Из здания, в котором находился лофт, они вышли под утро. Антон все так же держал Катю за руку, как будто бы боясь отпустить ее. На улице было тихо и прохладно. Была слышна музыка со свадьбы – многие гости явно решили веселиться до самого утра, и далекий шум машин.
– Ты не против, если я закурю? – спросил Антон Катю. Ужасно нервничал. Наверное, еще бы год назад, услышь он подобное, хорошенько вмазал Кезону, и бил бы, испачкав кулак в крови. А теперь – сдерживался.
– Кури. Что с тобой? – нахмурилась Катя, прижимаясь к нему – так было теплее.
Антон молчал. И вместо того, чтобы закурить, зачем-то обнял ее.
– Ты из-за него… так? Не переживай, пожалуйста, – попросила Катя. – Мы с этим справимся.
Парень внимательно посмотрел на нее – знала бы Катя, с чем именно он должен справиться.
Но все решаемо.
Следом за ними вышли из здания и жених с невестой, которых сопровождали несколько Ниночкиных подружек, пара приятелей Келлы, Арин, Фил и Рэн, на ходу переписывающийся с одной из кузин Журавля, с которой успел познакомиться и очаровать.
Все вместе они сели в две большие машины, одну из которых вел никогда не пьющий Фил, а вторую – друг Келлы, ввиду болезни тоже алкоголь не употребляющий, и поехали кататься по городу – бесцельно, распивая шампанское, делая фото и веселясь.
Нина была довольна – за исключением драки Келлы с Помойкой, свадьба прошла замечательно, и она чувствовала себя настоящей королевой, вокруг которой суетились многочисленные подданные. Самое главное – она видела зависть в глазах гостей, и это безумно тешило ее самолюбие. Даже Эльза Власовна не испортила ей настроение.
– Совет да любовь, – заявила ей тетушка довольно-таки ехидным тоном и добавила: – Платье ужасное, туфли безобразные, макияж портит лицо.
Услышав это, Келла рассмеялся. Зато его Эльза Власовна поздравила от души и добавила:
– Надеюсь, твоя гордость обрела покой, мальчик.
«Чтоб ты сама покой обрела поскорее» – зло подумала Нинка, но вслух промурлыкала:
– Ну что вы, тетушка, какая гордость. Ефимочка искренне меня любит, а я так же сильно люблю своего котеночка.
Котеночек странно на нее покосился, но промолчал. Его пленяло декольте на платье Королевы, и он больше думал о нем, нежели о том, что там сейчас с его гордостью. Не то чтобы он был счастлив – жениться в столь раннем возрасте парень не собирался, но в душе его почему-то царило умиротворение. Он все-таки обуздал эту строптивую девицу.
Эльза Власовна просидела с ними на правах почетного гостя довольно долго, о чем-то разговаривая с Ниной, а после степенно удалилась домой. Заявила, что в ее возрасте следует бережно относится к себе и не участвовать во всяких там дорогих попойках. После ее ухода Ниночка была задумчивой.
– А потом мы куда поедем, к тебе или ко мне? – прошептал Келла, стоя на смотровой площадке, с которой видно было центральную часть города. Дул ветер и было еще прохладно, однако их компания не боялась плохой погоды. Они стояли с бокалами в руках и бутербродами, которые, как оказалось, умыкнул запасливый Фил, и встречали рассвет, огромной розовой звездой вспыхнувший над горизонтом.
– В гостиницу, – отвечала Нина, чувствуя, как гудят от усталости ноги. Все, что она хотела – снять туфли, избавиться от неудобного платья и завалиться спать. Но перед этим – обязательно пересчитать подаренные деньги! – У тебя память, как у комара. Я же тебе сказала: забронировала номер.
– Для новобрачных? – ехидно поинтересовался жених. Он тоже порядком устал от всего этого фарса.
– Президентский пентхаус. Сам оплатишь, – хмыкнула Нина.
– Я и на лавке поспать могу, на улице, – отвечал Келла.
– Ты такой придурок иногда, Рылий. Форменный. Учись у Клея. Смотри, какой он нежный, – покосилась влево невеста. Подруга и ее блондин самозабвенно целовались, стоя под деревом. Антон отстранился, прошептал что-то Кате, а она рассмеялась и уткнулась лбом в его грудь.
– Сопли, – поморщился Келла, оглянувшись на друга. И присоединился к друзьям, которые поднимали бокалы за молодоженов. Кея он искренне не понимал, зато себя считал самостоятельным, свободным и совершенно не зависящим от своей женушки.
По домам вся компания разъехалась только тогда, когда на небе вовсю уже сверкало солнце, золотя дороги и крыши домов. Нина и Келла отправились в гостиницу, где в номере – не в президентском и не для новобрачных, а в двухкомнатном люксе, их уже ждал дядя Витя, бережно собравший все денежные подарки. Увидев его, Келла, у которого были свои планы на Королеву, едва не позеленел – тесть успел достать его хуже горькой редьки.
– Ну что, – хмурясь сказал Виктор Андреевич, поставивший декоративный домик, в который гости складывали конверты, прямо на супружеское ложе. – Будем деньги считать, Ефим Александрович?
У Ниночки тотчас загорелись глаза, зато Келла помрачнел. Сидя в кресле с бутылкой, воду из которой он пил прямо из горла, парень молча смотрел на жену и ее папочку, размышляя о будущем.
Покинул их Виктор Андреевич не скоро. И молодожены, уставшие за весь день, рухнули на кровать. Правда, перед этим долго вытрясали из платья и волос невесты рис. Гости обильно обсыпали жениха и невесту лепестками роз, конфетти и рисом.
– Эй, – потыкала Ниночка Келлу в бок, прежде чем закрыть глаза и провалиться в сон.
– Что? – недовольно открыл тот один глаза. И явно подумал не о том. – Все завтра.
– Нет, сегодня, – вновь потыкала его пальцем в бок Журавль – уже больнее. Эй, животное! Не спи!
– Да что тебе надо?! – резко поднялся с постели Келла. Он ненавидел, когда его будят.
– Спой мне колыбельную, – умилительно глядя на него, попросила девушка.
– Сейчас соберу парней, Королева, и устроим тебе джем, подожди пять минут, – перевернулся на другой бок Келла. Глаза у него слипались.
– Ты же музыкант, – возмутилась такому нахальству Нинка и легонько ударила супруга по плечу. Тот дернулся.
– Я еще и человек. Дай поспать, не то запру в ванной, – пригрозил Келла.
– Тогда принеси мне сок, – постучала ногой по его согнутому колену Нинка, явно издеваясь. Настроение у нее было хорошее.
– Я тебе не мальчик на побегушках.
– А кто? – расхохоталась девушка.
– Будешь наглеть, разведусь и не получишь наследство.
– Ой, Келла, милый, зайка, пупсик, ну что ты, я же пошутила, – засюсюкала Нина язвительно, закидывая на него руку и ногу и, как пиявка, плотно прижимаясь к спине. Она жарко задышала ему в шею, и Келла, не выдержав, стряхнул с себя настырную супругу. Та снова принялась цепляться за него, как кошка за шторку. Не выдержав, он встал и пошел к бару, чтобы налить ей апельсинового сока на голову, но когда вернулся, Нина уже сладко спала. Ему оставалось лишь лечь рядом.
