Он плавно перевел взгляд на тур, где была заложена взрывчатка. Провода были перерезаны. Из темноты возникла ладонь размером с суповую тарелку, подхватила заряд и зашвырнула куда подальше.
Рядом с деревянным столбом материализовался Белед. Изучив его с некоторым удивлением, он подергал цепь, затем присел на колено, схватился обеими руками и потянул столб вверх. Лангобард, избавившись от взрывчатки, прыжком присоединился к феклиту. Он разгреб землю руками, чтобы было за что ухватиться, и тоже потянул. Столб на полметра вышел из земли, и оба повалились. Полулежа Бард хлопнул рукой по дереву, как будто комара прибил, и оно переломилось. Теперь, кроме цепи, Тэ, Эйнштейна и Кэт-два ничто не держало. Можно идти.
Для скрытности Бард разобрал жужжащие эй-ставы и соединил цеплеты в длинный трос, который затем сложным узором обмотал вокруг тела. Тэ уже видел такое. Предположительно, неондерталы тысячелетиями разрабатывали такой способ ношения цеплетов.
Тэ, быстро перебирая цепь через петлю в ошейнике, подтянул к себе кусок столба и схватил его, как дубинку. Свободным концом раскидал костер. Кэт выползла из спального мешка и стояла на четвереньках. Ее снова рвало. Белед, не сбиваясь с шага, подхватил ее за талию и закинул на плечо. Тэ с Эйнштейном пришлось тут же вскочить, чтобы их не поволокло по земле. Замыкал шествие Лангобард с трофейным копьем в руках. Зачем оно ему? На память?
Конечно, не самое изящное извлечение в военной истории, но и неуклюжим его тоже не назовешь. Не будь главный лагерь диггеров целиком поглощен появлением делегации красных, пришлось бы прорываться с боем. Тэ уже приготовился выдохнуть и поверить, что им удалось скрыться, как вдруг из темноты в нескольких шагах раздался голос:
– Вы, кажется, потеряли.
Лазерные целеуказатели катапультов Беледа и Барда тут же выхватили силуэт. Лица было не разглядеть, но Тэ узнал голос.
– Не стреляйте, – сказал он.
Энци подошла поближе. Бард рискнул зажечь фонарик и посветил на нее. В руке девушка держала взрывчатку, которая, очевидно, скатилась по склону к лагерю диггеров.
– Сонар-Таможня! – восклинул Тэ.
– Вы запомнили! – воскликнула она и зачем-то добавила: – Том пятнадцатый.
– Ладно, Сонар, мы тебя не держим, можешь вернуться к своим. А можешь пойти с нами. Как ни жалко лишать твоих сородичей бесценных знаний о том, что скрывается между буквами С и Т, все же советую выбрать второй вариант.
Он лихорадочно соображал, как бы объяснить все Сонар, чтобы не просидеть тут всю ночь, но она неожиданно согласилась. И, как белка, побежала за ними.
– Брось это, – сказал Тэ, указывая на взрывчатку.
– Смесь гексогена с воском и растительным маслом, – подсказала Сонар. – Она не взорвется, если…
– Знаю, – перебил ее Тэ. – Но нам она не нужна.
Чувствуя на себе чей-то взгляд, он оглянулся на массивный силуэт Барда. Лица неондертала видно не было, но Тэ ощущал исходящее от него недоверие.
– Потом объясню.
Они резво взобрались на холм, откуда открывался хороший вид на долину. Там, внизу, делегация красных торжественным маршем шла к лагерю у планера, примерно тем же маршрутом, что и Семерка накануне. Они, ясное дело, хотели, чтобы их видели, шли в свете ярких ламп, которые несли солдаты острия, шедшие по флангам. Того же эффекта можно было добиться, дождавшись утра и не подкрадываясь к диггерам под покровом ночи. Но так размышляли прагматичные синие. Красные же мыслили категориями показного драматизма, и это у них получалось куда лучше.
Тэ чуть было не рассмеялся, когда наконец разглядел этот спектакль. Невольно напрашивалось сравнение с той жалкой пародией, которую вчера разыграла Семерка. Конечно же, они были в невыгодном положении, были не готовы. Но диггерам это не важно. То, что они видели сейчас, больше соответствовало тому, как их народ, проторчавший под землей пять тысяч лет, представлял эту встречу.
Во главе колонны шел высокий аидянин с гривой волос цвета воронова крыла. Его церемониальный балахон развевался на прохладном ветру и тепло светился в лучах прожекторов. Аидянин, чеканя шаг, нес штандарт с колесом в исключительно пафосной позе: верхняя рука вывернута, ладонь направлена вперед, большой палец опущен. Никакого смысла в этом не было, но со стороны смотрелось впечатляюще. В нескольких шагах за ним шел пожилой седовласый мужчина с высоким открытым лбом и аккуратно подстриженной бородой. Его балахон был не так богато украшен, но все равно выглядел величественно. На груди у него висел медальон на массивной золотой цепи. Вытянув правую руку, он вел не кого иного, как диггершу Марж, точно невесту к алтарю. Она была одета, как и до похищения, но сверх того ей на плечи надели какую-то теплую накидку. Накидка постоянно спадала, потому что свободной рукой Марж махала над головой, показывая остальным диггерам, что с ней все в порядке. Когда те узнали ее, раздались приветственные возгласы. Она замахала еще активнее, и накидка все-таки свалилась. Кто-то из бет-военных немедленно набросил ее обратно.
Даже с такого расстояния было видно, что знаменосец и человек, сопровождавший Марж, аретаики – «превосходные», то есть аидяне старшей линии, зачатые в качестве ответа на детей Евы Дины. Все, как на подбор, высокие, статные, с густыми длинными волосами и королевским профилем.
В нескольких шагах за Марж и пожилым ареатиком шаг в шаг шли камилит и бета. На вытянутых руках они несли двухметровый шест, в центре которого был закреплен сверкающий кусок металла размером с голову. Любой орбитер сразу бы распознал в нем небольшой железоникелевый астероид: таких в космосе, как палой листвы в осеннем лесу. Однако на Земле, даже после Каменного Ливня, таких не было. По всей видимости, Ариана рассказала вышестоящим чинам о грузовике, о том, что диггеры готовы на все ради металла – даже выкопать и раскурочить целый двигатель, и о том, как они были бы рады такому подношению. А может, Ариана транслировала в Киото весь ход миссии по какому-нибудь секретному зашифрованному каналу. Так или иначе, этот дар был гораздо более подобающим, чем черенок от лопаты.
Еще в составе острия было двое музыкантов. В какой-то момент один застучал в барабан, который нес на поясе, а второй заиграл на горне. Тэ был уверен, что слышал мелодию в Эпосе, но подсказал ему именно Бард:
– «Хлеб небесный». Этот гимн пел Руфус и его сподвижники, когда заваривали вход в свою крепость.
– Также известен под названием «Боже, я к Тебе душой взываю», или «Cwm Rhondda». Был сочинен на валлийском, – дополнила Сонар-Таможня.
– Во дают! – не сдержал восхищения Тэ.
– Как долго, думаешь, они готовили этот спектакль? – спросил Бард.
– Они опережали нас на месяцы, может, и годы, – ответил Тэ. – С другой стороны, практически все это можно сварганить на скорую руку и за несколько часов.
– Согласен, – отозвался Белед.
Он аккуратно положил Кэт на землю и наблюдал за процессией в бинокль. Мойринка свернулась калачиком у его ног.
