Тот ничего не ответил. Их невежливо прервал мобильный телефон – заиграла известная мелодия Стинга Desert Rose в обработке. На первый взгляд, странный выбор для человека, увлекающегося роком.
Если бы это была какая-то другая мелодия, Арин бы просто выключил телефон и продолжил заниматься куда более приятными вещами, нежели разговоры, однако это была мелодия, которую Алина как-то поставила сама на себя. А игнорировать сестру Арин не мог.
– Хочешь, я станцую тебе под эту песню, Волчонок? – предложила девушка, но Арин лишь приложил указательный палец к ее губам, которые недавно отстраненно целовал.
– Да, – сказал он приглушенно, прижимая телефон к уху.
– Ты еще здесь? – раздался тихий голос Алины.
– Да, на втором этаже.
– Отлично. Подойди к балкону, который выходит на сад, – попросила сестра.
– Сейчас? – уточнил Арин.
– Сейчас.
– Хорошо.
И он, не задавая больше вопросов, встал с кровати, подхватил футболку, свесившуюся с кровати, и, на ходу одевая ее, направился к двери.
– Куда ты, Волчонок? – спросила жалобно девушка, прижимая к груди одеяло, но Арин лишь только улыбнулся ей и выскользнул из комнаты, забыв забрать в хвост волосы.
Он встретил сестру у балкона в конце коридора. Вид у нее был странный – такой, словно она что-то задумала.
– Что случилось? – спросил Арин, видя, что она разулась – черные туфли стояли у двери последней в коридоре комнаты с закрытой дверью.
– Нужна твоя помощь, братик, – взяла его за запястье Алина. И просяще заглянула в глаза.
– В чем дело?
– Побудь фотографом, – сказала сестра, и губы ее изогнулись в улыбке. В этой улыбке было и коварство, и нервозность, и что-то такое, что он не мог разгадать.
И улыбка ему не нравилась.
– Зачем? – чуть склонил голову Арин.
– Ты все поймешь. И не шуми, – шепнула Алина, вручая ему собственный телефон в золотистом чехле, и потянула его в ту самую последнюю комнату.
Девушка неслышно распахнула дверь, впуская в темную спальню тусклый коридорный свет, а после, убедившись, что брат стоит за спиной, так же осторожно прикрыла ее.
Арин удивленно глянул на сестру.
На двуспальной нерасправленной кровати напротив окна лежал молодой человек: он спал на спине, широко раскинув руки, и закрытые глаза его смотрели в натяжной потолок в виде звездного неба. Его дыхание разносилось по комнате, а широкая грудь мерно вздымалась.
Арин нахмурился едва заметно. Он, естественно, узнал Антона.
И сразу все понял.
Но вышел из комнаты спустя лишь секунд десять, вложив телефон в подрагивающую от нетерпения руку сестры. Он не станет делать фотографии сестры с другом.
Алина догнала его уже у самой лестницы. Кажется, она не понимала, что происходит. Она всего лишь хотела, чтобы брат сделал пару снимков, где она бы лежала в одной постели с Драконом – чтобы слегка подорвать доверие мерзкой подружки Журавля, этой проклятой Катеньки.
– Ты что делаешь? – спросила Алина жестко.
– Кажется, этот вопрос стоит задать мне, – тихо проговорил Арин, но она все же услышала его, несмотря на громкую музыку, доносящуюся с первого этажа.
– Я попросила тебя помочь, – топнула босой ногой Алина.
– Я не хочу терять друга, – сказал Арин.
– А сестру?
– А тебя я уже потерял.
Алина непонимающе смотрела на Арина, а он продолжал, откинув назад волосы, лезущие в лицо.
– В тот день, когда согласился помогать тебе в той безумной игре.
– Не притворяйся добреньким! – сощурилась Алина, у которой внутри все клокотало. – Летом ты помогал мне, а теперь что? Что изменилось?
– Летом я и не знал, что Кэт будет так дорога Антону. И мне казалось, что вы должны, наконец, помириться. Что вместе вы будете счастливее, чем поодиночке.
– И что теперь? Поменял мнение, братик? – прищурилась Алина.
– Поменял. Видел их вместе. И видел, что они счастливы, – сказал Арин, глядя поверх головы сестры. В руке он сжимал свой телефон.
– А я – несчастлива, – сказала Алина с вызовом. И брат все-таки посмотрел ей в лицо, искаженное от сдерживаемого гнева. Но что он мог сказать? Лишь только:
– Мне жаль.
– Я буду счастлива только с ним, – упрямо произнесла Алина. – Помоги мне устранить эту мышь.
– Извини.
– Прошу. Помоги. Я ведь знаю – это твоя минутная ошибка, братик, – коснулась его плеча Алина, стараясь успокоиться. – Сейчас мы вернемся обратно, и ты сделаешь несколько снимков. Дракон всегда крепко спит по ночам. Он ничего не узнает. Ты ведь хочешь, чтобы я была счастлива? – в ее глазах появилась мольба.
– Прости меня, – сказал тихо Арин, и эти слова сестра прочитала по его губам – их голоса заглушил взрыв хохота в одной из гостиной.
Он поднес телефон к уху – Антон, наконец, услышал звонок, хотя Арин звонил ему с самого начала их разговора с сестрой. Хотел разбудить.
– Что случилось? – сонным голосом поинтересовался Тропинин, который, и правда, спал крепко.
– Запирай комнату изнутри.
– В смысле? – не понял Антон.
– В прямом. Или Кэт увидит интересные фото, – сказал Арин и отключился.
Разъяренная Алина влепила ему пощечину, оставив след на коже – как будто бы ее пудрой присыпали. Пудра жгла и въедалась в кожу.
– Как ты посмел это сделать?! – закричала Алина, больше не сдерживаясь. Смысла для этого больше и не было – Дракон проснулся и теперь в его комнату она не сможет попасть. Предупрежден – значит вооружен. А Алина любила нападать на беззащитных.
Энергия в ней кипела, требуя выхода, и она уронила хрупкий замысловатый столик с цветком. Ваза с этническими мотивами раскололась на части. Девушка тяжело дышала, и длинные ее волосы облепили лицо.
– Прости меня, – отвечал Арин, пытаясь поймать сестру за руки, но она оттолкнула его. – Но ты не должна…
– Я лучше знаю, что должна, а что нет! – закричала пронзительно девушка, которой хотелось крушить все на свете. – Ненавижу! Убери руки! Убери руки, я сказала, – вновь оттолкнула она Арина, поддавшись какому-то совершенно разрушительному приступу ненависти, который вихрем окутывал ее. – Больше сестры у тебя нет. Проваливай! Убирайся к своему другу, раз дружба важнее моего счастья! А может, – вдруг нехорошо сощурилась девушка: ей хотелось сделать Арину больно, нестерпимо больно, – ты сам в нее влюбился, в свою ненаглядную Кэт?
Алина хрипло засмеялась. Эта моль посмела крутить всеми ее мужчинами: и Драконом, и братом!
– Перестань, – попросил он.
