— До этого к мосту ехал.
— И на хрена тебе мост?
— Да мне тут нашептали, что за ним будет безопасно.
— Заруби себе на носу, Незнайка, — нигде не бывает безопасно. А кто такое сказал?
— Люди вроде тебя. Только они покруче выглядели. — Рок все больше и больше приходил в себя и наконец осознал, что этот человек чем-то неуловимо похож на тех мужиков, из-за которых он оказался на этом проспекте, — просматривается поведенческое однообразие. — Они сказали, что вон в той стороне стаб с оседлыми, которые вот-вот сюда придут.
— Оседлые? — напрягся мужик. — Много их? Серьезные?
— Я даже не знаю, кто это такие.
— Счастливый ты человек, хоть бери да начинай тебе завидовать. Слышь, а пошли со мной, я тебя выведу, куда ты хотел, заодно и пару полезных советов по пути дам, тебе это сейчас нужно, по себе помню, не забыл еще. Со мной не пропадешь, я тоже не из последних, просто своим ходом выхожу, что привязанное было, еще не маякнуло, да и хлам там, почти голяк, не стоит за таким ходить. Бедно жил в последнее время, а потом завалили меня с час назад, на крутую элиту нарвался, не свезло, такое у нас случается. Слышь, Незнайка, а в какую сторону тот мост?
— Вниз по этой трассе для психов.
— Ну пошли, пока тут всерьез не завертелось.
Рок, с заметным недоумением окинув взглядом побоище из десятков машин, очаги пожаров, лужи крови, стонущих и кричащих людей, не задумываясь, спросил:
— А разве это не всерьез?
— Что? — Слепень ухитрился не понять простейший вопрос.
Указав на заваленный металлом проспект, Рок пояснил:
— Ну это… Все это… Разве несерьезно?
— Это?! Да ну, смеешься, что ли! Это, братан, всего лишь бордель во время пожара. — Слепень ухватил Рока за руку, увлек за собой, с места набрал солидную скорость и сосредоточенно-обеспокоенным голосом добавил: — Если не успеем выбраться, тут начнется горящий бордель с пьяными матросами, а вот это, Незнайка, уже серьезно… охренительно серьезно.
Глава 5
Жизнь третья. Первая фаза
Слепень Року не приглянулся с первого взгляда, идти с ним ему тоже не понравилось. Во-первых, он чуть ли не волоком за собой тащил, заставляя шагать со скоростью, которую раскапризничавшееся колено считало неприемлемой, о чем непрерывно и крайне болезненно напоминало. Во-вторых, не очень-то заботился о безопасности, даже не попытался уйти в более спокойное место, например — в ближайший двор или хотя бы тихий переулок. А ведь бедлам на проспекте все еще продолжался, сместившись к перекресткам, через которые на безумной скорости пытались проскочить машины, двигавшиеся с направления, в котором располагался тот самый загадочно-непонятный стаб со зловещими оседлыми. Складывалось впечатление, что водителей оттуда гнала незримая сила, заставляющая напрочь позабыть об инстинкте самосохранения и заодно превращающая в тормознутых бестолочей, слишком медленно реагирующих на изменения дорожной обстановки. Ну или то, что их гнало, напрягало куда больше, чем риск разбиться вместе с автомобилем. Слепень не обращал ни малейшего внимания на близко проносившуюся смерть, его пренебрежение дошло до такой степени, что он погрозил кулаком трамваю, сошедшему с рельсов и несшемуся через забитый остановившимися транспортными средствами перекресток:
— Куда прешься, цифра тупая!
Трамвай не застопорили преграды из битых и чудом уцелевших автомобилей, снес их все под крики гибнущих людей и запертых в нем пассажиров, безумно таращившихся в окна. Так и погнал дальше под их хоровой вой и грохот стальных колес, разгромив напоследок стоявшую в заторе машину, из которой молодая женщина только-только вытащила раскладную коляску и уложила в нее ребенка. Она до того была увлечена своим делом, что слишком поздно заметила опасность, только и успела — оттолкнуть дитя.
Коляска вроде бы не пострадала и, потихоньку ускоряясь, поехала под уклон. Рок было дернулся в ее сторону, но Слепень ухватил его за руку с поразительным проворством и грубо рявкнул:
— Ты куда это намылился?!
— Там ребенок! В коляске! — бестолково вырываясь из невероятно крепкого захвата, ответил Рок.
— Да уймись уже, спасатель хренов. — Тон Слепня стал поразительно равнодушным. — Некого тут спасать, кроме нас с тобой.
— Да отпусти ты, дебил отмороженный! Тебя что, не мать рожала?! Это же ребенок!
— Сказано — уймись, никакой это не ребенок, а мать его — не баба, а кукла мясная.
— Но…
— Никаких «но». Все, проехали, резко расслабься и слушай, что я говорю, не отвлекайся на этих манекенов. Все, кого ты вокруг видишь, — это не люди, это просто мясо. Обрати внимание, они какие-то не такие, у большинства из них несколько шаблонов. Вон старик, а вон еще один, у обоих одинаковые взгляды и походка, в одежде что-то общее, говорят они тоже похоже. Вон девка лет восемнадцати, вон дальше еще одна, видел, какие обе сочные? Страшных среди баб почти не бывает, Континент в красоте толк знает, у него вообще на романтических делах бзик какой-то непонятный, слишком много правил, без бутылки в них хрен разберешься.
— Так это что?! Роботы?!
— Если разрезать, внутри ты найдешь то же самое, что и у нас, такую же требуху.
— Но ты сказал… я думал…
— А ты слушай, что я говорю, а не думай. Вон, сходи ту деваху уломай, взгляд у нее шальной, значит, штучка горячая. Ты даже не поймешь разницы с нормальной бабой, или даже лучше покажется, чем с иммунной, подмахивают такие шлюшки получше, чем языком мелют. Думаю, тот, кто грузил в них мозги, заодно и постельные дела напихать не забыл, уж больно ловкие они в этом. Мы всех их называем цифрами, если не полный дурак, сам поймешь почему. Даже присматриваться к коляске не нужно, забудь, младенцев среди игроков не бывает. Считай, что все это просто фигуры из картона, разговаривающие под копирку, не обращай на них внимания. От нулевых цифр толку нет, только вечные подставы, а помогать им — все равно что муравьев через дорогу переводить. Тупая биомасса, основной корм для Континента, как освоишься, будешь их влет вычислять, даже не прищуриваясь, они почти все ведут себя по-тупому и говорят одними словами, на всю ораву несколько вариантов разговора, скучно с такими. С игроками их только совсем уж печальные новички вроде тебя путают.
— Игроки? Так это всего лишь игра?
— Это, Незнайка, не игра, это не пойми что. Но, если хочешь, называй игрой, так многие делают. Слушай, а может, я тебя и правда Незнайкой окрещу? Как оно тебе? Ничего так, оригинально получится.
— Ты о чем? — ответил Рок, стараясь не коситься в сторону разогнавшейся коляски, чудом ухитрившейся до сих пор не врезаться ни в одну из разбитых или остановившихся машин.
Несмотря на слова и поведение спутника, не мог смириться с тем, что рядом с ним мелкий ребенок попал в непростую ситуацию, а он при этом притворяется, будто ничего не происходит.
