(Айви должно было быть понятно, что она имеет в виду оборудование мастерской, где Дина занималась своими роботами.)
– Но разве это в основном все равно не делается удаленно? Я про написание кода?
– Ну да, но мне больше нравится, когда я могу смотреть на них в окно.
– Я думала, они оборудованы камерами.
Крыть Дине было нечем.
– Все, чем ты занимаешься в мастерской, – продолжила Айви, – ты можешь точно так же делать из каюты в Тэ-2, пока сила тяжести укрепляет твои кости.
– Дело еще и в Рисе, – призналась Дина. – В последнее время он стал какой-то странный, и я не очень хочу…
– Рис в Тэ-2 вообще никогда не бывает, – возразила Айви. – Он все время с командой, которая занимается надувными структурами.
– Ну ладно, – нехотя согласилась Дина. – Организуй мне рабочее место в Тэ-2, и я…
– Это еще не все, – перебила ее Айви со Вздохом. Айви издавала подобный Вздох, когда начальство требовало от нее чего-то совсем уж абсурдного. В стенограмме совещания Вздох никак не отражался, но на дискуссию заметно влиял.
– Даже спрашивать не хочу, – сообщила Дина.
– Фактически все мы стали персонажами реалити-шоу, – начала Айви. – Быть может, ты еще не в курсе.
– Не-а, смотреть телик у меня как-то времени нет.
– А людям внизу только это и осталось. Экономика постепенно сворачивается, теперь для многих единственное развлечение помимо еды – телеэкран.
– Ну ладно.
– Меня попросили уделять больше внимания формату месседжей.
– Формат месседжей? Это еще что такое?
Айви издала еще один Вздох.
– Ладно, проехали, – сжалилась над ней Дина.
– Люди хотят знать, что такое происходит с их фиговой наглой выскочкой.
– Серьезно?
– Угу, – кивнула Айви. – ФНВ им очень нравилась. Всем запомнилось, что ты устроила с Феклой. К слову, на порно с изображающими Феклу актрисами сейчас тоже огромный спрос.
– Мне как-то наплевать.
– Так или иначе, меня продолжают спрашивать, куда подевались храбрая повелительница роботов и ее механический зверинец.
– Теперь понятно, почему я стала получать странные мейлы.
– От незнакомцев?
– Да нет, от собственной семьи! Делать мне нечего, как читать мейлы от незнакомцев. А ты сама, Айви? У тебя-то в реалити-шоу какая роль?
Айви холодно взглянула на нее:
– У меня роль правильной стервы, у которой все вышло из-под контроля.
– Прости.
– Для американцев я не выгляжу настоящей американкой. А для китайцев я вроде банана – снаружи желтая, внутри белая.
– Прости меня, Айви.
– Таковы на сегодня плохие новости.
– Ладно, а хорошие?
– Хорошие заключаются в том, что все, кто сейчас пишет про меня гадости в Интернете, умрут не позднее чем через четыреста тридцать три дня, – не моргнув глазом сообщила Айви.
Ну и ладно. Просто еще один образчик черного юмора.
– Тогда все это перестанет иметь значение – в отличие от моей способности принести пользу Нашему Наследию.
– Хорошо, детка, но как тебе помочь прямо сейчас? – спросила Дина. – Давай сделаем селфи, мы с тобой вдвоем, и я выложу его в блог фиговой наглой выскочки.
– Мы с тобой прокатимся на первом же бола, – предложила Айви, – чтобы ты вспомнила, какая она, сила тяжести в одно же.
Жребий
В первые несколько дней после того, как взорвалась Луна, Дюб мог часами наблюдать за Картошкой, Волчком, Желудем, Персиковой Косточкой, Ковшом, Толстяком и Фасолиной. Как и прежде Луну, их можно было видеть даже днем, а в те редкие часы, когда небо над Пасаденой затягивали тучи или же у него не было возможности выйти наружу, он открывал еще одно окно на экране компьютера и смотрел видео в прямой трансляции.
Осознав, что осколки Луны убьют на Земле все живое, Дюб утратил интерес к ним как к зрелищу. Он мог неделями не поднимать глаз к постепенно расползающейся туче обломков. Иногда, проходя в темноте к запаркованной машине или уже за рулем где-нибудь на шоссе, он случайно ловил взглядом куски Луны в небесах – и намеренно отводил глаза. Они вызывали в нем ужас, да пожалуй, и стыд перед тем, что когда-то казалось ему столь замечательным объектом для научных наблюдений. Дюб не хотел об этом вспоминать. Он предпочитал отслеживать постепенное разрушение кусков Луны по таблицам и графикам, которыми его снабжали коллеги и собственные аспиранты. Он старался свести весь свой интерес к двум числам. Одним была скорость фрагментации болидов, или СФБ, служившая мерой того, с какой частотой большие камни превращаются в маленькие. Вторым – просто количество дней, оставшихся до Белых Небес.
В День 7, всего через несколько минут после знакомства, Дюб и Амелия стали свидетелями того, как Фасолина раскололась на две части, названные впоследствии ФА1 и ФА2 (хотя в то время были и попытки дать им собственные имена посимпатичней). Через три недели Ковш столкнулся с Толстяком и развалился на три куска, КО1, КО2 и КО3. Сам Толстяк к тому моменту уже превратился в ТО1, все еще более или менее узнаваемый, плюс целое фамильное древо осколков, отколовшихся от его меньшего фрагмента, ТО2. Их кодовые имена выглядели примерно как ТО2-1-3, что означало «третий по величине осколок от самого большого обломка от второго по величине куска Толстяка». Отслеживать судьбу их потомков поколением дальше стало уже затруднительно, да, в общем-то, и бессмысленно. Волчок успел много чего натворить, пока наконец не раскололся пополам; его своенравные отпрыски ВО1 и ВО2, разлетевшись в противоположные стороны, обращались по вытянутым орбитам вокруг общего центра масс кучи обломков и время от времени, вернувшись издалека, с силой врезались в куски помедленней. ВО2 расколотил на три части Желудь всего за три дня до достопамятной беседы Дюба с президентом в Овальном кабинете. Когда Дюб летел домой в Лос-Анджелес, обломок Желудя размером с танкер рухнул в Индийский океан и вызвал цунами, жертвой которого стали сорок тысяч человек на западном побережье Индии.
После того как Дюб вернулся домой из Вашингтона, они с Амелией сняли номер в величественном отеле «Лэнгхэм» в Пасадене, чтобы провести вместе несколько дней, прежде чем он отправится в кругосветное путешествие. Во время романтического ужина на террасе отеля оба старались не смотреть на остатки Луны. После ужина они вернулись в номер и занялись любовью. Через двадцать минут посткоитальных ласк Амелия повернулась на бок и уснула, словно приглашая Дюба себя обнять, однако Дюб, который никак не мог расслабиться, нашарил планшет, нацепил очки и принялся убивать время в Интернете. Двери на балкон остались открытыми, через какое-то время ночной бриз заставил Амелию уползти поглубже под одеяло. Дюб слез с кровати, подошел к дверям, чтобы их закрыть, и увидел «лунное облако» прямо перед собой – оно висело над огнями Лос-Анджелеса и уже вчетверо превосходило в диаметре первоначальную Луну. Зрелище оказалось завораживающим, отчасти и потому, что Дюб долго его избегал, так что он простоял некоторое время, наблюдая. Персиковая Косточка пока что в основном сохраняла форму, однако больше никого из Семи сестер было уже не распознать.
