В кожаных штанах, с кинжалом на поясе, в белой рубашке свободного кроя с распахнутым воротом и стянутыми в косичку седыми волосами, сегодня лорд совсем не походил на вчерашнего могучего волшебника. И уж точно на главу одного из старейших аристократических домов всего Фэлрона. Скорее на капитана пиратов из Трисского архипелага.
— И не взирая на это, то существо, что сейчас спит в восточном крыле, совершенно не похоже на вашего племянника. Судя по его поведению и рассказам, в прошлой жизни он был простолюдином-горожанином, без воинской подготовки и опыта. Трудно будет выдать его за Готфрида, — упрямо заявил Ульрих.
Лорд негромко рассмеялся, отворачиваясь от оконного проема.
— Готфрид Эйнар — Клинок Заката, член великого дома Эйнар. Тот в чьих жилах течет кровь древнего Ансалара. Кого даже альвы признали одним из лучших мечей людских королевств, после поединка на арене Зантары. Непревзойденный воин и чародей…
Тяжело вздохнув и тряхнув головой, прогоняя видения прошлого, хозяин замка долины Темных Вод, устало сказал:
— Конечно же, оживленный никогда не сможет им стать. Это просто невозможно. Но нам этого и не нужно. Лишь бы остался разумным и с минимальными способностями к магии. А там, уже все равно. Артефакты Анклава исполнят свою роль. Кровь есть кровь. Она осталась та же. В его жилах течет кровь рода Эйнар.
Молча склонившись в поклоне, Ульрих начал разворачиваться к двери.
— Имей в виду — подготовить его надо к концу этой декады. Утром опять приходил зов из Совета, там желают знать, когда мы пришлем своего представителя в Анклав Теней. Отродьям стихий не терпится обезопасить свои задницы.
На этом месте лорд зло оскалился.
— Видели бы нас наши предки. Потомки правителей Величайшей Империи вынуждены вести дела с бывшими провинциями, чуть ли, не признавая их за своих суверенов.
— Ландрия и другие королевства не имеют власти в Тэндарийской низине. Здесь правят Семь Домов, — гневно заявил Ульрих, кладя руку на меч.
Лорд Вардис грустно усмехнулся. Он понимал желание вассала соблюсти хотя бы иллюзию независимости их владений. Но к сожалению, правда была такова, что не будь Анклава Теней, жалкие ошметки некогда сильнейшей из когда-либо существовавших империй в мире, давно бы уничтожили. Причем без сильных напряжений со стороны стихийных владык. Счастье, что их магия имеет совершенно другие корни.
— Ты прав, старый друг. Все так и есть. Здесь правим только мы, — сказал он, снова садясь за стол и открывая книгу. — Иди, позаботься о нашем новом госте. Сделай из него хотя бы отдаленное подобие прежнего Готфрида. И не забудь, вплетенные нити чар Подчинения в заклятье Познания вскоре исчезнут, и ты уже не сможешь управлять им простыми устными приказами. Найди способ добиться добровольного сотрудничества. От бездумного голема не будет толку. Но главное — это полноценное слияние тела и духа. Иначе мы вскоре лишимся его. Пусть почувствует себя живым человеком.
Поклонившись, начальник стражи вышел из кабинета в полутьму коридора.
Глава 2.
Следующее утро началось с упражнений. Не взирая на моросящий дождь, переодевшись в свободные штаны и куртку, я приседал, отжимался, поднимал железные чушки разных размеров и бегал вверх-вниз по лестнице крепостной стены. С одним коротким перерывом на обед и без всяких других остановок.
Ульрих называл это процессом — 'слияние души с оболочкой', что на мой взгляд выглядело несколько странно. Ведь никаких магических ритуалов, обрядов или хотя бы простеньких заклинаний надо мной не проводили. Обычные физические нагрузки, в чрезвычайно большом объеме. И все.
Но самым удивительным в этом было вовсе не это. Слыша сухой голос сенешаля, оказавшего кроме начальника местной стражи еще и управляющим всеми прочими делами в замке, мое тело беспрекословно выполняло приказы.
Несколько раз я пытался остановиться, но ничего не выходило — подъем по крутым ступенькам вверх с мешком камней на спине продолжился, невзирая на мысленное усилие замереть на месте. Как заряженный автомат, повинующийся заложенной внутрь программе. Испытывай я какие-нибудь чувства, наверное, такой контроль выбесил бы меня и заставил что-нибудь предпринять против кукловода. Но к счастью или к несчастью, полученное открытие оказалось встречено с полнейшим равнодушием.
Ни опасение за свою жизнь ни страх перед седовласым воином в черной кольчуге вынуждали тело продолжать двигаться, а чудовищная апатичность и безразличие к происходящему. Желание покончить с собой и обрести долгожданный покой не исчезло полностью, а лишь ненадолго скрылось, периодически выглядывая из глубин сознания и прикидывая возможности уйти из этого мира.
Но Ульрих цепко держал ситуацию в руках, при малейшем намеке устраивая новую порцию болевого душа. Я корчился, сжимал зубы, дергал конечностями, а затем вставал и принимался за очередной виток упражнений.
Чтобы часа через три еще раз повторить попытку. В голове вновь наступал тишина и все начиналось сначала.
Непонятно почему он не приказывал мне просто не пытаться вредить себе, но на это видимо тоже были какие-то причины. Как и на редкие монологи, пока я отжимался на вымощенной мелким щебнем тренировочной площадке за донжоном.
— Много лет назад в Фэрлоне существовала империя Ансалар. Она занимала половину материка и отбрасывала тень власти на множество иных территорий. Включая островные государства в море Чудес, — монотонным голосом скучного ректора звучало над головой. — Имелись даже колонии на землях за Вечным океаном, куда сейчас уже давно никто не плавает. Миллионы подданных, благополучие, процветание, благоденствие. Во всем мире не было того, кто посмел бы бросить вызов империи, беспрекословно подчиняясь установленным справедливым законам и выполняя все мудрые распоряжения.
На этом месте, в другое время, я бы обязательно саркастически хмыкнул и вставил что-нибудь язвительное о разных точках зрениях на одинаковые события. Уверен, те кто слушал наставления из далекой столицы метрополии совсем не разделял взгляда на эпоху расцвета в изложении Ульриха.
Но меня это совсем не интересовало. Совсем. Какая мне разница, что там случилось непонятно где и непонятно с кем. Правильно — никакой. Ни малейшего намека на любопытство с желанием что-нибудь уточнить или задать какой-нибудь вопрос на услышанное не появлялось. Только пустота холодной отчужденности в груди с тоскливым горьким привкусом чуждости этому миру.
Вдох — руки сгибаются, выдох — разгибаются.
Вдох-выдох, вдох-выдох. Тело двигалось ритмично, быстро, мышцы работали легко и непринужденно. Покойный Готфрид не просто следил за собой, а имел великолепную форму. Я и сам в прошлой жизни ходил в спортзалы по два раза в неделю, но до молодого аристократа мне было далеко.
А еще почему-то никак не приходила усталость или чувство изнеможения. Целый день, я бегал, прыгал и таскал на себе тяжести, а вечером спокойно шел спать, не испытывая ничего кроме тягучей депрессии. Как, если бы все это делал не я, а просто манекен, которым мне дали на время попользоваться в качестве тела.
