— К сожалению, у меня только домыслы. — Дольшер с огорчением вздохнул. — И ты об этом прекрасно знаешь. Но если у меня когда-нибудь появится что-нибудь более существенное…
— Вот когда сможешь подтвердить свои обвинения, тогда и продолжим, — грубо перебила его Дайра. — Пока этот разговор бессмыслен.
— Я вам не мешаю? — хмуро осведомилась я, несколько устав от родственных разборок, — Как-то надоело слушать, как вы наследство делите.
— Наследство? — Дольшер живо обернулся ко мне. — С чего ты взяла?
— Обычно так жарко выясняют, кто первым родился, лишь когда старшему ребенку полагается крупное состояние. — Я скептически хмыкнула, — Поэтому вполне понимаю ваше желание раз и навсегда поставить точку в этом вопросе.
Дольшер и Дайра переглянулись, затем внезапно расхохотались. Я ошарашенно наблюдала за непонятным взрывом веселья. Спрашивается, чего такого я сказала? У состоятельных родителей дети зачастую ненавидят друг друга, готовы передраться за малейшую кроху фамильного состояния. Хвала небесам, что меня миновала подобная участь. Поневоле задумаешься, что внебрачным детям в чем-то повезло. Уж лучше спокойная и мирная жизнь, чем каждый миг своего существования исходить злобой и мечтать вцепиться мертвой хваткой в горло кровному родственнику и заклятому сопернику в борьбе за заработанные не тобой деньги.
— Ты думаешь, мы ссоримся из-за того, что решаем, кому достанется наследство? — Дольшер прекратил смеяться первым. С затаенной улыбкой посмотрел на Дайру и неожиданно привлек ее к себе.
Я замерла от ужаса. Неужели начальник департамента вознамерился убить сестру на моих глазах? Но он принялся шутливо ерошить ей прическу и вдруг звонко чмокнул в макушку.
— Хватит, Дольшер! — Дайра слабо отбрыкивалась от дурачеств брата, однако по ее счастливому виду было не похоже, что ей это не нравится. — Хватит! Что о нас подумает твоя знакомая?
— Она и так уже на воображала о нас всяких ужасов. — Дольшер наконец-то прекратил тормошить сестру и просто обнял ее, зарывшись носом в темные короткие волосы. Взглянул на меня поверх Дайры. — Представь, как повеселились бы наши родители, если бы узнали об ее выводах.
— О да. — Дайра негромко рассмеялась. С нескрываемой теплотой и нежностью прильнула к брату и посмотрела на меня.
Я мрачно поджала губы. Ничего не понимаю! Угораздило меня связаться с семейкой умалишенных. Иначе как объяснить все происходящее?
— Киота, — уловив мое недовольство, поспешил дать объяснения Дольшер, — в нашем роду есть дурацкий обычай: наследство оставляется младшему ребенку, а не старшему, как это принято у всех нормальных знатных семейств. Впрочем, наши предки никогда не претендовали на это звание.
— Не выдавай семейных тайн! — шутливо шикнула Дайра, пихнув Дольшера локтем в бок, и тот послушно замолчал.
— Тогда почему вы спорите? — обескураженно спросила я. — Обычно с таким жаром как раз выясняют, кому отойдет семейное состояние, а не пытаются отказаться от него.
— Да потому что! — воскликнула Дайра, явно пораженная моей недогадливостью. — Нашему отцу помимо кругленькой суммы во Всемирном гномьем банке принадлежит еще и наследный титул в Королевском совете нашего мира. И к титулу прилагается весьма утомительная обязанность каждый день ходить на эти скучные собрания и всячески участвовать в жизни Нерия. А не приведи небо, выберут наместником какой-нибудь провинции? Да ни за что на свете! Мне и так неплохо живется. Хуже участи нет, чем на никому не нужных заседаниях плесенью покрываться. Правда, братец?
— Угу, — подтвердил тот. Еще раз поцеловал сестру в макушку и наконец-то отошел от нее. — Впрочем, хватит о нашей семье. Есть дела куда важнее.
В последней фразе начальника департамента прозвучал холод. Я мигом насторожилась. Не надо быть провидицей, чтобы понять, что речь сейчас пойдет обо мне. Неужели Дольшер вытащил меня из департамента, чтобы сделать еще одну попытку, на этот раз без лишних свидетелей, убить меня?
— Расслабься, — кинула мне Дайра, угадав мои мысли. Прищелкнула пальцем, и под плитой вновь заворочался огненный шар, подогревая чайник. — Нервы у тебя совсем плохие, Киота. Лучше выпей еще чаю.
— Будешь тут спокойной, когда тебя за день несколько раз пытались убить, — тихо фыркнула я. С подозрением взглянула на Дольшера. — Что, опять заведешь свою старую песню, что универсалы подлежат скорейшему уничтожению?
Тот опустил голову, пряча в уголках губ насмешку. Затем негромко произнес:
— По твоему мнению, стал бы я устраивать все это представление, просить сестру об услуге и организовывать тебе побег, раз собираюсь убить тебя?
— А кто тебя знает. — Я зло тряхнула волосами. — Быть может, испугался, что мой новоявленный братец помешает тебе. И потом, из департамента я выбралась без твоей помощи.
— Я помню, — миролюбиво произнес Дольшер. — Если честно, весьма удивила меня этим. Что такого ты услышала в мыслях Карраяра, раз так испугалась? Я голову себе сломал, пытаясь придумать, как вынудить тебя совершить побег. И угрожал, и даже смертельными заклинаниями едва не стал кидаться. Все без толку. Ты словно напрочь забыла о своем новоприобретенном таланте. Но стоило только появиться Карраяру, как без малейшей подсказки с моей стороны вышибла окно. А я уж боялся, что Дайре придется насильно выкрадывать тебя.
— Так, значит, ты специально пугал меня? — недоверчиво переспросила я. — Но зачем? Почему ты хотел, чтобы я бежала?
— В департаменте откровенно не поговоришь. — Дольшер пожал плечами. — Да еще этот Марьян постоянно под ногами крутился. — Начальник департамента сделал крошечную паузу, наклонился ко мне и заговорщицким тоном продолжил: — Кстати, у тебя очень миленькие трусики, Киота.
Я вспыхнула от смущения, вспомнив, что во время недолгого полета из окна департамента подол моего платья был где-то на уровне шеи. Да и потом, когда я забиралась на жеребца, вряд ли мне удалось соблюсти все необходимые нормы приличия. Эх, надо было брюки надевать. Но кто же утром знал, что мне сегодня предстоят такие приключения?
Дайра искоса глянула на меня и скривила губы, безуспешно удерживая улыбку. Поставила передо мной еще одну чашку с чаем и укоризненно покачала головой.
— Дольшер, Дольшер, — весело проговорила она. — Опять за старое! Когда ты наконец-то остепенишься? Матушке уже надоело отвечать по мыслевизору на крики отчаяния твоих многочисленных пассий. Но знай, она поклялась — если хоть одна из них забеременеет, то тебе мигом придется забыть о холостой жизни. Внебрачных детей наша семья не потерпит.
— Не беспокойся, я всегда соблюдаю необходимые меры предосторожности, — ответил Дольшер. — И пока жениться совершенно не собираюсь. Так что пусть лучше сменит номер мыслевизора и более не дает его своим старым приятельницам, у которых есть молодые дочери. Я же не виноват, что настолько неотразим.
Я кашлянула, сдерживая скептическое замечание. Ну-ну. Я еще не забыла сцену в его кабинете, когда он предложил собственный письменный стол в качестве ложа любви. Однако если начальник департамента ожидает, что стоит ему только поманить меня пальчиком, как я немедля паду в его объятия, то жестоко ошибается. Я помню наш уговор с Марьяном. И потом, не нравится мне Дольшер. Никогда не любила излишне самоуверенных мужчин. Слишком обожглась в свое время.
