– Что?! – развеяла его сомнения Светка.
– Там тоже местные легенды про женщину. Я даже удивился такому совпадению. Рассказывают, что она то ли была принесена в жертву шаманом, чтобы охранять эти места, то ли сама добровольно… В общем дух её летает над горой. И иногда её даже видят парящей в воздухе.
– Летающая женщина? – задумчиво усмехнулся Алексей. – У нас на реке Чусовой тоже есть одно место. И там очень странная история случилась. Но я вам её, на ночь глядя, рассказывать не буду.
[2]
– Нее!!! Рассказывай! – потребовали все.
– Ладно! Сами напросились! – зловеще улыбнулся Алексей. – В общем, находится это место неподалёку от обрыва. Большая такая круглая поляна, а посредине огромный камень, похожий на древний алтарь. И вроде всё, как в обычном лесу, но состояние такое… Кажется, сейчас обернёшься, а там сзади кто-то стоит и на тебя смотрит. Жутко. Мы там большой компанией, одну ночь еле продержались, а утром дёру дали. Необъяснимо! Но одна девчонка после нашего похода… как бы это правильнее сказать? В общем, немного свихнулась. Словно её подменили на том капище. Никто туда больше идти не хотел, а она, как одержимая, рвалась. И вот однажды всё бросила, написала начальнице записку, собралась и поехала.
– Одна?! – ужаснулась Светлана.
– Нууу… не совсем. Начальница эта, а по совместительству подруга, за ней тогда увязалась. В последний момент в электричку запрыгнула, пыталась её отговорить.
Алексей замолчал, то ли вспоминая, то ли «набивая цену».
– Ну?! И что там произошло-то? – не выдержала Светлана.
– В общем, рано утром Алёна пошла к обрыву и спрыгнула.
– Насмерть?!
– В том-то и загадка, что нет! И даже ни одного синяка. Представьте: свалиться с высоченной скалы в воду, где глубина по пояс, и ничего себе не отбить. Единственное объяснение, что она… ну типа как в невесомости оказалась, полетела и плавно опустилась. Но после этого полёта с ней случился инсульт и частичный паралич. Врачи ничего сделать не могут. Точнее, сделали всё, что могли. Вроде, уже здорова, а двигаться не может. Или не хочет. Ездит в инвалидной коляске и молчит, ни на что не реагирует. Правда, телевизор, вроде как, смотрит, в Интернете лазит. Даже в сетевые игры играет.
– Жуть! – прошептала Светлана. – А почему спрыгнула-то?
– Да чёрт её знает! То ли они чего-то не договаривают, то ли и впрямь какая-то мистика. Счастье ещё, что там Сашка Ведьмин в это время оказался. Он живёт в деревне неподалёку, а к тому алтарному камню на все солнечные праздники ходит. Кстати, произошло это как раз на Купалу, ровно год назад! Если бы не он, вообще не понятно, чем бы всё закончилось. Оксанке в одиночку Алёнку бы до деревни не дотащить.
– Но раз, говоришь, в игры играет, значит, руки двигаются? – сказала Антонина. – И соображает.
– В том-то и дело. Ушла в какую-то свою внутреннюю реальность и не может, или не хочет, контактировать с внешней. Мы уже чего только не делали. Соня даже какого-то психиатра приглашала.
– Соня?
– Её сестра, – кивнул Алексей. – И моя жена.
При упоминании о жене, сердце Антонины словно рухнуло в прорубь. Нет, это не ревность. Скорее чувство какого-то смертельного одиночества. Может быть зависть.
Алексей тоже, словно захлебнулся своими последними словами. Наступила тишина. Он взял аккорд. Потом ещё один и запел:
Есть запрет на любовь
Кем наложен? Молвою, судьбою…
Что творим вновь и вновь?
К чёрту публику, слёзы, покой!
Кто те ангелы-боги,
Что знают, что ведают, строят
Я готов им отдать всё,
Вот только бы знать, что живой.
А покой мне на кой?
Не влюбляться, держаться, сломаться
Нет уж лучше изгой,
Но лететь, но парить, но на сто!
Каждой клеточкой быть
Каждый миг биться, драться, сражаться
Чтобы жить и любить
Календарным сгорая листом….
Выждав длинную паузу, пока дозвенели струны, Алексей отложил гитару и поднялся.
– Поздно уже, – сказал он как-то многозначительно. – Давайте ложиться. Пойду спать на яхту. Слон, отвези меня.
Антонина чувствовала: он ждёт от неё какого-нибудь сигнала, чтобы остаться. Но она встала, подняла с земли спальный мешок и направилась к палатке.
Полёт ко дну
Было жёстко и неудобно, Антонина никак не могла уснуть. В памяти назойливо вертелись события дня. Странное ясновидение на острове, ужасная плита с её именем, безумный танец, поцелуй. И внезапное осознание, что они с Алексеем намертво запутались в расставленных друг на друга сетях.
Она сжалась в комок и крепко зажмурила веки. Круговорот мыслей начал замедляться и вскоре остановился. Но это был не долгожданный сон, а какое-то оцепенение. Так она и лежала…
Вдруг за тонкой стеной палатки хрустнула ветка. Антонина вздрогнула и приподнявшись на локте, прислушалась. Звук больше не повторялся. Она легла обратно, но чувство, что рядом с палаткой кто-то стоит, не исчезло. Казалось, она даже слышит его дыхание. «Может, Алексей решил вернуться? Или кто-то из парней по нужде в лес пошёл?» Вслушиваясь в тишину, она медленно перевернулась на спину, и осторожно расстегнула спальник – как-то спокойнее, если ты не скована узким мешком. Сейчас она всё бы отдала, чтобы рядом был кто-то живой. Пусть не Алексей, пусть хотя бы Слон.
За сетчатым оконцем начало светать, но иррациональный, ничем не обоснованный ужас не ослабевал. В конце концов, избавиться от него можно только одним способом. Она поднялась и осторожно выбралась из палатки. Огляделась – вокруг никого. Хотя, можно ли быть в этом уверенной, находясь рядом с лесом? То ли от страха, то ли от прикосновения к влажной траве, её забил озноб.
Вдруг в голове возникла мысль: «Наверняка камни в бане ещё не остыли». Антонина обрадовалась и побежала греться. Но, в трёх шагах от брезентового купола остановилась и попятилась назад. Она не могла, да и не пыталась объяснить себе, что её напугало. Просто знала – туда нельзя. Развернулась, и взгляд упал на чугунную плиту. В предрассветном сумраке надгробие выглядело особенно зловеще, как чёрная дверь в преисподнюю. «Бежать! Бежать отсюда!» – шептало в голове.
На берегу она увидела лодку. Не раздумывая, столкнула её в воду и запрыгнула внутрь. Шестиместная надувная махина с деревянными лавками и вкладышем для мотора оказалась слишком тяжела для неопытной гребчихи. Вёсла не слушались, то слишком заглублялись, то наоборот, чиркали по поверхности, забрызгивая корму. Её мотало из стороны в сторону, несколько раз даже развернуло на триста шестьдесят, но Антонина гребла, подгоняемая каким-то необъяснимо-бессмысленным упорством. С грехом пополам, она почти преодолела расстояние, отделявшее яхту от берега. Оставалось каких-то пять метров, когда невыносимая саднящая боль заставила бросить вёсла. Ладони покрылись пузырями, один из которых лопнул, залив кожу розовой липкой сукровицей.
