Та чуть успокоилась:
– А каков будет её статус в доме, господин?
Задумался. Но ненадолго.
– Статус? Интересная задачка… Она со мной спит, это с одной стороны. С другой – моя содержанка… Вульгарно звучит. Но вот как-то так. В общем, будем считать её равной тебе по статусу. То есть старшая в доме. Но командовать слугами, отдавать распоряжения о закупках она может только с моего разрешения. Поняла?
– Да, господин. Только последний вопрос, можно?
– Ладно. Спрашивай.
Илана напряглась, но смогла выдавить:
– Она только… содержанка? Ничего большего? Точно?
– Точно. Можешь быть уверена. Только знаешь что? У нас, в Нуварре, содержанок нет. Так что всё-таки относись к ней не как к шлюхе, а как к такой же, как ты. Или твоя напарница по делу. Я, во всяком случае, не считаю её ниже себя, или что должен обходиться с ней, как с проституткой или конченой тварью. Она – несчастная женщина, которая оказалась на самом краю жизни. И лишь крайняя нужда и отчаяние заставили её лечь со мной в постель.
– А ребёнок? Откуда он у неё?
– Альма – вдова. И предупреждая твои дальнейшие вопросы скажу сразу: я её второй мужчина в жизни. После мужа.
– Простите, господин… Просто иногда мужья заставляют жён торговать собой… – Сморщилась от отвращения. Замолчала.
Владимир задумался при этих словах. Однако…
– И твой тебя тоже?
– Хотел… господин… Но я смогла сбежать от него. И попала к Пятому…
– Что-то мне кажется, дорогая, твои кураторы перестарались со своими легендами… Сирота, муж, который хотел сделать из жены проститутку, потом принц, которому её подсовывают…
– Кто принц, господин, вы?!
Махнул рукой:
– Да не обращай внимания. Никакой я не принц. Просто мысли вслух… Не удивлюсь, теперь, пожалуй, ничему…
Оба чуть помолчали. Потом он снова заговорил:
– Вернёмся к заводу, о котором ты сообщила… Там есть литейное производство? А инженерное бюро? Станки новые или старые? Сборочный цикл в настоящее время полный или частичный? Все узлы двигателей изготавливаются на заводе или предприятие получает их по кооперации из других мест, а само производит лишь сборку из готовых узлов?
Илана растерялась, а Владимир разозлился:
– Слушай, я не знаю, чем думают начальники на местах, но явно не головой. Что толку от сборочного производства?! Вся идея нового двигателя в узлах! В новых технологиях и совершенно другой конструкции! Короче… – Быстро написал на листке бумаги то, что сейчас озвучил, пробежал глазами. Кивнул своим мыслям, протянул исчирканный лист девушке: – Вот. Можешь отправить его сейчас либо после обеда. Но чем быстрее, тем лучше.
Кивнула:
– Я побегу сейчас, господин. Пообедаю позже.
– Хорошо. – Бросил взгляд на часы: ещё час до обеда. – Хорошо. Только чек оставь Альме. Всё равно банк закрыт.
– Господин, пусть он пока побудет у вас, мне как-то страшно его даже в руках держать. А Альме я скажу. Своей, разумеется. – Вернула ему чек, вскочила: – Я побегу, господин?
– Конечно…
Щёлкнула дверь. Оставшись один, Владимир задумался, впрочем, долго раздумывать и сидеть в одиночестве ему не дали. В дверь постучали, и в кабинет вошёл совершенно незнакомый молодой человек, по виду – его ровесник.
– Господин Зван?
– Да, это я.
– Я приказчик магазина самодвигателей. Вы позавчера сделали у нас заказ на один, марки «Анхе и сыновья». Вот я и доставил ваш самодвигатель.
– Отлично! Показывайте!
Он вскочил, едва не опрокинув своё кресло. Наконец что-то прояснится!
…Когда откинули высокие округлые боковые заслонки капота, Владимир открыл рот от изумления, а торгаш разливался соловьем:
– Новейшая, высокоэффективная изоляция калильной головки! Быстрый разогрев от паяльной лампы – для запуска достаточно пяти минут! Высокие обороты двигателя, уравновешенность! Господин Зван, вы сделали верный выбор! Из всех самодвигателей, производящихся в Океании, эта модель самая передовая!
Молодой человек сглотнул при виде двигателя. Потом протёр глаза: нет, ему не мерещилось. Перебил всё ещё расхваливающего свой товар агента по доставке:
– Если я правильно помню, этот мотор работает даже на сырой нефти? Или на масле?
– На всём, что может гореть, господин Зван! – гордо объявил океанец.
– Да-да… – ошеломленно кивнул Владимир, всё ещё не веря своим глазам, но это было именно так – перед его взглядом под роскошным капотом точно такого же автомобиля, на котором в Гаров приехали океанцы, стоял типичный, точнее, не типичный, а именно самый настоящий болиндер! Или, говоря проще – полудизель, или калоризаторный двигатель, воспламенение топлива в котором происходило в специальной калильной головке – калоризаторе… Наконец пришёл в себя от увиденного, спохватился: – Я что-нибудь ещё должен?
– Распишитесь здесь, господин Зван.
Агент извлёк из портфеля, с которым не расставался, лист бумаги с текстом. Молодой человек пробежал глазами – акт приёмки-передачи. Поставил подпись. Вернул торгашу. Тот раскланялся, собрался было уходить, но Владимир задержал его:
– Одну минутку, пожалуйста.
– Что-нибудь ещё, господин Зван?
– Заведите его.
– Кого?
– Самодвигатель.
– Один момент, господин Зван…
Да. Всё так, как он и думал. Хорошо хоть, запальная лампа зажигается от искры магнето… Распрощался с представителем фирмы, как раз подошло время обеда. Вернулся в дом в некоем обалдении. Машинально уселся за стол и только тут сообразил, что это не столовая, а кабинет. Вскочил, как ужаленный, потом рухнул обратно и рассмеялся: а он-то боялся… И смеялся, не в силах остановиться до тех пор, пока не заболел живот…
Спустился к обеду в самом лучшем расположении духа. Альма послушно ждала за столом.
– Как твой сын?
– Спасибо, ему лучше.
– Ты его кормила?
Молчаливый кивок.
– Как окрепнет, может есть вместе с нами.
Трапеза началась, но мыслями молодой человек был далеко… После обеда поспешил в кабинет, набрал номер Марка:
– Алло, начальник, привет!
– Ага, пропащий… Чего тебе?
– Сильно занят?
– Вообще-то у меня выходной…
– Ничего такого. Просто мне тут прислали местное авто, не хочешь посмотреть?
– Чего?! Сейчас буду!
Крыс отключился, а Владимир, предвкушая развлечение, спустился во двор. Присел на широкую подножку чуда местного автопрома, достал сигарету, закурил, дожидаясь Марка. Тот не заставил себя ждать, буквально ворвавшись к Звонарёву-младшему. Молодой человек поднялся, показал рукой:
