, поднялся со своего места, подошёл к шанге, легонько чмокнул в щёчку, тут же отстранившись:
– До вечера, дорогая. Будь готова к семи. Нас ждёт ресторан. Говорят, там неплохо кормят. Кстати, танцевать ты умеешь? Если нет – не страшно. Просто посидим. Пока.
