— Моя госпожа, — внезапно обратилась ко мне одна из только что подошедших ящериц. — Ишиарис вам ничего не сделал?
— Да нет, — Я пожала плечами. — Ничего. Если не считать его патологической любви к чистоте. Уж очень он меня гнал в пруд купаться.
— В пруд? — Ящерица как-то странно забулькала. Посоветовалась о чем-то со своим товарищем. Ишиарис, который привел меня сюда, молчал. Лишь воинственно распустил в придачу к спинному и головной гребень, который от множества кровеносных сосудов имел ярко-алый цвет.
— Моя госпожа, пойдемте со мной, — вновь обратилась ко мне ящерица в белом ошейнике. — Я отведу вас к королю.
— А как же он? — Я невоспитанно кивнула на Ишиариса. — Ведь он был моим провожатым.
— К сожалению, дальше он не пойдет. — Ящерица кинула косой взгляд на Ишиариса, и тот низко заклекотал подгорловыми мешками, — Ему придется объяснить свое поведение.
Я нахмурилась, уловив в ровном голосе варрийца скрытую угрозу. Затем пожала плечами. В принципе, меня это не касается, но, не скрою, произошедшее весьма удивило меня. Чудные, однако, нравы царят при варрийском дворе. И это наводит на весьма нехорошие размышления.
Ящерица почтительно склонила голову, предлагая мне следовать за ней. Ее товарищ остался стоять около Ишиариса, который даже не думал опускать гребни. На всякий случай я обогнула его по широкой дуге, настороженно следя за каждым движением. Он стоял спокойно, но неотрывно смотрел на меня черными бусинками глаз. Едва я вышла на тропинку, ведущую от пруда, Ишиарис возбужденно зашипел, обращаясь, по всей видимости, к той ящерице, которая повела меня дальше к королю. Она, не оборачиваясь, издала громкий протяжный свист, и мой бывший провожатый замолчал.
Какое-то время мы шли в тишине. Затем ящерица негромко спросила, кинув участливый взгляд через плечо:
— Он напугал вас, моя госпожа?
— Немного, — откровенно призналась я.
Если честно, я ожидала, что после этого разговор продолжится. По-моему, я заслужила хотя бы несколько слов объяснений. Но нет, мой провожатый, получив ответ, вновь замолчал. Невольно я постоянно обращалась мыслями к сцене, произошедшей около пруда. И она нравилась мне все меньше и меньше. Раянир признал, что не подсылал ко мне убийц. Те в свою очередь были с Варрия или, по крайней мере, хорошо знакомы с его обычаями и магией. И почему-то у меня сложилось мнение, что Ишиарис вряд ли желал мне добра, настойчиво загоняя в воду. Уж не нащупала ли я ниточку, объясняющую загадочные покушения на меня? Возможно, но остается вопрос, чем же я так не угодила истинным варрийцам. На ум приходит лишь одна причина: они желают войны с переселенцами. Что произошло бы, если бы одно из этих покушений увенчалось успехом? Ну, несомненно, я бы погибла. Предполагаю, Раянир вряд ли решился бы принести себя в жертву добровольно, зная, что тем самым обеспечит ненавистному Карраяру долгие годы счастливого правления. Значит, ритуальная жертва не состоялась бы, варрийцы получили бы достаточный повод для разрыва перемирия, поскольку основное его условие оказалось бы нарушенным. Хм…
Логично получается. Но мне совершенно не нравятся те выводы, которые следуют из всего этого. Хотя, с другой стороны, не все ли мне равно? Я никому не нужна живой, вот ведь парадокс.
Тропинка по мере нашего продвижения по ней все сужалась и сужалась, почти сойдя на нет среди зарослей высокой, мне по колено, мягкой травы. Я угрюмо смотрела себе под ноги, пытаясь сообразить, как следует поступить. Нет, с вараном я спать точно не буду. Как представлю — комок тошноты к горлу подкатывает. Быть может, получится уломать его сразу же убить меня на ритуальном камне? Н-да, ну и дела. Отличный выбор: умереть сразу или чуть погодя.
— Моя госпожа. — Ящерица остановилась так резко, что я по инерции едва не влетела в ее спину. — Дальше вам придется идти одной.
— Правда? — Я хмыкнула. — Надеюсь, за поворотом меня не ждет какое-нибудь кровожадное чудовище?
— Вряд ли нашего короля можно так назвать, — спокойно отозвался мой провожатый, — Вам нечего опасаться. Я — не Ишиарис, слово чести.
Я все еще не верила ему. Сказать можно что угодно. Клятвы тоже зачастую ничего не значат. Конечно, глупо беспокоиться о таких пустяках, точно зная, что все равно в итоге обречена, но все же. На краю пропасти начинаешь ценить каждый миг своей драгоценной жизни.
— Посмотрите мне в глаза, — предложила ящерица, уловив мои сомнения. — Мои мысли вы все равно не поймете, но образ сумеете разобрать.
Я послушно уставилась на нее. Первую секунду ничего не могла разобрать в цветном калейдоскопе радужных пятен, изломанных линий и странных теней, проплывающих в моей голове. Затем картина упорядочилась. Я почувствовала мир, спокойствие, тепло. Не знаю, о чем именно думал мой провожатый, но он действительно не желал мне зла. Или очень искусно притворялся.
— Куда идти? — несколько грубовато спросила я, решив ради разнообразия довериться варрийцу.
— Вперед. — Тот любезно всплеснул короткими передними лапками и вновь сложил их перед собой. — Вы поймете, где следует остановиться.
Я тяжело вздохнула и отправилась в указанном направлении, правда выбирая путь скорее наугад. Тропинка тут совсем исчезла. Только изредка встречались истоптанные участки травы, позволяющие судить, что кто-то здесь все-таки ходил до меня.
Полог леса над головой становился все гуще и гуще, пока окончательно не скрыл от меня небо. По-моему, начало смеркаться. Я вздрогнула, вспомнив, как резко тут наступает ночь. Н-да, пожалуй, стоит поторопиться на свидание с королем, иначе я рискую окончательно заплутать в полном мраке. И еще неизвестно какие твари здесь выходят на охоту с наступлением темноты.
Теперь я брела куда глаза глядят, потеряв даже намек на дорожку. Мягкая трава путалась, цеплялась за совершенно убитые ботинки, и дважды я едва не упала, споткнувшись. Один раз прямо из-под ног шустро в разные стороны рванули какие-то маленькие серенькие зверьки, больше всего напоминающие обычных полевок, только с очень длинными острыми носами. Я устала и, если честно, немало разозлилась. Ну что за фокусы? Я как-никак собственную жизнь намерена принести на алтарь дружбы между двумя мирами, а со мной так обращаются. Ни почетного караула, ни торжественного последнего обеда. Не говоря уж о еще одной попытке убийства.
Наконец я выбралась на маленькую полянку, в центре которой высился большой светлый камень. Он словно светился в лиловых сумерках позднего вечера. Я невольно заинтересовалась им и подошла ближе. Простерла ладонь над гладкой, как стекло, поверхностью. Тепло. По коже побежали приятные мурашки.
Внезапно поднялся резкий холодный ветер, но около камня он не ощущался. Лишь где-то высоко над головой деревья стонали под ударами разбушевавшейся стихии, осыпая меня кусками коры и листьями. Но тут царил полный мир. Хотелось лечь на плоскую вершину камня, смотреть в далекое чужое небо и мечтать о том, чтобы все это оказалось затянувшимся кошмаром. Честное слово, я бы не расстроилась, если бы завтра проснулась в своей маленькой родной комнатке, вновь без денег и без особых перспектив в будущем. Ничего, справилась бы, чай, не впервой. Пожалуй, только об одном я бы жалела. Не об утраченном даре универсала, не о знании, что являюсь дочерью короля, хоть и незаконнорожденной. О Дольшере. Пусть он обманщик и ловелас каких свет не видывал, пусть нам никогда не суждено быть вместе. Но каждый раз, когда я вспоминаю о его поцелуях, где-то глубоко внутри все сладко обмирает. Н-да, Киота, а не совершила ли ты великую глупость, пойдя на пари с Марьяном? Триста хардиев — не столь уж великая цена, чтобы отказаться от самого заманчивого и захватывающего любовного приключения в твоей жизни. Но кто же знал, что в итоге все закончится так прозаически и глупо. Чужой мир. Ритуальный камень. Скорая смерть.
