Распахнув глаза, Нинка не сразу поняла, где оказалась, и лишь спустя секунд пять после пробуждения на нее навалился тяжелым грузом поток воспоминаний.
Она была в гостиной квартиры, которая принадлежала Келле. Лежала на расправленном диване.
На подоконнике напротив сидела Таня и красилась. Что за глупая мода у них с братцем сидеть на подоконниках?
– А Фим уже свалил. Как спалось? – спросила девушка. В квартире брата она жила с сентября, с того момента, как поступила в университет. Честно говоря, она и не думала, что будет учиться в вузе, потому как экзамены сдала плохо, и долго рыдала, узнав, какие баллы получила по профильным предметам, и успев попрощаться с будущим. Оставаться в родном небольшом городке ей не хотелось, как и учиться в единственном университете – педагогическом, в котором проходной балл был довольно низким. Однако старший брат ее спас. Сказал, чтобы она подавала документы туда, куда хотела, – на платное отделение. Пообещал, что будет за нее платить. А жить она сможет в его квартире. Девушка согласилась.
Родителям они ничего не сказали, и те считали, что Танюша учится на бюджете. Родители вообще ничего не знали, думали, что Ефим закончил институт и работает теперь инженером, уехав в длительную командировку в Германию. То, что сын – ударник в рок-группе, мама и папа, далекие от музыки, понятия не имели. Но Таня была уверена – рано или поздно они узнают и брата прибьют. Или его прибьет эта красивая девушка по имени Нина.
Красивая девушка Нина, с трудом придя в себя, попросила у Тани полотенце и пошла в ванную комнату.
– Выйдешь, и я тебе свою футболку дам, – пообещала сестра Келлы. Ниночка ничего не ответила – носить за кем бы то ни было вещи она не собиралась.
В чужой ванной с белоснежным кафелем и душевой кабиной ей тоже было не по себе. Нинка обвела брезгливым взглядом полочки с девичьими флакончиками: шампунями, бальзамами, гелями, скрабами, масками. Такие дешевые фирмы она никогда не покупала – наверняка одна химия! Из мужских же вещей, не считая зубной щетки, здесь были лишь бритва, пена и лосьон после бритья. Никаких мятных гелей для душа «три в одном» или шампуней для настоящих мужчин. Видимо, подобными вещами синеволосый не озадачивался. Зато Журавль вдруг подумала – а кто Рыло все время красит? Ему ведь постоянно нужно подкрашивать корни.
Девушка спешно приняла душ, завернулась в розовое полотенце со слониками и вновь уставилась на свое отражение в зеркале. Оно, кажется, было спокойным, а рука лишь слегка саднила.
«Надеюсь, они не заразные», – мрачно подумала Журавль о братике и сестренке Строгановых-Софьиных и зачем-то двумя пальчиками взяла крем после бритья. Открыла его и осторожно поднесла к носу – крем почти не пах, хотя ей вдруг почудился слабый аромат альпийского снега, и это ей неожиданно понравилось.
Нинке вспомнилось вдруг, как в детстве она веселилась с отцовской пеной для бритья – мазала ею лицо, прорезала в белоснежной простыне дырку для головы, и, облачившись в костюм привидения, бегала пугать соседей. А еще она воображала себя то гримером, то поваром – с пеной можно было и усы рисовать, и коктейли, как в телевизоре, в стакане делать!
Воспоминания об отце заставили девушку напрячься. Хоть мать и сказала, что с ним все в порядке, но все еще было страшно. Бояться Журавль ненавидела еще больше, чем ждать.
Она, и сама не понимая, зачем, взяла с полочки флакон с пеной, выдавила немного на руку и, как в детстве, нарисовала на лице мушкетерские усы и куцую бородку. А после разошлась и сделала бороду, измазав щеки и подбородок, и густые белоснежные брови.
«Надо бы так сфотографироваться», – решила Нина, потянувшись за телефоном, который брала с собой даже в ванную комнату, однако не успела.
В самый неожиданный момент дверь распахнулась, и на пороге появился Келла собственной персоной, который не ожидал, что в ванной кто-то есть – вода ведь не шумела!
Парень обалдело уставился на Ниночку. Та с недоумением таращилась на него, держа в руке пену.
– Это… У меня только один вопрос – зачем? – спросил он, но не дождался ответа и захохотал громко.
– Заткнись, – ледяным тоном велела ему Журавль.
Однако Келлу было не унять.
– Помогите развидеть! – орал он весело, упираясь рукой в дверной косяк. – Почему те, кто врываются в ванную, видят обнаженных девчонок, а я увидел это?!
– Что случилось? – прибежала и Таня, но Нинка к этому моменту уже включила воду и спешно смывала пену с лица, матеря про себя Рыло, которое стало у нее собачьим. Ефим сквозь смех попытался объяснить сестре, что его так рассмешило, но не смог – стоило ему только посмотреть на Нинку, как его накрывал новый приступ смеха.
– Ты зачем за ней в ванную поперся? – строго спросила Таня, которая вновь неправильно все поняла. – Ты озабоченный, что ли?
– Это Королева с приветом, – отмахнулся Келла. – Я же говорил, что она – мужик!
Успокоился он с трудом. И, дождавшись, когда Нина переоденется – от вещей Тани она все же отказалась, поманил ее пальцем и сказал самодовольно:
– Завтра в час.
– Что – в час? – не поняла та, нахмурившись. Собственный прокол ее бесил, а синеволосому хотелось с особым усилием пожать горлышко.
– Свадьба твоя в час, – ухмыльнулся он, засунув руки в карманы джинсов. – Дыши, детка. Добрый рыцарь Келлий внял твоим молитвам. И договорился с ведьмой. Регистрацию перенесли на завтра.
У Ниночки от сердца отлегло, и она чуть не закричала от счастья, однако показывать свои эмоции не стала – сдержалась. Но, кажется, по взгляду Келла все понял и позволил себе слабо улыбнуться. Когда он сегодня приехал к родственнице Нины, та самолично вышла его встречать. Долго Эльзу Власовну на повторное бракосочетание уговаривать не пришлось. Она, движимая своими какими-то принципами, легко согласилась и позвонила поверенному, чтобы тот через знакомого договорился о завтрашней повторной регистрации. Деньги и связи творили чудеса.
– И да, твоя бабка требует теперь еще и свадебных фоток. И чтобы ты выглядела подобающе – типа она тебе на это бабло отвалила, – продолжал синеволосый. Он в упор не понимал, зачем все это делает и сам себя успокаивал – для прикола.
– Спасибо, – тихо сказала Ниночка. В ее голосе не было проникновенности, но это был один из тех редких случаев, когда благодарила она искренне. Ей вдруг вновь захотелось обнять Ефима – как ночью, в подъезде, но она сдержалась.
– От «спасибо» кайфа не словишь, – отвечал, прищурившись, Келла. Девушка вопросительно на него посмотрела, а он указательным пальцем коснулся собственных губ. Не прочь был повторить вчерашнее.
– Наркоман чертов, – услышала его слова Таня, которая вновь не вовремя появилась и опять не так все поняла. – Хватит ее принуждать!
– Ты на учебу пойдешь?! – рявкнул Келла, которому испортили такой момент.
– Сегодня пятница, мне к четвертой паре, – фыркнула сестра. Они начали спорить, а Журавль под шумок надела куртку. Оставаться здесь дольше она не видела смысла – нужно было ехать домой. Цель достигнута.
