– Они выступают около шести. И в полдень должны приехать на саундчек. Кажется, так, – растерянно отозвался Кирилл.
Я резко встала со своего места.
– Ты – урод, ты просто моральный урод, – сообщила я ему. И он вдруг тоже поднялся на ноги, возвышаясь надо мной.
Кажется, я все-таки рассердила его.
– Я – урод? – переспросил он. – Знаешь ли, Катя!.. Я не играл с девушками. И с тобой не играл! Думаешь, мне неизвестно, как Антоша себя вел? Да я все прекрасно знаю! И мне больно смотреть на тебя, глупую девчонку, которая поверила такому, как он! Ты достойна любви, а не такого скотского обращения! Приходи сюда завтра. Сюда, на смотровую площадку, в полдень. Жди его. И тебе станет ясно, что ты ему не нужна. Потому что твой замечательный Антоша не придет! Он будет на саундчеке. Господи, зачем я вообще в это влез! – потер он лицо руками.
– Ненормальный, – сказала я с жалостью.
Кирилл озадаченно посмотрел на меня.
– Ты – псих, Кирилл. Я не знаю, как не поняла этого сразу, – продолжила я.
– Я просто искал любовь! – вспыхнул Кирилл.
Я рассмеялась сквозь слезы.
– Катя, – хотел сказать он что-то еще, но я не стала его больше слушать и ушла, почти сбежала.
Когда Нинка вернулась поздно ночью, веселая и довольная жизнью, я сделала вид, что сплю. А рано утром ушла до того, как подруга проснулась, оставив записку, чтобы она не беспокоилась и ехала на фестиваль без меня.
Я пошла на смотровую площадку ждать Антона.
Потому что я все же верила ему.
Как я могла поступить иначе?
* * *
Бледное солнце зашло за горизонт быстро, почти незаметно, и чужой город нехотя погрузился в темноту, тотчас преображаясь. Всюду стремительно вспыхивали сверкающие цепочки огней: загорался свет в окнах огромных зданий, ярко светилась неоновая реклама, искрились витрины, фонари, тысячи фар…
Еще пару часов назад серый и скучный, теперь город сиял огнями, словно звездами. Тьма преобразила его, сделала ярким и запоминающимся.
К тьме нужно привыкнуть, впустить в себя, дать расползтись по венам – и она подарит красоту и величие. Алина всегда так думала. Она впустила в себя тьму давным-давно, но эта тьма, вопреки расхожему мнению, не мешала ей любить.
Сейчас Алина смотрела на сверкающие улицы из автомобиля желтого цвета. Такси уже больше часа стояло в пробке, и все это время девушка смотрела в окно, откинувшись на спинку сиденья. Она была почти у цели и искренне надеялась, что сегодня у нее все получится.
Ей нужно попытаться еще раз.
Им с Драконом нужно поговорить.
Взглянуть друг другу в глаза.
Им нужен поцелуй, страсть, огонь – как раньше.
И тогда он поймет, что Алина – его настоящее желание, а девочка Катя – просто блажь.
Текила с солью и лаймом против молочного шоколада. Победа однозначна. Он всегда любил алкоголь и почти не ел сладкое.
Раньше ей не везло. Дракон упрямился – все еще был обижен. Арин не стал помогать – выдумал, что дружба стоит выше их родственных уз. Кирилл не захотел ехать в Берлин – ее игрушка оказалась бракованной. И кто-то опередил ее и рассказал о Кате раньше, чем хотела это сделать Алина.
Читая сообщения в паблике о том, как фанатки Дракона хотят линчевать Радову, Алина смеялась. Глупые. Они и не знают, что мышка – лишь пройденный этап.
– Приехали, мисс, – весело объявил темнокожий водитель, останавливаясь около отеля.
Алина молча расплатилась и вышла на улицу. Вещей у нее было совсем немного – лишь небольшой чемодан. Много брать с собой она не стала – если нужно, купит здесь.
Девушка подняла голову, глядя на здание, в котором остановились музыканты «На краю», и в котором планировала остановиться она сама. Огромный фешенебельный отель в самом сердце Манхэттена горделиво тянулся вверх, к вечернему небу, разрывая темноту огнями своих бесчисленных окон. И Алина направилась к этим огням.
Она сняла номер на семнадцатом этаже, получила ключи и дежурную порцию улыбок администратора за стойкой, и вскоре уже была в своем номере – вид из него на вечерний город открывался шикарный, под стать ей самой.
Несколько минут Алина любовалась открывшейся панорамой, наблюдая, как догорает на западе тонкая дребезжащая последняя полоска света. А после, сев в мягкое кресло, набрала номер брата. После того как она в порыве эмоций рассказала ему об Ольге, они не общались некоторое время. Потом он сам позвонил ей и вел себя так, словно ничего не случилось. А когда Алина хотела спросить, что произошло, куда он улетал и встречался ли с этой дрянью, Арин спокойным, но бескомпромиссным тоном попросил ее не поднимать эту тему.
– Да, Лина, – ответил брат. Слышно его было очень плохо, гремела музыка и раздавались громкие голоса.
– Привет, братик, – сказала девушка, глядя на собственное отражение в зеркале напротив. – Как ты?
– Замечательно. Что ты хотела?
– Я скучаю. Давай увидимся?
– Приеду к тебе в июле, Лина.
– Попробуй не выполни обещание, – с угрозой в голосе сказала девушка. – Ты в Нью-Йорке? Готовишься к фестивалю?
Она прекрасно знала, где сейчас брат, и знала, что фестиваль – завтра, более того, ей заранее было известно, в какой он остановился гостинице и в каком номере живет. И номер, в котором жил Дракон, знала тоже. В этом ей помогла мать.
– Да, – отозвался Арин. – Лина, я сейчас занят. Позвоню потом, хорошо?
– Хорошо. Перезвони, когда вернешься в отель. Мне нужно будет сказать тебе кое-что важное.
– Все в порядке? – вдруг спросил Арин напоследок. Будто что-то почувствовал.
– Все.
Алина сбросила вызов.
Брат, и правда, перезвонил ей несколько часов спустя, когда небо стало непроглядно-черным, но девушка не взяла трубку. Поняв, что «На краю» вернулись в свои номера, она переоделась в короткое черное платье с открытыми плечами, подчеркивающее все изгибы ее фигуры. А потом, вдруг передумав, выбрала другое – тоже черное, но с длинной полупрозрачной юбкой, такими же прозрачными воздушными рукавами и глубоким вырезом.
При своей закрытости второй наряд казался более откровенным и соблазнительным, нежели первый. И Алина прекрасно знала это. Глядя на себя в зеркало, она поправила вырез, сделав его еще чуть более смелым.
Девушка собрала волосы в высокий хвост, брызнула духи – те, которые всегда нравились Дракону, с нотками полыни, миндаля и луговых трав, поправила мейк: нанесла румяна, еще больше выделяя скулы, подвела глаза черным карандашом, мазнула алой помадой по чувственным губам.
Из своего номера Алина вышла ночью, когда над гостиницей зависла луна. К номеру Дракона, который находился на два этажа выше, она подошла с громко колотящимся сердцем, но преисполненная решимости. Они должна поговорить. Ему просто нужно побыть с ней наедине хотя бы немного, чтобы все вспомнить. И тогда она его завоюет. Фактор неожиданности должен сработать и взять свое.
