После яростной тирады Раянир замолчал. Молчала и я, искоса наблюдая за Дольшером. Он выглядел сейчас таким потерянным, таким растерянным и испуганным… Раянир прав. Если бы Дольшер заранее знал, чем завершится его попытка помочь мне, наверняка не пошевелил бы и пальцем.
«Выбирай, Киота. — Вкрадчивый шепот. — Ты и Дайра. Ты и народ целого мира. Не слишком ли большая цена за одну жизнь?»
Вашарий, по-моему, почувствовал неладное. Он обернулся ко мне, недоуменно нахмурив брови, собрался было что-то спросить, но не успел. Я оборвала заклинания, удерживающие Раянира. Одним взмахом руки освободила его. Сразу же щеки Дайры порозовели, а дыхание выровнялось. Аура на глазах затягивала прорехи, набирая прежнее ровное свечение.
— Киота! — Дольшер вскинулся, без проблем поняв, что значат эти изменения. — Не смей!
Поздно. Раянир уже стоял на ногах, любезно протягивая мне руку. А около него клубился черным дымом провал между пространствами.
— Прости, — выдохнула я, пятясь от Дольшера. — Прости. И хоть иногда вспоминай меня. Пожалуйста.
И я шагнула в зев телепорта, не дожидаясь его ответа. Не сейчас. Не хочу. Слишком больно.
Часть третья
СВЯЩЕННАЯ ЗМЕЯ ВАРРИЯ
Переход дался мне легко. Мгновенное головокружение — и мы уже стояли на выжженной безжалостным солнцем равнине. Там, в Нерии, стояла поздняя ночь, здесь же царил день. Солнце застыло в зените, поливая потрескавшуюся от длительной засухи землю прямыми, отвесными лучами. Было такое чувство, будто я с размаха угодила в раскаленное пекло. Легкая кофта моментально напиталась потом, волосы прилипли ко лбу, горло превратилось в наждак.
— Жара. — Раянир запрокинул лицо к пронзительно-синему небу. — Как всегда в это время года на Варрии. Как же хорошо! Я скучал по родине.
Я промолчала. По вполне понятным причинам я не разделяла восторга брата. Хотелось с головой окунуться в какой-нибудь прохладный источник и не вылезать оттуда до самой ночи, а возможно — и вообще никогда.
— Пойдем, Киота. — Раянир рванул рубаху, расстегивая пуговицы. Провел рукой по светлым волосам, убирая их со лба, — Нам до ночи надлежит добраться до священной рощи змеи. К сожалению, ее владения защищены от пространственной магии, поэтому я выкинул нас как можно ближе от них. Если закат застанет нас на этой равнине — мы погибнем. Очень мучительной и долгой смертью, уж поверь на слово.
Я вздохнула. С настоящим ужасом посмотрела на далекий край леса, видневшегося у горизонта. О небо, соглашаясь на предложение Раянира, я даже не представляла, что это потребует от меня таких жертв. Иначе хотя бы оделась более подходящим образом для длительного похода. Но что поделать, придется идти.
Уже спустя полчаса светлая кофта из легкой материи побурела от пота. Мы шли, и шли, и шли под палящим маревом полдня чужого мира. От каждого нашего шага в воздух поднималась пыль, которая серым налетом оседала на лице и руках. Я устала вытирать пот. Хотелось пить. Даже не так — я страдала от безумной жажды. Язык превратился в огромную терку, которая не умещалась во рту. Губы моментально потрескались от жары, и из корочек принялась сочиться кровь. В голове гудело от зноя. Воды! Хоть глоточек! Хоть капельку! Иначе я умру прямо здесь, не добравшись до короля-варана.
Энергетический щит, без сомнения, решил бы все мои проблемы, непроницаемой стеной оградив меня от солнца и создав вокруг комфортную температуру. Но силы восстанавливались слишком медленно, поэтому я осмелилась лишь на легчайшую дымку вокруг себя. Надеюсь, хотя бы от ожогов она меня убережет. Раянир тоже не торопился шиковать, окружив себя коконом только чуть-чуть плотнее моего. Наверное, тоже копил силы, изрядно поистраченные на Нерии. Иногда он протягивал мне флягу, в которой плескалась драгоценная вода. Да и то не настоящая, а преобразованная из пыли, то есть почти не утоляющая жажду. Но все лучше, чем ничего.
Минуты сливались в один нескончаемый кошмар. Солнце словно застыло в зените, издеваясь над нами и не думая клониться к закату. Ни дуновения ветерка, ни стрекота цикады под ухом. Равнина словно вымерла. Только два упрямца медленно продвигались к такому далекому и вожделенному лесу.
Наконец я не выдержала. Упала на колени посреди этого безнадежного нескончаемого ада. Не могу сделать и шага. Такое чувство, будто мы идем целую вечность, а стена леса не придвинулась и на метр.
— Киота? — Раянир по инерции преодолел еще несколько шагов, затем, поняв, что я больше не следую за ним, обернулся. — Чего расселась? Идем!
— Не могу, — прошептала я, пытаясь не раскашляться от навязчивого першения в горле. Пыль высохшей равнины забивалась в нос, мешала дышать.
— Надо, Киота. — Раянир с тревогой посмотрел на небо, будто видел там нечто, недоступное мне. — Солнце сядет уже через несколько часов. До этого времени необходимо добраться до леса. Иначе мы умрем.
— Ты что, не слышишь?! — заорала я из последних оставшихся сил. Зло стукнула кулаком по земле, поднимая в воздух новые порции пыли. — Я не могу больше идти! В любом случае я погибну. Так лучше умереть здесь, чем издеваться над собой, бредя через это пекло.
— Лучше умереть здесь? — с непонятной интонацией переспросил Раянир. Подошел ближе и замер надо мной с жестокой ухмылкой. — Киота, ты не понимаешь, о чем говоришь. Как только последний луч солнца скроется за горизонтом, из земли полезут тысячи и тысячи даралинов
[23]
— пылевых бескрылых жуков. Они проникнут в твое тело через мельчайшие отверстия и начнут пожирать тебя изнутри. Медленно, очень медленно. И поверь, ты до последнего будешь чувствовать боль, поскольку до жизненно важных органов они доберутся в последнюю очередь. Сможешь держать щиты против них несколько часов? Сомневаюсь, учитывая, как ты выложилась только что. Утро ты уже встретишь в качестве симпатичного скелета, обглоданного до белоснежного состояния.
Я передернула плечами от омерзения, когда во всех красках представила столь нелепую и отвратительную смерть. С трудом поднялась на ноги, демонстративно не обратив внимания на протянутую руку Раянира. Ну уж нет, я никогда не унижусь до того, чтобы принять от него помощь. И пошла дальше, стиснув зубы.
Шаг. Еще один. Взгляду не за что уцепиться на бескрайней унылой равнине, поэтому кажется, что мы стоим на месте. Все мысли — лишь о воде. Нет, точнее, не так. В голове нет вообще ни одной мысли. Лишь навязчивая картинка текущей реки перед глазами.
— Не успеваем.
